«Разум, как парашют, работает только когда раскрыт». — Он достал из кармана пиджака визитную карточку и подал мне. — Если вам понадобится моя помощь, позвоните в управление или ко мне домой на Панчбаул-хилл.
— Почему в этом деле вы хотите помочь защите?
— Возможно, я лишь хочу помочь брату полицейскому из большого города Чикаго. Возможно, слава Кларенса Дэрроу достигла и этих берегов. Кларенса Дэрроу, который защищает людей, невзирая на цвет их кожи.
— Насколько я понял, вы напрямую не участвовали в этом деле.
Длинная линия рта изогнулась в ослепительной улыбке.
— Нет. Чанг Апана скоро уходит на пенсию. Он почетный старик управления. Сидит за своим столом и рассказывает свои истории... но он еще и слышит истории. Истории о пьяном морском офицере, которого в ночь изнасилования подобрали около дома Мэсси с расстегнутой ширинкой. Истории о том, что миссис Мэсси велела офицеру не волноваться, мол, все будет хорошо. Истории о том, что полиции пришлось открыть огонь по автомобилю миссис Фортескью, прежде чем он остановился. Истории о гордости лейтенанта Мэсси за содеянное, когда тело Кахахаваи нашли на заднем сидении автомобиля...
Он поднялся.
— Если вы захотите поговорить с полицейскими, которые были свидетелями этих событий, Чанг Апана поможет это устроить. Если вы захотите узнать правду, Чанг Апана откроет вам двери.
Я встал.
— Ловлю вас на слове, Чанг.
Он снова поклонился и нахлобучил свою панамскую шляпу, ее загнутые кверху поля казались нелепо широкими, походя на слишком большую супницу. Длинную прямую линию, которая была его ртом, тронула улыбка.
— Добро пожаловать в рай, — сказал Чанг и ушел так же тихо, как, должно быть, пришел.
Глава 8
На следующее утро я сидел на Веранде прибоя отеля «Ройял Гавайен» за плетеным столиком и потягивал ананасовый сок, поджидая приглашенных к завтраку гостей и наслаждаясь более прохладным, чем накануне ветерком. Слева вдалеке дремала зелено-коричневым крокодилом «Алмазная Голова». Под множеством пальм и на узкой полосе белого песка совсем не было отдыхающих, серо-голубой блеск океана иногда нарушался ленивым накатом белых гребешков пены. Нахмурившееся небо все же казалось скорее бело-голубым, чем серым, низкие облака затянули линию горизонта, сделав мягкие переходы голубого столь незаметными, что трудно было сказать, где заканчивается вода и начинается небо.
И хотя этим утром прохлада и облачность почти свели на нет обычную пляжную жизнь. Веранда прибоя все равно не заполнилась посетителями. Немногочисленные состоятельные обитатели роскошного отеля и некий чикагский представитель одного из низших слоев общества занимали не больше трети стульев-качелей с навесами, которые были расставлены вдоль задней стены. Похоже только я один на всей веранде был не в белом. В своем коричневом костюме я чувствовал себя бедным родственником, который надеется просочиться в завещание богатенького дядюшки-инвалида, навещая его в очень шикарном санатории.
— Простите, пожалуйста, — сказала официантка.
Милая девушка-японка в ярком кимоно с цветочным узором несла кувшин ананасового сока и хотела узнать, хочу ли я еще.
— Нет, спасибо, — сказал я. На самом деле мне не нравился этот горьковатый напиток, первый стакан я взял лишь из приличия, не желая нарушать местные порядки. Она уже почти отошла, когда я остановил ее. — Скажите, вы можете принести кофе?
— Сливки? Сахар?
— Черный, милая, — сказал я и улыбнулся.
Она тоже чуть улыбнулась и отошла.
Все официантки здесь носили кимоно, каждый наряд, как и облаченные в них девушки, был очарователен, изящен и непохож на остальные, как отличаются друг от друга снежинки. Эти маленькие гейши были настолько внимательны, что едва не сводили вас с ума. Возможно, это происходило потому, что число обслуги в «Ройял Гавайен» — восточной и полинезийской, — похоже, превосходило число постояльцев.
Я бросил взгляд назад, на арку входа, чтобы посмотреть, не идут ли мои гостьи, и через мгновение, словно по моему желанию, они появились, ища — и найдя — меня глазами.
Я помахал им, восхитившись всеми тремя женщинами, идущими по веранде. Талией Мэсси, невысокой и полноватой, но милой в платье цвета морской волны с большими белыми пуговицами, стекла ее солнцезащитных очков казались, в свою очередь, большими черными пуговицами, попадавшими в тень полей шляпы в матросском стиле, с белой лентой. Изабеллой, чье лицо сияло под непокрытой копной светлых волос, ее белое в красный горох платье очаровательно взлетало над коленями, когда ветер подхватывал легкую ткань, и которое она одергивала без особого желания. И наконец — неожиданной гостьей, служанкой-японкой Талии — Беатрис, такой же стройной и утонченно красивой, как любая из девушек в кимоно, только на ней была белая блузка с короткими рукавами и длинная, до щиколотки, темная юбка, а изысканный белый тюрбан составлял приятный контраст с ее коротко стриженными черными волосами, в руке она держала белую сумочку с защелкивающимся замочком.
Никто из гостей, покачивавшихся в креслах-качелях и наслаждавшихся оттенками голубого и серого, никак не отреагировал на появление столь известной персоны, хотя несколько мужчин бросили взгляд на трех красивых девушек.
Я поднялся, указывая на три стула — я ждал только Талию и Изабеллу, но столик, по счастью, был рассчитан на четверых, — однако Талия подняла ладонь, остановив двух своих спутниц и не давая им сесть. Не раньше, чем она что-то выяснит.
— Мы поедем на мою новую квартиру в Перл-Харборе прямо отсюда, — тихо произнесла Талия хрипловатым, почти монотонным голосом, — поэтому меня сопровождает моя служанка Беатрис. Надеюсь, вы не возражаете, что я привела ее сюда, мистер Геллер. Я считаю, что со слугами надо обращаться по-человечески.
— Чертовски мило с вашей стороны, — сказал я, улыбнувшись Беатрис.
Она улыбнулась в ответ, но не губами, а глазами, я снова жестом предложил им сесть, что они, наконец, и сделали.
Гейша принесла мой кофе и наполнила чашки Талии и Изабеллы, Беатрис перевернула до этого свою вверх дном. Затем милашка в кимоно подошла, чтобы принять заказ. Я остановился на омлете с беконом, а Изабелла и Талия решили расправиться с хорошей порцией фруктов. Официантка, казалось, находилась в растерянности, принимать ли заказ у Беатрис, а та, отказываясь помочь, сидела молча, без всякого выражения, как «Алмазная Голова».
— Вы будете что-нибудь? — спросил я.
— Нет, спасибо, — ответила она. — Я здесь за компанию.
— Как собака?
От этих слов всем сразу стало неуютно, кроме меня, разумеется.
— Если вы ждете, что я покормлю вас под столом, — сказал я, — не дождетесь. Вы не любите кофе? Принесите ей — чего?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
— Почему в этом деле вы хотите помочь защите?
— Возможно, я лишь хочу помочь брату полицейскому из большого города Чикаго. Возможно, слава Кларенса Дэрроу достигла и этих берегов. Кларенса Дэрроу, который защищает людей, невзирая на цвет их кожи.
— Насколько я понял, вы напрямую не участвовали в этом деле.
Длинная линия рта изогнулась в ослепительной улыбке.
— Нет. Чанг Апана скоро уходит на пенсию. Он почетный старик управления. Сидит за своим столом и рассказывает свои истории... но он еще и слышит истории. Истории о пьяном морском офицере, которого в ночь изнасилования подобрали около дома Мэсси с расстегнутой ширинкой. Истории о том, что миссис Мэсси велела офицеру не волноваться, мол, все будет хорошо. Истории о том, что полиции пришлось открыть огонь по автомобилю миссис Фортескью, прежде чем он остановился. Истории о гордости лейтенанта Мэсси за содеянное, когда тело Кахахаваи нашли на заднем сидении автомобиля...
Он поднялся.
— Если вы захотите поговорить с полицейскими, которые были свидетелями этих событий, Чанг Апана поможет это устроить. Если вы захотите узнать правду, Чанг Апана откроет вам двери.
Я встал.
— Ловлю вас на слове, Чанг.
Он снова поклонился и нахлобучил свою панамскую шляпу, ее загнутые кверху поля казались нелепо широкими, походя на слишком большую супницу. Длинную прямую линию, которая была его ртом, тронула улыбка.
— Добро пожаловать в рай, — сказал Чанг и ушел так же тихо, как, должно быть, пришел.
Глава 8
На следующее утро я сидел на Веранде прибоя отеля «Ройял Гавайен» за плетеным столиком и потягивал ананасовый сок, поджидая приглашенных к завтраку гостей и наслаждаясь более прохладным, чем накануне ветерком. Слева вдалеке дремала зелено-коричневым крокодилом «Алмазная Голова». Под множеством пальм и на узкой полосе белого песка совсем не было отдыхающих, серо-голубой блеск океана иногда нарушался ленивым накатом белых гребешков пены. Нахмурившееся небо все же казалось скорее бело-голубым, чем серым, низкие облака затянули линию горизонта, сделав мягкие переходы голубого столь незаметными, что трудно было сказать, где заканчивается вода и начинается небо.
И хотя этим утром прохлада и облачность почти свели на нет обычную пляжную жизнь. Веранда прибоя все равно не заполнилась посетителями. Немногочисленные состоятельные обитатели роскошного отеля и некий чикагский представитель одного из низших слоев общества занимали не больше трети стульев-качелей с навесами, которые были расставлены вдоль задней стены. Похоже только я один на всей веранде был не в белом. В своем коричневом костюме я чувствовал себя бедным родственником, который надеется просочиться в завещание богатенького дядюшки-инвалида, навещая его в очень шикарном санатории.
— Простите, пожалуйста, — сказала официантка.
Милая девушка-японка в ярком кимоно с цветочным узором несла кувшин ананасового сока и хотела узнать, хочу ли я еще.
— Нет, спасибо, — сказал я. На самом деле мне не нравился этот горьковатый напиток, первый стакан я взял лишь из приличия, не желая нарушать местные порядки. Она уже почти отошла, когда я остановил ее. — Скажите, вы можете принести кофе?
— Сливки? Сахар?
— Черный, милая, — сказал я и улыбнулся.
Она тоже чуть улыбнулась и отошла.
Все официантки здесь носили кимоно, каждый наряд, как и облаченные в них девушки, был очарователен, изящен и непохож на остальные, как отличаются друг от друга снежинки. Эти маленькие гейши были настолько внимательны, что едва не сводили вас с ума. Возможно, это происходило потому, что число обслуги в «Ройял Гавайен» — восточной и полинезийской, — похоже, превосходило число постояльцев.
Я бросил взгляд назад, на арку входа, чтобы посмотреть, не идут ли мои гостьи, и через мгновение, словно по моему желанию, они появились, ища — и найдя — меня глазами.
Я помахал им, восхитившись всеми тремя женщинами, идущими по веранде. Талией Мэсси, невысокой и полноватой, но милой в платье цвета морской волны с большими белыми пуговицами, стекла ее солнцезащитных очков казались, в свою очередь, большими черными пуговицами, попадавшими в тень полей шляпы в матросском стиле, с белой лентой. Изабеллой, чье лицо сияло под непокрытой копной светлых волос, ее белое в красный горох платье очаровательно взлетало над коленями, когда ветер подхватывал легкую ткань, и которое она одергивала без особого желания. И наконец — неожиданной гостьей, служанкой-японкой Талии — Беатрис, такой же стройной и утонченно красивой, как любая из девушек в кимоно, только на ней была белая блузка с короткими рукавами и длинная, до щиколотки, темная юбка, а изысканный белый тюрбан составлял приятный контраст с ее коротко стриженными черными волосами, в руке она держала белую сумочку с защелкивающимся замочком.
Никто из гостей, покачивавшихся в креслах-качелях и наслаждавшихся оттенками голубого и серого, никак не отреагировал на появление столь известной персоны, хотя несколько мужчин бросили взгляд на трех красивых девушек.
Я поднялся, указывая на три стула — я ждал только Талию и Изабеллу, но столик, по счастью, был рассчитан на четверых, — однако Талия подняла ладонь, остановив двух своих спутниц и не давая им сесть. Не раньше, чем она что-то выяснит.
— Мы поедем на мою новую квартиру в Перл-Харборе прямо отсюда, — тихо произнесла Талия хрипловатым, почти монотонным голосом, — поэтому меня сопровождает моя служанка Беатрис. Надеюсь, вы не возражаете, что я привела ее сюда, мистер Геллер. Я считаю, что со слугами надо обращаться по-человечески.
— Чертовски мило с вашей стороны, — сказал я, улыбнувшись Беатрис.
Она улыбнулась в ответ, но не губами, а глазами, я снова жестом предложил им сесть, что они, наконец, и сделали.
Гейша принесла мой кофе и наполнила чашки Талии и Изабеллы, Беатрис перевернула до этого свою вверх дном. Затем милашка в кимоно подошла, чтобы принять заказ. Я остановился на омлете с беконом, а Изабелла и Талия решили расправиться с хорошей порцией фруктов. Официантка, казалось, находилась в растерянности, принимать ли заказ у Беатрис, а та, отказываясь помочь, сидела молча, без всякого выражения, как «Алмазная Голова».
— Вы будете что-нибудь? — спросил я.
— Нет, спасибо, — ответила она. — Я здесь за компанию.
— Как собака?
От этих слов всем сразу стало неуютно, кроме меня, разумеется.
— Если вы ждете, что я покормлю вас под столом, — сказал я, — не дождетесь. Вы не любите кофе? Принесите ей — чего?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87