В данный момент мы проезжали фешенебельный район, с большими, очень похожими на усадебные домами, прекрасно ухоженными садами и обширными лужайками для гольфа. Мы находились на склоне, который являлся тенистой Пунахоу-стрит, колледж с таким названием находился как раз справа от нас — современное здание, расположившееся на щедро усаженной королевскими пальмами площадке.
— У кого-то есть деньги, — заметил я.
Лейзер кивнул в сторону основательного дома, который вполне мог сойти за усадьбу недалеко от Лондона.
— Это деньги старых белых — здесь их называют «каимааина хаолес»... миссионеров, торговцев-янки и их потомков. Сейчас речь идет о втором и третьем поколениях. Вы слышали о Большой пятерке?
— А разве это не футбольная конференция колледжей?
Узкие губы Лейзера раздвинулись в улыбке.
— Гавайская Большая пятерка — это связанные с плантациями, пароходством и торговлей компании, которые владеют островами. Деньги «Мэтсон Лайнз», «Либерти Хаус», который является местной разновидностью «Сирса»...
— Белый человек пришел на Гавайи, — внезапно нараспев произнес Дэрроу, словно проповедник с кафедры, — и заставил бесхитростных туземцев обратить свои глаза к Господу... но когда туземцы снова поглядели на землю, то увидели, что земля их исчезла.
Мы поднялись в верхнюю часть долины Маноа, где усадьбы сменились сетью тенистых улочек и скоплением коттеджей и бунгало. Хотя мы находились на довольно крутой поверхности, склоны долины были еще круче — горные склоны, создававшие темно-синий задник. Все это походило на стадион-амфитеатр, выкопанный в земле природой, а мы находились на игровом поле Большой пятерки.
Я задал водителю вопрос:
— Как далеко отсюда до Перл-Харбора?
— Добрых полчаса, сэр.
— Разве обычно морские офицеры живут так далеко от своей базы?
— Да, сэр, — сказал водитель. — На самом деле, довольно много морских офицеров живет в долине Маноа... из сухопутных войск тоже. Лейтенант Мэсси и несколько других молодых офицеров живут довольно близко друг от друга, сэр.
— О, это хорошо. Значит они могут встречаться, общаться...
— Мне об этом неизвестно, сэр, — странно коротко ответил водитель.
Я задел какую-то струнку?
Номер 2850 по узкому склону Кахаваи-стрит оказался манерно-изысканным белым бунгало в тюдоровском стиле, его двускатные крыши были украшены вертикальными и диагональными коричневыми полосами, а большие холщовые в коричневую полоску тенты настолько решительно загораживали солнце, что из-за них почти не было видно окон. Дворик был небольшим, но очень зеленым, живая изгородь из тщательно подстриженного в форме товарных вагонов кустарника скрывала маленький дом, а несколько восточных деревьев, казавшихся нелепо большими кустами, давали тень. Не знаю, к чему стремились хозяева — добиться эффекта уюта или замаскироваться.
Водитель-моряк свернул на имевшуюся подъездную дорожку, потому что улица была слишком узка, чтобы ставить на ней машину. И скоро мы с Изабеллой стояли на улице и, закинув головы, любовались горным склоном, на таинственно-зеленом фоне которого выигрышно смотрелся маленький домик.
Шофер помогал Дэрроу выбраться с заднего сиденья, когда звук открываемой раздвижной двери возвестил о появлении долговязого парня лет тридцати, в белой рубашке с закатанными рукавами и плотных брюках канареечного цвета, он со всех ног спешил поздороваться с нами. Его каштановые волосы были довольно жидкие, но улыбался он от души. Его улыбка была обращена к Дэрроу, который стоял на дорожке рядом с Лейзером.
— Рад познакомиться с вами, сэр... я — лейтенант Фрэнсис Олдс, но друзья зовут меня Поп. Вы окажете мне честь, если в этом присоединитесь к ним.
Восторженный Олдс протягивал руку, которую Дэрроу принял и пожал, говоря:
— Хотел бы доставить вам такое удовольствие, лейтенант, но, боюсь, мне этого не осилить. Мой костюм и тот старше вас.
— Что ж, — сказал лейтенант, скрещивая руки на груди и улыбаясь, — в свои тридцать я здесь уже старик... Томми и все остальные — просто ватага юнцов, только что покинувших колледж.
Серые глаза Дэрроу сузились.
— Вы друг лейтенанта Мэсси?
— Простите! Я не сказал о себе. Я отвечаю за склад боеприпасов, в Перле. Днем мы с женой по очереди остаемся с Талией, чтобы оградить ее от прессы и любопытных, а на ночь ставим вооруженную охрану.
Дэрроу нахмурился.
— Положение настолько серьезно?
Тот кивнул.
— Были угрозы подложить бомбу. Говорили, что по долине Маноа разъезжают на своих расхлябанных машинах банды японских и туземных подонков... Знаете, боюсь, вы должны винить меня, за то, что я вовлек вас в это дело, мистер Дэрроу.
— Это почему же, лейтенант?
Лейтенант указал на себя большим пальцем.
— Именно я сказал о вас. Именно я убедил миссис Фортескью раскрутить своих богатых друзей на материке на такие деньги, чтобы можно было заполучить действительно лучшего адвоката. И я знал, что вы единственный подходящий для этого дела человек.
На лице Дэрроу невольно отразилось удовольствие.
— Вы прекрасно рассудили, молодой человек.
— И, ну... еще я веду кампанию по сбору средств, на базе, чтобы увеличить ваш гонорар для защиты Лорда и Джоунса.
— Кого?
— Двоих матросов, которых вы защищаете! Сообщники миссис Фортескью и Томми Мэсси в убийстве Джозефа Кахахаваи. Не думаю, чтобы К. Д. потратил много времени, изучая на «Малоло» стенограммы судебных заседаний и официальные отчеты. Лейзер только вздрагивал.
— Ну что ж, — сказал Дэрроу, даже не извинившись, что забыл имена двух своих клиентов, которых приехал защищать за тысячи миль, — полагаю, мне придется капитулировать перед вашей просьбой... Поп.
Дэрроу представил Изабеллу, Лейзера и меня Попу Олдсу, который тепло с нами поздоровался, радуясь встрече с любым, кто был членом команды великого Дэрроу. Потом завел нас за изгородь и повел к входу в дом.
— Мы друзья супругов Мэсси, — объяснил он. — Мы с женой играли вместе с Талией и Томми в местном театре. — Он смущенно улыбнулся. — На самом деле, играем мы с Талией... а наших супругов я устроил статистами, чтобы мы все могли проводить время вместе.
Значит Талия Мэсси актриса, надо будет не забывать об этом.
Дэрроу положил руку на плечо лейтенанту.
— Я благодарен вам за ваше внимание к миссис Мэсси, Поп... но вынужден просить вас об одолжении.
— Все что угодно, мистер Дэрроу.
— Подождите на улице, пока я поговорю с миссис Мэсси. В этом деле она для меня клиент, и мне хотелось бы ограничить аудиторию при расспросах о событиях, связанных с болезненными воспоминаниями.
Олдс, казалось, немного огорчился, что его не берут, но сказал:
— Конечно, сэр... конечно. Я покурю здесь, на улице...
Когда мы вошли внутрь, нас встретила служанка в коричневом платье и белом переднике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87