а не что-нибудь там такое. Шутка
невинная была, ангельчик мой. Я-то неуч, сдуру и обиделся. Да уж я теперь
перед ним извинился... И погода-то такая замечательная сегодня, Варенька,
хорошая такая. Правда, утром была небольшая изморось, как будто сквозь сито
сеяло. Ничего! Зато воздух стал посвежее немножко. Ходил я покупать сапоги
и купил удивительные сапоги. Прошелся по Невскому. Пчелку прочел. Да! про
главное я и забываю вам рассказать.
Видите ли что:
Сегодня поутру разговорился я с Емельяном Ивановичем и с Аксентием
Михайловичем об его превосходительстве. Да, Варенька, они не с одним мною
так обошлись милостиво. Они не одного меня облагодетельствовали и добротою
сердца своего всему свету известны. Из многих мест в честь ему хвалы
воссылаются и слезы благодарности льются. У них сирота одна воспитывалась.
Изволили пристроить ее: выдали за человека известного, за чиновника одного,
который по особым поручениям при их же превосходительстве находился. Сына
одной вдовы в какую-то канцелярию пристроили и много еще благодеяний разных
оказали. Я, маточка, почел за обязанность тут же и мою лепту положить, всем
во всеуслышание поступок его превосходительства рассказал; я все им
рассказал и ничего не утаил. Я стыд-то в карман спрятал. Какой тут стыд,
что за амбиция такая при таком обстоятельстве! Так-таки вслух - да будут
славны дела его превосходительства! Я говорил увлекательно, с жаром говорил
и не краснел, напротив, гордился, что пришлось такое рассказывать. Я про
все рассказал (про вас только благоразумно умолчал, маточка), и про хозяйку
мою, и про Фальдони, и про Ратазяева, и про сапоги, и про Маркова - все
рассказал. Кое-кто там пересмеивались, да, правда, и все они
пересмеивались. Только это в моей фигуре, верно, они что-нибудь смешное
нашли или насчет сапогов моих - именно насчет сапогов. А с дурным
каким-нибудь намерением они не могли этого сделать. Это так, молодость, или
оттого, что они люди богатые, но с дурным, с злым намерением они никак не
могли мою речь осмеивать. То есть что-нибудь насчет его превосходительства
- этого они никак не могли сделать. Не правда ли, Варенька?
Я все до сих пор не могу как-то опомниться, маточка. Все эти происшествия
так смутили меня! Есть ли у вас дрова? Не простудитесь, Варенька; долго ли
простудиться. Ох, маточка моя, вы с вашими грустными мыслями меня убиваете.
Я уж бога молю, как молю его за вас, маточка! Например, есть ли у вас
шерстяные чулочки, или так, из одежды что-нибудь, потеплее. Смотрите,
голубчик мой. Если вам что-нибудь там нужно будет, так уж вы, ради
создателя, старика не обижайте. Так-таки прямо и ступайте ко мне. Теперь
дурные времена прошли. Насчет меня вы не беспокойтесь. Впереди все так
светло, хорошо!
А грустное было время, Варенька! Ну да уж все равно, прошло! Года
пройдут,так и про это время вздохнем. Помню я свои молодые годы. Куда!
Копейки иной раз не бывало. Холодно, голодно, а весело, да и только. Утром
пройдешься по Невскому, личико встретишь хорошенькое, и на целый день
счастлив. Славное, славное было время, маточка! Хорошо жить на свете,
Варенька! Особенно в Петербурге. Я со слезами на глазах вчера каялся перед
господом богом, чтобы простил мне господь все грехи мои в это грустное
время: ропот, либеральные мысли, дебош и азарт. Об вас вспоминал с
умилением в молитве. Вы одни, ангельчик, укрепляли меня, вы одни утешали
меня, напутствовали советами благими и наставлениями. Я этого, маточка,
никогда забыть не могу. Ваши записочки все перецеловал сегодня, голубчик
мой! Ну, прощайте, маточка. Говорят, есть где-то здесь недалеко платье
продажное. Так вот я немножко наведаюсь. Прощайте же, ангельчик. Прощайте.
Вам душевно преданный
Макар Девушкин.
Сентября 15-го.
Милостивый государь,
Макар Алексеевич!
Я вся в ужасном волнении. Послушайте-ка, что у нас было. Я что-то роковое
предчувствую. Вот посудите сами, мой бесценный друг: господин Быков в
Петербурге. Федора его встретила. Он ехал, приказал остановить дрожки,
подошел сам к Федоре и стал наведываться, где она живет. Та сначала не
сказывала. Потом он сказал, усмехаясь, что он знает, кто у ней живет.
(Видно, Анна Федоровна все ему рассказала.) Тогда Федора не вытерпела и тут
же на улице стала его упрекать, укорять, сказала ему, что он человек
безнравственный, что он причина всех несчастий моих. Он отвечал, что когда
гроша нет, так, разумеется, человек несчастлив. Федора сказала ему, что я
бы сумела прожить работою, могла бы выйти замуж, а не то так сыскать место
какое-нибудь, а что теперь счастие мое навсегда потеряно, что я к тому же
больна и скоро умру. На это он заметил, что я еще слишком молода, что у
меня еще в голове бродит и что а наши добродетели потускнели (его слова).
Мы с Федорой думали, что он не знает нашей квартиры, как вдруг вчера,
только что я вышла для закупок в Гостиный двор, он входит к нам в комнату;
ему, кажется, не хотелось застать меня дома. Он долго расспрашивал Федору о
нашем житье-бытье; все рассматривал у нас; мою работу смотрел, наконец
спросил: Какой же это чиновник, который с вами знаком? На ту пору вы чрез
двор проходили; Федора ему указала на вас; он взглянул и усмехнулся; Федора
упрашивала его уйти, сказала ему, что я и так уже нездорова от огорчений и
что видеть его у нас мне будет весьма неприятно. Он промолчал; сказал, что
он так приходил, от нечего делать, и хотел дать Федоре двадцать пять
рублей; та, разумеется, не взяла. Что бы это значило? Зачем это он приходил
к нам? Я понять не могу, откуда он все про нас знает! Я теряюсь в догадках.
Федора говорит, что Аксинья, ее золовка, которая ходит к нам, знакома с
прачкой Настасьей, а Настасьин двоюродный брат сторожем в том департаменте,
где служит знакомый племянника Анны Федоровны, так вот не переползла ли
как-нибудь сплетня? Впрочем, очень может быть, что Федора и ошибается; мы
не знаем, что придумать. Неужели он к нам опять придет! Одна мысль эта
ужасает меня! Когда Федора рассказала все это вчера, так я так испугалась,
что чуть было в обморок не упала от страха. Чего еще им надобно? Я теперь
их знать не хочу! Что им за дело до меня, бедной! Ах! в каком я страхе
теперь; так вот и думаю, что войдет сию минуту Быков. Что со мною будет!
Что еще мне готовит судьба? Ради Христа, зайдите ко мне теперь же, Макар
Алексеевич.
Зайдите, ради бога, зайдите.
В. Д.
Сентября 18-го.
Маточка, Варвара Алексеевна!
Сего числа случилось у нас в квартире донельзя горестное, ничем не
объяснимое и неожиданное событие. Наш бедный Горшков (заметить вам нужно,
маточка) совершенно оправдался. Решение-то уж давно как вышло, а сегодня он
ходил слушать окончательную резолюцию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
невинная была, ангельчик мой. Я-то неуч, сдуру и обиделся. Да уж я теперь
перед ним извинился... И погода-то такая замечательная сегодня, Варенька,
хорошая такая. Правда, утром была небольшая изморось, как будто сквозь сито
сеяло. Ничего! Зато воздух стал посвежее немножко. Ходил я покупать сапоги
и купил удивительные сапоги. Прошелся по Невскому. Пчелку прочел. Да! про
главное я и забываю вам рассказать.
Видите ли что:
Сегодня поутру разговорился я с Емельяном Ивановичем и с Аксентием
Михайловичем об его превосходительстве. Да, Варенька, они не с одним мною
так обошлись милостиво. Они не одного меня облагодетельствовали и добротою
сердца своего всему свету известны. Из многих мест в честь ему хвалы
воссылаются и слезы благодарности льются. У них сирота одна воспитывалась.
Изволили пристроить ее: выдали за человека известного, за чиновника одного,
который по особым поручениям при их же превосходительстве находился. Сына
одной вдовы в какую-то канцелярию пристроили и много еще благодеяний разных
оказали. Я, маточка, почел за обязанность тут же и мою лепту положить, всем
во всеуслышание поступок его превосходительства рассказал; я все им
рассказал и ничего не утаил. Я стыд-то в карман спрятал. Какой тут стыд,
что за амбиция такая при таком обстоятельстве! Так-таки вслух - да будут
славны дела его превосходительства! Я говорил увлекательно, с жаром говорил
и не краснел, напротив, гордился, что пришлось такое рассказывать. Я про
все рассказал (про вас только благоразумно умолчал, маточка), и про хозяйку
мою, и про Фальдони, и про Ратазяева, и про сапоги, и про Маркова - все
рассказал. Кое-кто там пересмеивались, да, правда, и все они
пересмеивались. Только это в моей фигуре, верно, они что-нибудь смешное
нашли или насчет сапогов моих - именно насчет сапогов. А с дурным
каким-нибудь намерением они не могли этого сделать. Это так, молодость, или
оттого, что они люди богатые, но с дурным, с злым намерением они никак не
могли мою речь осмеивать. То есть что-нибудь насчет его превосходительства
- этого они никак не могли сделать. Не правда ли, Варенька?
Я все до сих пор не могу как-то опомниться, маточка. Все эти происшествия
так смутили меня! Есть ли у вас дрова? Не простудитесь, Варенька; долго ли
простудиться. Ох, маточка моя, вы с вашими грустными мыслями меня убиваете.
Я уж бога молю, как молю его за вас, маточка! Например, есть ли у вас
шерстяные чулочки, или так, из одежды что-нибудь, потеплее. Смотрите,
голубчик мой. Если вам что-нибудь там нужно будет, так уж вы, ради
создателя, старика не обижайте. Так-таки прямо и ступайте ко мне. Теперь
дурные времена прошли. Насчет меня вы не беспокойтесь. Впереди все так
светло, хорошо!
А грустное было время, Варенька! Ну да уж все равно, прошло! Года
пройдут,так и про это время вздохнем. Помню я свои молодые годы. Куда!
Копейки иной раз не бывало. Холодно, голодно, а весело, да и только. Утром
пройдешься по Невскому, личико встретишь хорошенькое, и на целый день
счастлив. Славное, славное было время, маточка! Хорошо жить на свете,
Варенька! Особенно в Петербурге. Я со слезами на глазах вчера каялся перед
господом богом, чтобы простил мне господь все грехи мои в это грустное
время: ропот, либеральные мысли, дебош и азарт. Об вас вспоминал с
умилением в молитве. Вы одни, ангельчик, укрепляли меня, вы одни утешали
меня, напутствовали советами благими и наставлениями. Я этого, маточка,
никогда забыть не могу. Ваши записочки все перецеловал сегодня, голубчик
мой! Ну, прощайте, маточка. Говорят, есть где-то здесь недалеко платье
продажное. Так вот я немножко наведаюсь. Прощайте же, ангельчик. Прощайте.
Вам душевно преданный
Макар Девушкин.
Сентября 15-го.
Милостивый государь,
Макар Алексеевич!
Я вся в ужасном волнении. Послушайте-ка, что у нас было. Я что-то роковое
предчувствую. Вот посудите сами, мой бесценный друг: господин Быков в
Петербурге. Федора его встретила. Он ехал, приказал остановить дрожки,
подошел сам к Федоре и стал наведываться, где она живет. Та сначала не
сказывала. Потом он сказал, усмехаясь, что он знает, кто у ней живет.
(Видно, Анна Федоровна все ему рассказала.) Тогда Федора не вытерпела и тут
же на улице стала его упрекать, укорять, сказала ему, что он человек
безнравственный, что он причина всех несчастий моих. Он отвечал, что когда
гроша нет, так, разумеется, человек несчастлив. Федора сказала ему, что я
бы сумела прожить работою, могла бы выйти замуж, а не то так сыскать место
какое-нибудь, а что теперь счастие мое навсегда потеряно, что я к тому же
больна и скоро умру. На это он заметил, что я еще слишком молода, что у
меня еще в голове бродит и что а наши добродетели потускнели (его слова).
Мы с Федорой думали, что он не знает нашей квартиры, как вдруг вчера,
только что я вышла для закупок в Гостиный двор, он входит к нам в комнату;
ему, кажется, не хотелось застать меня дома. Он долго расспрашивал Федору о
нашем житье-бытье; все рассматривал у нас; мою работу смотрел, наконец
спросил: Какой же это чиновник, который с вами знаком? На ту пору вы чрез
двор проходили; Федора ему указала на вас; он взглянул и усмехнулся; Федора
упрашивала его уйти, сказала ему, что я и так уже нездорова от огорчений и
что видеть его у нас мне будет весьма неприятно. Он промолчал; сказал, что
он так приходил, от нечего делать, и хотел дать Федоре двадцать пять
рублей; та, разумеется, не взяла. Что бы это значило? Зачем это он приходил
к нам? Я понять не могу, откуда он все про нас знает! Я теряюсь в догадках.
Федора говорит, что Аксинья, ее золовка, которая ходит к нам, знакома с
прачкой Настасьей, а Настасьин двоюродный брат сторожем в том департаменте,
где служит знакомый племянника Анны Федоровны, так вот не переползла ли
как-нибудь сплетня? Впрочем, очень может быть, что Федора и ошибается; мы
не знаем, что придумать. Неужели он к нам опять придет! Одна мысль эта
ужасает меня! Когда Федора рассказала все это вчера, так я так испугалась,
что чуть было в обморок не упала от страха. Чего еще им надобно? Я теперь
их знать не хочу! Что им за дело до меня, бедной! Ах! в каком я страхе
теперь; так вот и думаю, что войдет сию минуту Быков. Что со мною будет!
Что еще мне готовит судьба? Ради Христа, зайдите ко мне теперь же, Макар
Алексеевич.
Зайдите, ради бога, зайдите.
В. Д.
Сентября 18-го.
Маточка, Варвара Алексеевна!
Сего числа случилось у нас в квартире донельзя горестное, ничем не
объяснимое и неожиданное событие. Наш бедный Горшков (заметить вам нужно,
маточка) совершенно оправдался. Решение-то уж давно как вышло, а сегодня он
ходил слушать окончательную резолюцию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39