— Точно я не сидела в пансионе!
— В пансионе это другое дело!
В прихожей раздался могучий бас:
— Говорил я тебе, шут гороховый, чтобы ты не смел рядиться, как обезьяна!
— Барыня велели, — ответил другой голос.
Дверь отворилась, и в гостиную вошел бородатый мужчина в шляпе.
— Что это сегодня за маскарад? — кричал господин в шляпе. — Какого черта…
Он умолк и снял шляпу, заметив Мадзю.
— Мой супруг, — поспешила представить его хозяйка дома. — Панна Бжеская.
Пан Коркович с минуту смотрел на Мадзю; на добром его лице изобразилось удивление.
— А! — сказал он протяжно.
— Задушевная приятельница Сольских.
— Э! — ответил он пренебрежительно, а затем, взяв руку Мадзи в свои огромные лапы, сказал: — Так это вы будете учить наших девочек? Будьте к ним снисходительны. Они у нас глупенькие, но старательные!
— Пётрусь! — остановила его супруга, торжественно поправляя кружевной воротничок.
— Милая Тоня, кого ты хочешь обмануть, учительницу? Да она мигом распознает твоих дочек, как сиделец молодое пиво. Ну как, этот болван уже вернулся?
— Я тебя не понимаю, Петр, — возмутилась дама.
— Папа спрашивает, вернулся ли Бронек! — объяснила Паулинка.
— Что подумает панна Бжеская о нашем доме! — взорвалась дама. — Не успел войти и уже зарекомендовал себя как грубиян!
— Но ведь я всегда такой, — ответил господин, с удивлением разводя руками. — Панна Бжезинская, или как ее там, не будет платить по моим векселям, если бы я даже за ней приударил. Вот негодяй! Не наказывал, не лупил его, покуда он был мал, так теперь сущее наказание с ним!
— Что ты болтаешь? Что с тобой? — кричала пани Коркович, видя, что Мадзя испугалась, а обе дочери смеются.
— Что я болтаю? Этот гуляка не заплатил вчера в банке по векселю, и если бы не Свитек, добрая душа, ко мне в контору явился бы нотариус. Ах разбойник!
— Но ведь Бронек не растратил этих денег, он только опоздал! — прервала мужа возмущенная пани Коркович.
— Хорошо ты его защищаешь, нечего сказать! Да если бы он хоть грошик истратил из этих денег, то был бы вором, а так просто болван! — кричал отец.
Супруга побагровела. Она вскочила с кресла и, задыхаясь, сказала Мадзе:
— Панна Бжеская, пройдите, пожалуйста, с девочками к ним в комнату. Ну, милый, такой скандал при особе, которая нас не знает…
Мадзя, бледная от волнения, вышла из гостиной. Но обе девочки были по-прежнему веселы; когда они очутились в своей комнате, Липка, глядя Мадзе в глаза, спросила:
— Панна Магдалена, вы, что, боитесь папы? Вы думаете, папочка в самом деле такой страшный? — прибавила она, склонив набок голову. — Да у нас никто его не боится, даже Стася!
— Знаете, панна Магдалена, папочка вот как делает, — вмешалась Стася. — Если он рассердится на маму, то ей самой ничего не скажет, только нам начинает на нее наговаривать. И если Бронек выкинет штуку, папочка ему тоже ничего не скажет, только нам или маме начинает грозиться, что расправится с ним.
— Теперь он на всех будет вам жаловаться, — вмешалась Линка. — О, я знаю! Вы очень папочке понравились!
— И маме, — прибавила Стася. — Мама вчера говорила, что если бы вы были умнее и поторговались, то могли бы получать у нас пятьсот рублей в год.
— Милая Стася, панна Магдалена и так получит пятьсот, — прервала ее Линка.
— Что вы выдумываете, дети? — со смехом воскликнула Мадзя. — Где это видано, выдавать семейные тайны?
— А разве вы не член нашей семьи? — бросилась Стася Мадзе на шею. — Вы у нас и часу не пробыли, а мне кажется, уже целый век!
— Я вижу, вы эту подлизу будете больше любить, чем меня. А я вас просто обожаю, хоть и не обрываю на вас платье, — надулась Линка, прижимаясь к плечу Мадзи.
— Я вас обеих буду любить одинаково, скажите только мне, что вы теперь учите? — сказала Мадзя, целуя по очереди обеих девочек. Сперва Стасю и Линку, потом Линку и Стасю.
— Я скажу, панна Магдалена! — воскликнула Стася. — С тех пор как мы ушли из пансиона, мы все учили: словесность, историю, алгебру, французский…
— А как начались каникулы, ничего не делаем, — подхватила Линка.
— Нет уж, извини, я учусь играть на фортепьяно, — прервала ее Стася.
— Ты влюблена в пана Стукальского, а он бранится, говорит, что с твоими лапами тебе только картошку чистить.
— Милая Линка, у тебя самой роман с паном Зацеральским, вот ты и думаешь, что все так уж сразу и должны влюбляться, — покраснела Стася.
— Тише, дети! — успокоила их Мадзя. — Что это за пан Зацеральский?
— Художник, он учит Линку рисовать, а папа все спрашивает, когда же они начнут натирать у нас полы, а то полотеры дорого стоят.
— А Стасю пан Стукальский учит играть на фортепьяно и пол-урока только и делает, что пальцы ей распяливает на клавишах. Ты не думай, мама уже заметила, что во время занятий у вас музыку мало слышно. Клянусь богом, если бы твой Коць получал за урок не два рубля, а только рубль, кончились бы все эти нежности.
— Может, скажешь, что твой Зацеруша стал бы учить тебя даром? — съязвила Стася.
— Меня-то он бы учил даром, — ответила обиженная Линка, — я чувствую натуру…
— Ну конечно! Когда он задал тебе нарисовать корзину вишен, ты вишни съела, листья выбросила за окно, а потом сказала, что у тебя голова разболелась.
— Ах боже мой, дети! — успокаивала девочек Мадзя. — Скажите мне лучше, где вы занимаетесь?
— Стася на фортепьяно играет наверху, я рисую в оранжерее, а другими предметами мы занимаемся, то есть будем заниматься в учебном зале, — объяснила Линка.
— Я вас туда провожу, — вызвалась Стася.
— И я.
Девочки подхватили Мадзю под руки и, выйдя из своей комнаты, через анфиладу кабинетов, коридоры и переходы проводили ее в большой зал.
Было уже темно, и Линка, найдя спички, зажгла четыре газовых рожка.
— Вот наш учебный зал, — сказала она, — на каникулах здесь гладили белье.
— Нет, уж извини, здесь стояли сундуки с шубами, — поправила ее Стася.
Мадзя с удивлением осматривала зал. Перед изящными столиками стояло несколько мягких скамей, классная доска была большая, как в пансионе, а главное, один шкаф был заставлен чучелами зверей, а другой физическими приборами.
— Зачем же столько скамей? — спросила Мадзя.
— Да… мама хочет, чтобы у нас занималась группа девочек и преподавали лучшие учителя, — ответила Линка.
— А к чему эти приборы? Вы учите физику?
— Нет еще, — ответила Стася. — Но, видите ли, панна Магдалена, дело было так: мама узнала, что у панны Сольской есть все эти приборы, и тотчас купила и нам.
— И все они стоят без употребления?
— Конечно, — сказала Линка, — в пневмоническом, или как там его называют, насосе Бронек мышей давил, ну, папа разбил колокол, накричал на Бронека и запер шкаф на ключ. Но вам он ключ отдаст.
С полчаса осматривала Мадзя учебный зал, пока наконец лакей, одетый уже в сюртук, не доложил, что чай подан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255