Я, со своей стороны, испробовал все, что только мог, но пока безуспешно. Даже не знаю, что еще придумать, чтобы заставить этого пирата выдать сообщников.
– Может быть, мне попробовать? – неожиданно для себя предложила Аннелиза и тотчас вжалась в кресло. От одной мысли, что она сможет задать вопросы пленнику, ей стало не по себе.
Фербек, казалось, был растерян не меньше ее. Непроизвольно почесав затылок, он с сомнением переспросил:
– Вам? Попробовать?
– Я ведь наполовину англичанка и знаю язык достаточно хорошо…
– Ах да, директор Одсвелт действительно обмолвился о ваших достоинствах при оформлении пассажирской страховки. К сожалению, я как-то сразу об этом не подумал.
Капитан выглядел настолько сбитым с толку, что это заставило Аннелизу вспомнить известную притчу, повествовавшую о том, как владелец шкатулки с драгоценностями разобрал по бревнышкам дом, считая, что потерял ключ от нее, а потом выяснил, что все это время ключ болтался у него на шее.
– Возможно, преступник просто не понимает ваших вопросов, – как можно невиннее сказала она, – а значит, не до конца осознает серьезность выдвинутых против него обвинений…
– Вот тут вы ошибаетесь. Он отлично представляет тяжесть содеянного. Не зря же он сопротивляется как загнанный кабан. Но что касается вопросов, то, возможно, вы правы. Пожалуй, стоит попробовать – может быть, вам и вправду удастся убедить его сообщить мне необходимые сведения.
– Вообще-то, капитан, для убеждения я, наверное, не самый подходящий человек.
Этот ответ развеселил Фербека. Оглядев Аннелизу с небывалой доселе смелостью, он даже позволил себе слегка улыбнуться. Аннелиза вздрогнула. Боже, в каком виде она явилась! Своими перепутанными, распущенными до пояса волосами она, вероятно, могла смутить кого угодно, а отсутствующий воротник позволял видеть сквозь вырез платья ее оголенную шею вплоть до ключиц.
– Ну что вы, о чем речь! Даже если в данный момент вы еще не вполне уверены в своих способностях, то через пару дней, когда вы обретете некоторый опыт… – Фербек покачал головой и озадаченно потер лицо рукой. – Вот только не знаю, вправе ли я позволить вам это. С другой стороны, жалко терять время. До Банда-Нейры остается всего ничего. Кто знает, как оно все повернется. Милое личико, родная речь – глядишь, язык и развяжется!
Обычно суровое лицо капитана неожиданно приняло приторно-любезное выражение, губы заулыбались, и весь он словно затрепетал в надежде не упустить союзника. Но его глаза, глаза… В их тусклой глубине пряталась ядовитая змея, свернувшаяся колечком, готовая к нападению.
Деловые отношения с мужчинами для Аннелизы всегда были чужеродной материей – для этого ей катастрофически не хватало практики.
Как всегда в такие моменты, в ее ушах словно зазвучали тысячи голосов, пронзительных, стенающих. Все они принялись настойчиво уговаривать ее провести остаток путешествия за надежным засовом своей каюты. Ее снова охватило то тревожное напряжение, которое овладевало ею всякий раз, когда она вспоминала об узнике. Наверное, это было не случайно. Безрассудный, опасный человек. Она крепко сцепила руки, но от этого дрожь стала только сильнее. Тогда она положила их на колени и, опустив голову, сказала:
– Извините меня, капитан, я вынуждена отказаться от моего предложения.
– Ну уж нет!
Только теперь Аннелиза осознала, насколько крепко он ухватился за ее слова, которые подхлестнули его безумные надежды. Нужно было каким-то образом выпутываться из неприятного положения, явившегося следствием ее неосторожности. Приказав себе успокоиться, она решила воспользоваться одной своей привилегией, до сих пор остававшейся невостребованной.
– И все же, полагаю, мне не стоит участвовать в подобных делах. Сомневаюсь, что это понравится моему мужу.
Фербек с такой силой выдохнул воздух, словно она ударила его в солнечное сплетение большой кружкой для джина. Апелляция к имени Питера Хотендорфа подействовала на него не хуже мистического заклинания.
– Вероятно, вы правы. Извините, если я был излишне назойлив, но вы сами подняли этот вопрос.
Наступила неловкая тишина. Аннелиза сидела со стиснутыми руками и опущенной головой, посматривая на капитана сквозь заслон рассыпавшихся в беспорядке волос.
Фербек все еще потирал подбородок, продолжая смотреть на нее испытующим взглядом, как бы оценивая твердость ее решения.
– Разумеется, – наконец задумчиво произнес он, – то время, что этот бандит находится на моем корабле, приятным для него не назовешь. Но мы можем еще прибавить ему неудобств, и уж тогда он наверняка разговорится.
С этими словами капитан повернулся к двери и позвал:
– Клопсток!
– Я здесь, капитан! – Голова помощника тут же просунулась в дверь.
– Пожалуй, надо сократить рацион нашего пленника до одной чашки воды в три дня. Одна чашка – это ему больше чем достаточно.
– Есть, капитан. – Клопсток бросил тревожный взгляд на Аннелизу. – Последний раз он получал воду вчера.
– Значит, теперь получит послезавтра, – хмыкнул Фербек.
– Слушаюсь.
У Аннелизы чуть слезы не брызнули из глаз и запершило в горле. Все ее хлопоты об узнике не только провалились, но и усугубили его мучения. Сама же она после короткого добровольного эксперимента испытывала такую жажду, что была готова проглотить воды на несколько чашек больше, чем на самом деле требовалось организму. Ее рука нетерпеливо тянулась к бокалу с водой; ей приходилось подавлять в себе неудержимое желание облизывать губы и совершать глотательные движения, рождавшиеся от ощущения внезапной непроходимости в горле.
Заметив ее состояние, Фербек улыбнулся.
– Да уж, сейчас ему несладко, – произнес он тоном, больше уместным для непринужденной беседы. – Вот вы только что говорили о его самочувствии. Мои люди, должен признаться, обошлись с ним круто, после того как он отказался дать нам нужные сведения. И тут вы так о нем забеспокоились, что я вдруг подумал: а может, милосердие – это долг «дочерей компании»? Уж не возят ли они с собой в путешествия саквояж с лекарствами и целительными бальзамами? Взяли бы и подлечили ему раны, пока будете с ним разговаривать. Впрочем, что это я – вас ведь больше не интересует его здоровье…
– Так ваши люди были у него? – Аннелиза понизила голос, стараясь скрыть негодование. – Вы приказали избивать человека в цепях?
– У меня есть обязательства перед компанией – вот почему я вынужден действовать жестко. Мне нужна информация. Если она может принести пользу, я не остановлюсь ни перед чем. А вам, видимо, не хватает решительности. Это меня удручает. – Убежденность в собственной правоте только что не капала у него с губ. – Между прочим, напрасно он так себя ведет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
– Может быть, мне попробовать? – неожиданно для себя предложила Аннелиза и тотчас вжалась в кресло. От одной мысли, что она сможет задать вопросы пленнику, ей стало не по себе.
Фербек, казалось, был растерян не меньше ее. Непроизвольно почесав затылок, он с сомнением переспросил:
– Вам? Попробовать?
– Я ведь наполовину англичанка и знаю язык достаточно хорошо…
– Ах да, директор Одсвелт действительно обмолвился о ваших достоинствах при оформлении пассажирской страховки. К сожалению, я как-то сразу об этом не подумал.
Капитан выглядел настолько сбитым с толку, что это заставило Аннелизу вспомнить известную притчу, повествовавшую о том, как владелец шкатулки с драгоценностями разобрал по бревнышкам дом, считая, что потерял ключ от нее, а потом выяснил, что все это время ключ болтался у него на шее.
– Возможно, преступник просто не понимает ваших вопросов, – как можно невиннее сказала она, – а значит, не до конца осознает серьезность выдвинутых против него обвинений…
– Вот тут вы ошибаетесь. Он отлично представляет тяжесть содеянного. Не зря же он сопротивляется как загнанный кабан. Но что касается вопросов, то, возможно, вы правы. Пожалуй, стоит попробовать – может быть, вам и вправду удастся убедить его сообщить мне необходимые сведения.
– Вообще-то, капитан, для убеждения я, наверное, не самый подходящий человек.
Этот ответ развеселил Фербека. Оглядев Аннелизу с небывалой доселе смелостью, он даже позволил себе слегка улыбнуться. Аннелиза вздрогнула. Боже, в каком виде она явилась! Своими перепутанными, распущенными до пояса волосами она, вероятно, могла смутить кого угодно, а отсутствующий воротник позволял видеть сквозь вырез платья ее оголенную шею вплоть до ключиц.
– Ну что вы, о чем речь! Даже если в данный момент вы еще не вполне уверены в своих способностях, то через пару дней, когда вы обретете некоторый опыт… – Фербек покачал головой и озадаченно потер лицо рукой. – Вот только не знаю, вправе ли я позволить вам это. С другой стороны, жалко терять время. До Банда-Нейры остается всего ничего. Кто знает, как оно все повернется. Милое личико, родная речь – глядишь, язык и развяжется!
Обычно суровое лицо капитана неожиданно приняло приторно-любезное выражение, губы заулыбались, и весь он словно затрепетал в надежде не упустить союзника. Но его глаза, глаза… В их тусклой глубине пряталась ядовитая змея, свернувшаяся колечком, готовая к нападению.
Деловые отношения с мужчинами для Аннелизы всегда были чужеродной материей – для этого ей катастрофически не хватало практики.
Как всегда в такие моменты, в ее ушах словно зазвучали тысячи голосов, пронзительных, стенающих. Все они принялись настойчиво уговаривать ее провести остаток путешествия за надежным засовом своей каюты. Ее снова охватило то тревожное напряжение, которое овладевало ею всякий раз, когда она вспоминала об узнике. Наверное, это было не случайно. Безрассудный, опасный человек. Она крепко сцепила руки, но от этого дрожь стала только сильнее. Тогда она положила их на колени и, опустив голову, сказала:
– Извините меня, капитан, я вынуждена отказаться от моего предложения.
– Ну уж нет!
Только теперь Аннелиза осознала, насколько крепко он ухватился за ее слова, которые подхлестнули его безумные надежды. Нужно было каким-то образом выпутываться из неприятного положения, явившегося следствием ее неосторожности. Приказав себе успокоиться, она решила воспользоваться одной своей привилегией, до сих пор остававшейся невостребованной.
– И все же, полагаю, мне не стоит участвовать в подобных делах. Сомневаюсь, что это понравится моему мужу.
Фербек с такой силой выдохнул воздух, словно она ударила его в солнечное сплетение большой кружкой для джина. Апелляция к имени Питера Хотендорфа подействовала на него не хуже мистического заклинания.
– Вероятно, вы правы. Извините, если я был излишне назойлив, но вы сами подняли этот вопрос.
Наступила неловкая тишина. Аннелиза сидела со стиснутыми руками и опущенной головой, посматривая на капитана сквозь заслон рассыпавшихся в беспорядке волос.
Фербек все еще потирал подбородок, продолжая смотреть на нее испытующим взглядом, как бы оценивая твердость ее решения.
– Разумеется, – наконец задумчиво произнес он, – то время, что этот бандит находится на моем корабле, приятным для него не назовешь. Но мы можем еще прибавить ему неудобств, и уж тогда он наверняка разговорится.
С этими словами капитан повернулся к двери и позвал:
– Клопсток!
– Я здесь, капитан! – Голова помощника тут же просунулась в дверь.
– Пожалуй, надо сократить рацион нашего пленника до одной чашки воды в три дня. Одна чашка – это ему больше чем достаточно.
– Есть, капитан. – Клопсток бросил тревожный взгляд на Аннелизу. – Последний раз он получал воду вчера.
– Значит, теперь получит послезавтра, – хмыкнул Фербек.
– Слушаюсь.
У Аннелизы чуть слезы не брызнули из глаз и запершило в горле. Все ее хлопоты об узнике не только провалились, но и усугубили его мучения. Сама же она после короткого добровольного эксперимента испытывала такую жажду, что была готова проглотить воды на несколько чашек больше, чем на самом деле требовалось организму. Ее рука нетерпеливо тянулась к бокалу с водой; ей приходилось подавлять в себе неудержимое желание облизывать губы и совершать глотательные движения, рождавшиеся от ощущения внезапной непроходимости в горле.
Заметив ее состояние, Фербек улыбнулся.
– Да уж, сейчас ему несладко, – произнес он тоном, больше уместным для непринужденной беседы. – Вот вы только что говорили о его самочувствии. Мои люди, должен признаться, обошлись с ним круто, после того как он отказался дать нам нужные сведения. И тут вы так о нем забеспокоились, что я вдруг подумал: а может, милосердие – это долг «дочерей компании»? Уж не возят ли они с собой в путешествия саквояж с лекарствами и целительными бальзамами? Взяли бы и подлечили ему раны, пока будете с ним разговаривать. Впрочем, что это я – вас ведь больше не интересует его здоровье…
– Так ваши люди были у него? – Аннелиза понизила голос, стараясь скрыть негодование. – Вы приказали избивать человека в цепях?
– У меня есть обязательства перед компанией – вот почему я вынужден действовать жестко. Мне нужна информация. Если она может принести пользу, я не остановлюсь ни перед чем. А вам, видимо, не хватает решительности. Это меня удручает. – Убежденность в собственной правоте только что не капала у него с губ. – Между прочим, напрасно он так себя ведет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80