— Нет. Их никогда здесь не было.
Я усмехнулся.
— Не было змей в раю? В это трудно поверить.
Она изогнула бровь.
— Только в человеческом обличий. Они повсюду.
Она была права. Здание, к которому мы шли, сотрясалось от музыки и возни юной поросли. Чем ближе мы подходили, тем слышнее становилась исполняемая настоящим американским джаз-бандом мелодия «Чарли, мой мальчик», разбавляемая гитарными переборами, чтобы придать ей хотя бы видимость гавайского стиля. Желтые, белые и коричневые подростки болтались перед входом и бегали вдоль дощатого сооружения, прикладывались к фляжкам со спиртным, курили и целовались. В своем костюме и при галстуке я определенно был здесь самым одетым — ребята щеголяли в шелковых рубашках и синих джинсах, а девочки — в хлопчатобумажных свитерках и коротких юбках.
Я заплатил при входе — 35 центов, но для пар — за полцены, получил взамен корешки билетов, и, протиснувшись сквозь толпу танцующих, мы отыскали столик на двоих. На открытой эстраде сидел оркестр, который, судя по надписи на барабане, назывался «Счастливый фермер». Музыканты в рубашках кричащих расцветок затянули медленную мелодию «Лунный свет и розы». При виде всех этих пар — там желтый парень с белой девушкой, здесь коричневая девушка с белым парнем, — слившихся в потных объятиях под вращающимся зеркальным шаром, который отбрасывал красные, синие и зеленые огоньки, член ку-клукс-клана получил бы разрыв сердца.
— Хотите кока-колы? — спросил я. Она воодушевленно закивала.
Я пошел к бару, который торговал безалкогольными напитками и кое-какими закусками, взял две холодные, запотевшие бутылки коки и пару стаканов и вернулся к своему восточному цветку, который усердно жевал резинку.
Усаживаясь, я достал из кармана фляжку с ромом и спросил:
— Обойдемся этим?
— Конечно, — сказала она, наливая себе кока-колы. — Думаете, что лоси не любят «оке»?
«Оке», как предположил я, означало какою-то местную гавайскую выпивку.
Я налил ей в кока-колу рому.
— Это клуб лосей?
Она прилепила резинку к обратной стороне столешницы.
— Нет. Но местные братские ордена по очереди устраивают танцы. В ту ночь были орлы.
Под «той ночью» она подразумевала ночь, когда напали на Талию Мэсси.
— Перед тем, как напасть на Талию, — сказал я, смешивая в своем стакане коку и ром, — насильники пришли потанцевать в это заведение.
Она внимательно посмотрела на меня.
— Вы действительно так думаете?
Я убрал фляжку.
— Что вы имеете в виду?
— Почему, по-вашему, я пригласила вас сюда?
— Из-за моих прекрасных глаз?
Она не улыбнулась.
— Вы очень жестко обошлись сегодня с миссис Мэсси.
— Это моя работа.
— Жестко обходиться с ней?
Я покачал головой.
— Нет, пытаться добиться от нее правды.
— Вы думаете, она лжет?
— Нет.
— Вы думаете, она говорит правду?
— Нет.
Она нахмурилась.
— А что тогда?
— Я ничего не думаю... пока. Я только начинаю разбираться в фактах. Я детектив. Вот этим я и занимаюсь.
— Вы еще не пришли ни к какому мнению?
— Нет. Но кто-то действительно что-то сделал с вашей хозяйкой. Я хочу сказать, что она не сама сломала себе челюсть. И не сама себя изнасиловала.
Она обдумала эти слова, потягивая напиток.
— Таких преступлений здесь не бывает. Насилие — это не для гавайцев. Они миролюбивая раса. Ручные, как домашние собаки или кошки.
— Что ж, только две из этих собак были гавайскими. А японская кошка — только одна.
Что-то промелькнуло в ее глазах, как огонек, который тут же погас.
— Двое — гавайцы. Тот парень-китаец, он наполовину гаваец. Здесь такое преступление не имеет смысла. Изнасилование.
— Почему?
— Потому что девушек здесь... — она передернула плечами, — ... не приходится принуждать.
— То есть вы хотите сказать, что достаточно купить им кока-колы? Может, еще плеснуть туда немного рому? И дело в шляпе?
На это она улыбнулась, чуть-чуть, как если бы я пощекотал ей пятки. Потом, как и огонек в глазах, улыбка исчезла.
— Нет, Нат. Не совсем так... это трудно объяснить человеку с материка.
— Я понятливый.
— До прихода миссионеров это была мирная земля. Даже теперь единственные изнасилования, о которых становится известно — это... как вы называете, когда девушка несовершеннолетняя?
— Половая связь с лицом, не достигшим совершеннолетия?
Она кивнула.
— Молоденькая девушка уступает парню постарше, потом об этом узнают родители или должен появиться ребенок... тогда и говорят об «изнасиловании». Но чтобы цветные мужчины набросились на белую женщину? Здесь такого не бывает.
— Всегда что-то бывает в первый раз, — сказал я. — Вы что, хотите сказать, что расы смешиваются не в постели? — Я кивнул в сторону разномастного парада вожделения на танцевальной площадке. — Это что, мираж?
— Они смешиваются, — сказала она. — Пляжные мальчики... гавайские мальчики, которые обучают серфингу на гостиничных пляжах... их ученицы — это, как правило, женщины-туристки или одинокие жены моряков... но этот секс... как это называется?
— По взаимному согласию.
Она кивнула.
— Значит, вот что вы думаете? Что ваша хозяйка завела роман с пляжным мальчиком, а он вышел из-под контроля? И она придумала историю...
— Я этого не говорила. Я должна... я должна казаться вам ужасной.
— Вы кажетесь мне ожившей куклой.
Она опустила глаза под моим восхищенным взглядом.
— Но ужасным человеком. Предавшим работодателя.
Я поднял брови, отпил сдобренной ромом кока-колы.
— Я не думаю, что богатый человек, который платит слуге несколько баксов в неделю, покупает тем самым хоть какую-то лояльность. Будь это так, парни вроде меня никогда ни о ком не раскопали бы никакой грязи.
— Вы честный человек.
Я чуть не подавился кокой.
— Что?
— Вы говорите, что думаете. Вы ничего не скрываете.
Частенько я скрывал все, но сказал:
— Это верно.
— Вы потанцуете со мной?
— Конечно.
«Счастливые фермеры» как раз начали «Письма любви на песке», гитара вступила с особым старанием, и когда я прижал к себе Беатрис, от аромата ее цветка у меня закружилась голова... или в этом был виноват ром?
— Я не была уверена, что вы придете, — сказала она, — из-за мисс Белл.
— Мы с Изабеллой только друзья.
— Она сказала своей кузине, что вы возлюбленные.
— Это... э... преувеличение. Мы познакомились только на пароходе. Кроме того, она зла на меня.
— Потому что вы так обошлись сегодня с миссис Мэсси.
— Это уж точно.
— Нат.
— Да.
— Теперь ты до конца подрос?
— Почти совсем.
Следующий танец был быстрым. Я как мог поправил брюки, и мы вернулись к столику. Но не успели мы сесть, как Беатрис спросила:
— У тебя есть машина?
— Разумеется.
— Мы можем поехать ко мне. Я живу с мамой, двумя сестрами и двумя братьями. На Капалама-вэй.
— Я остановился в «Ройял Гавайен».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87