— Это были жестокие, опасные, опустившиеся типы — уголовные преступники. Сэмми бросился туда, попытался вам помочь, но его просто отпихнули. Вы ведь никогда не упоминали об этом в ваших рассказах, не так ли, Талия? О присутствии Сэмми. Вы не могли сказать о нем, верно? Иначе всплыла бы ваша интрижка с цветным парнем. Не могли упомянуть и о Брэдфорде... той же ночью, когда его арестовала полиция, вы успокоили его, дав понять, что не станете впутывать его в это дело, сказали, чтобы он не волновался.
У нее дрожали губы и подбородок, в глазах стояли слезы.
— На меня напали. Меня избили. Изнасиловали.
Я пожал плечами.
— Может быть, вас и изнасиловали...
— Может быть!
Она кинулась на меня, размахивая кулаками, готовая ударить, но я схватил ее за запястья, лицо Талии оказалось в нескольких дюймах от моего, на нем последовательно отразились ярость, стыд, отчаяние...
Я почувствовал, что она остыла, и отпустил ее.
Она отодвинулась и едва слышно прошептала:
— Я... я... мне плохо.
Бросилась в ванную комнату и захлопнула за собой дверь.
— Ты слишком резок с ней, — прошептал Дэрроу, поднимая руку. — Попытайся понять, что она находится в аду.
— Джо Кахахаваи находится в земле, — напомнил я. — И не забывайте, вы не верите в ад.
— О нет, я верю в ад, Нат. Он здесь, на земле... и она в нем находится. Полегче.
— Скорее всего причина, по которой она заработала сломанную челюсть, — сказал я, — кроется в том, что она не подошла к этим ребятам. Из того, что сказал Сэмми, когда пытался вмешаться, Лайман и Каикапу, возможно, поняли, что им попалась жена морского офицера, а не проститутка или другая распущенная особа. Поэтому они избили ее, отняли сумочку и вышвырнули на дорогу.
— Они могли и изнасиловать ее.
— Могли, — согласился я.
Звук смываемой воды известил о скором возвращении Талии.
— Она нужна нам в качестве союзницы, — напомнил Дэрроу.
Я кивнул и перевел дыхание, когда дверь ванной комнаты открылась и Талия медленно двинулась к нам, она шла поникнув головой и опустив плечи, словно придавленная стыдом.
Она заняла свое место на софе, но села как можно дальше от меня.
— Меня изнасиловали, — сказала она с гордостью и дрожью в голосе. — Джо Кахахаваи, Хорса Ида и остальные... — она показала на лежавшие на столе снимки, — ...а не эти.
— По словам Сэмми, — сказал я, — в машину с парусиновым верхом вас затащили Лайман и Каикапу. Там был еще один парень, но его никто не знает, какой-то филиппинец.
— Где... где Сэмми?
— В Лос-Анджелесе.
— Вы с ним говорили?
— Неважно, где я раздобыл эти сведения.
— А важно то, — вмешался Дэрроу, — что если Нат сумел это раскопать, значит может и кто-нибудь другой. Полиция подвергалась реорганизации, и второй процесс по делу Ала-Моана означает новое, всесторонне расследование. Губернатор поговаривает о том, чтобы пригласить агентов ФБР.
Она нахмурилась, проглотила комок в горле.
— Талия, — сказал я, — вы не виноваты, что некомпетентные полицейские преподнесли вам на блюдечке не тех ребят. Они практически заставили вас опознать Иду и остальных.
Она сощурилась — она думала. Дэрроу улыбался мне, я наконец-то действовал полегче. Но я не хотел. Я знал, что могла быть еще одна причина, по которой Талия опознала не тех. Сэмми мог велеть ей не опознавать Лаймана и Каикапу, потому что тогда и его, и ее жизнь были бы в опасности.
Но ей нужно было найти кого-нибудь, чтобы защитить свое доброе имя, свою честь жены морского офицера, свой статус члена видной семьи. Может, она подумала, что ребят Ала-Моана не осудят, но пошли слухи, и Талия была поставлена перед отчаянной необходимостью принести этих невиновных ребят, всего лишь «ниггеров», в конце концов, в жертву на алтарь своей репутации и своего брака.
Вот что мне хотелось бросить ей в лицо.
Но вместо этого я сказал.
— Подумайте о себе. Уезжайте с острова. Томми дадут место в Штатах, можете поставить на что угодно. Покончите с этой безобразной историей.
Дэрроу наклонился вперед и похлопал ее по сложенным рукам.
— Он прав, дорогая. Пора... пора возвращаться домой.
Она закивала. Потом глубоко вздохнула, поднялась и расправила платье.
— Хорошо. Если так будет лучше для Томми и мамы.
Он встал и, с умным видом кивая, сжал ее руки в своих.
— Так будет лучше, дорогая. Зачем подвергать себя ненужным испытаниям? А теперь я должен вас предупредить, что вам наверняка пришлют повестки с вызовом в суд для дачи показаний как истицы на новом процессе Ала-Моана. Прокурор Келли должен будет это сделать, чтобы сохранить лицо...
— Он ужасный человек.
— Он содействует мне, дорогая, а это главное. Я тоже буду произносить разные речи, но все это будет делаться для отвода глаз. Поняли? То, что слышит публика, и то, что происходит на самом деле, две разные вещи.
Надо бы передать это Чангу Апане, хотя уяснить это следовало бы именно Талии Мэсси.
Я тоже поднялся. Выдавил из себя улыбку.
Она пристально посмотрела на меня своими глазами навыкате.
— Никто не знает о том, что вы узнали, мистер Геллер? Только вы и мистер Дэрроу? Даже мистер Лейзер?
— Никто, — сказал я.
— Вы не расскажете Изабелле...
— Нет.
— Я не хочу, чтобы Томми знал об этой лжи.
— Это не...
За ее спиной Дэрроу знаком попросил меня не заканчивать предложение.
— ...входит в наши планы.
Она улыбнулась, облегченно вздохнула и сказала:
— Что ж, тогда... я, пожалуй, присоединюсь к Изабелле, миссис Дэрроу и мистеру Лейзеру. Мне нужно выпить чаю, чтобы утихомирить желудок.
Взяв Талию за руку, Дэрроу проводил ее до двери, оживленно болтая с ней, успокаивая, приглаживая ее взъерошенные перышки, и наконец она ушла.
Дэрроу медленно повернулся ко мне и сказал:
— Спасибо, Нат. Теперь мы можем сделать для наших клиентов то, что нужно.
— А как насчет того, чтобы как-то помочь несчастным ублюдкам, которых ложно обвинила эта сука?
Он подошел и положил руку мне на плечо.
— Успокойся... не суди Талию слишком строго. В этом деле она была первой жертвой и все еще страдает.
— А как же парни Ала-Моана?
Неуклюже прошествовав к своему креслу, Дэрроу уселся в него, вернул ноги на скамеечку и сложил руки на обширном животе.
— С помощью Талии мы устроим и это дело. Повторного слушания не будет.
Я сел напротив него, на то место, где сидела Талия.
— Их сторонники требуют полного оправдания. Вы видели газеты... местное цветное население, подогреваемое принцессой Как-там-ее, считает, что ребята Ала-Моана заслуживают полного очищения от этой грязи. — Я махнул рукой в сторону фотографий Лаймана и Каикапу. — Я понимаю, что настоящие плохие мальчики уже получили свое — и надолго, и это радует. Но в глазах общества Хорас Ида и его приятели навсегда останутся с клеймом насильников.
— Со временем дело будет официально закрыто за неимением достаточных улик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
У нее дрожали губы и подбородок, в глазах стояли слезы.
— На меня напали. Меня избили. Изнасиловали.
Я пожал плечами.
— Может быть, вас и изнасиловали...
— Может быть!
Она кинулась на меня, размахивая кулаками, готовая ударить, но я схватил ее за запястья, лицо Талии оказалось в нескольких дюймах от моего, на нем последовательно отразились ярость, стыд, отчаяние...
Я почувствовал, что она остыла, и отпустил ее.
Она отодвинулась и едва слышно прошептала:
— Я... я... мне плохо.
Бросилась в ванную комнату и захлопнула за собой дверь.
— Ты слишком резок с ней, — прошептал Дэрроу, поднимая руку. — Попытайся понять, что она находится в аду.
— Джо Кахахаваи находится в земле, — напомнил я. — И не забывайте, вы не верите в ад.
— О нет, я верю в ад, Нат. Он здесь, на земле... и она в нем находится. Полегче.
— Скорее всего причина, по которой она заработала сломанную челюсть, — сказал я, — кроется в том, что она не подошла к этим ребятам. Из того, что сказал Сэмми, когда пытался вмешаться, Лайман и Каикапу, возможно, поняли, что им попалась жена морского офицера, а не проститутка или другая распущенная особа. Поэтому они избили ее, отняли сумочку и вышвырнули на дорогу.
— Они могли и изнасиловать ее.
— Могли, — согласился я.
Звук смываемой воды известил о скором возвращении Талии.
— Она нужна нам в качестве союзницы, — напомнил Дэрроу.
Я кивнул и перевел дыхание, когда дверь ванной комнаты открылась и Талия медленно двинулась к нам, она шла поникнув головой и опустив плечи, словно придавленная стыдом.
Она заняла свое место на софе, но села как можно дальше от меня.
— Меня изнасиловали, — сказала она с гордостью и дрожью в голосе. — Джо Кахахаваи, Хорса Ида и остальные... — она показала на лежавшие на столе снимки, — ...а не эти.
— По словам Сэмми, — сказал я, — в машину с парусиновым верхом вас затащили Лайман и Каикапу. Там был еще один парень, но его никто не знает, какой-то филиппинец.
— Где... где Сэмми?
— В Лос-Анджелесе.
— Вы с ним говорили?
— Неважно, где я раздобыл эти сведения.
— А важно то, — вмешался Дэрроу, — что если Нат сумел это раскопать, значит может и кто-нибудь другой. Полиция подвергалась реорганизации, и второй процесс по делу Ала-Моана означает новое, всесторонне расследование. Губернатор поговаривает о том, чтобы пригласить агентов ФБР.
Она нахмурилась, проглотила комок в горле.
— Талия, — сказал я, — вы не виноваты, что некомпетентные полицейские преподнесли вам на блюдечке не тех ребят. Они практически заставили вас опознать Иду и остальных.
Она сощурилась — она думала. Дэрроу улыбался мне, я наконец-то действовал полегче. Но я не хотел. Я знал, что могла быть еще одна причина, по которой Талия опознала не тех. Сэмми мог велеть ей не опознавать Лаймана и Каикапу, потому что тогда и его, и ее жизнь были бы в опасности.
Но ей нужно было найти кого-нибудь, чтобы защитить свое доброе имя, свою честь жены морского офицера, свой статус члена видной семьи. Может, она подумала, что ребят Ала-Моана не осудят, но пошли слухи, и Талия была поставлена перед отчаянной необходимостью принести этих невиновных ребят, всего лишь «ниггеров», в конце концов, в жертву на алтарь своей репутации и своего брака.
Вот что мне хотелось бросить ей в лицо.
Но вместо этого я сказал.
— Подумайте о себе. Уезжайте с острова. Томми дадут место в Штатах, можете поставить на что угодно. Покончите с этой безобразной историей.
Дэрроу наклонился вперед и похлопал ее по сложенным рукам.
— Он прав, дорогая. Пора... пора возвращаться домой.
Она закивала. Потом глубоко вздохнула, поднялась и расправила платье.
— Хорошо. Если так будет лучше для Томми и мамы.
Он встал и, с умным видом кивая, сжал ее руки в своих.
— Так будет лучше, дорогая. Зачем подвергать себя ненужным испытаниям? А теперь я должен вас предупредить, что вам наверняка пришлют повестки с вызовом в суд для дачи показаний как истицы на новом процессе Ала-Моана. Прокурор Келли должен будет это сделать, чтобы сохранить лицо...
— Он ужасный человек.
— Он содействует мне, дорогая, а это главное. Я тоже буду произносить разные речи, но все это будет делаться для отвода глаз. Поняли? То, что слышит публика, и то, что происходит на самом деле, две разные вещи.
Надо бы передать это Чангу Апане, хотя уяснить это следовало бы именно Талии Мэсси.
Я тоже поднялся. Выдавил из себя улыбку.
Она пристально посмотрела на меня своими глазами навыкате.
— Никто не знает о том, что вы узнали, мистер Геллер? Только вы и мистер Дэрроу? Даже мистер Лейзер?
— Никто, — сказал я.
— Вы не расскажете Изабелле...
— Нет.
— Я не хочу, чтобы Томми знал об этой лжи.
— Это не...
За ее спиной Дэрроу знаком попросил меня не заканчивать предложение.
— ...входит в наши планы.
Она улыбнулась, облегченно вздохнула и сказала:
— Что ж, тогда... я, пожалуй, присоединюсь к Изабелле, миссис Дэрроу и мистеру Лейзеру. Мне нужно выпить чаю, чтобы утихомирить желудок.
Взяв Талию за руку, Дэрроу проводил ее до двери, оживленно болтая с ней, успокаивая, приглаживая ее взъерошенные перышки, и наконец она ушла.
Дэрроу медленно повернулся ко мне и сказал:
— Спасибо, Нат. Теперь мы можем сделать для наших клиентов то, что нужно.
— А как насчет того, чтобы как-то помочь несчастным ублюдкам, которых ложно обвинила эта сука?
Он подошел и положил руку мне на плечо.
— Успокойся... не суди Талию слишком строго. В этом деле она была первой жертвой и все еще страдает.
— А как же парни Ала-Моана?
Неуклюже прошествовав к своему креслу, Дэрроу уселся в него, вернул ноги на скамеечку и сложил руки на обширном животе.
— С помощью Талии мы устроим и это дело. Повторного слушания не будет.
Я сел напротив него, на то место, где сидела Талия.
— Их сторонники требуют полного оправдания. Вы видели газеты... местное цветное население, подогреваемое принцессой Как-там-ее, считает, что ребята Ала-Моана заслуживают полного очищения от этой грязи. — Я махнул рукой в сторону фотографий Лаймана и Каикапу. — Я понимаю, что настоящие плохие мальчики уже получили свое — и надолго, и это радует. Но в глазах общества Хорас Ида и его приятели навсегда останутся с клеймом насильников.
— Со временем дело будет официально закрыто за неимением достаточных улик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87