Этих слов оказалось достаточно, чтобы снова пробудилось страстное желание. У нее задрожали руки. Призвав на помощь всю свою волю, Аннелиза продолжала лежать в свадебном платье, с брачной перчаткой на руке, тогда как сердце ее рвалось к Майклу. Теперь она была готова без оглядки мчаться в трюм, чтобы сделать то, о чем ее просил пленник, – освободить его и убежать вместе с ним.
– Я люблю его, – снова повторила она, прислушиваясь к сладкому замиранию волшебных звуков. Только сейчас Аннелиза поняла, что, вероятно, знала это с первой минуты, когда на палубе он прошел мимо нее. Все последующие дни Майкл оставался узником, но настоящей пленницей была она. Так было и тогда, когда он целовал ее и когда они предавались любовным утехам. Все ее ощущения напоминали бурное пробуждение природы. С Майклом в ней возрождалась жизнь, без него она гасла и умирала.
Неудивительно, что сейчас ее тело напоминало пустой кокон, трепещущий на ветру. Аннелиза больше не сомневалась, что вся оставшаяся жизнь пройдет в смятении и опустошенности, если Майкла не будет рядом.
У нее оставалось чуть больше одного дня. После этого она произнесет слова завершающей клятвы и начнет новую жизнь в качестве почтенной супруги Питера Хотендорфа. А до той поры у нее есть возможность оставаться Аннелизой Вандерманн – любовницей Майкла Роуленда. Вот почему она должна увидеть его хотя бы еще раз.
Как и ожидала Аннелиза, число дозорных на палубе резко возросло, однако теперь все их внимание было сосредоточено исключительно на море, и ей ничего не стоило у них за спиной незаметно проскользнуть в дополнительный люк. На этот раз она не рискнула брать с собой лампу и ограничилась лишь свечой, которую зажгла при помощи кремня, как только удалилась от лестницы на достаточное расстояние. Она предпочла бы не делать и этого, но побоялась, что без света не сумеет найти дорогу. К тому же ей пришлось бы усиленно смотреть по сторонам, чтобы не налететь на что-нибудь впотьмах и не наделать шума.
Едва она приблизилась к его тюрьме, как Майкл зашевелился. Тихое позвякивание цепей означало, что он готовился к встрече. Как ей ни хотелось ободрить его, она не решалась подать голос, пока не оказалась совсем близко.
– Это я. – Аннелиза перегнулась через ограду его загона и подняла свечу, чтобы свет падал ей на лицо.
– Так ты все-таки рискнула?! – Он широко улыбнулся и тотчас спрятал улыбку. Однако радость чувствовалась уже в самом его приветственном возгласе. Майкл ждал ее появления! Такого в ее жизни никогда не было. Она подумала, что, наверное, будет вспоминать об этом до конца жизни, с безумной жаждой снова испытать пережитое.
– О, Майкл, мне так нравится, как ты произносишь мое имя!
Спохватившись, что едва не выдала себя, она залилась краской. Но им отпущено так мало! Надо было ловить каждый миг и черпать из него как можно больше.
– Я предупреждал, чтобы ты не приходила, а ты не слушаешься. Тебе не следовало так рисковать.
Свеча всколыхнулась от того, что ее рука внезапно задрожала, и пламя чуть не погасло. Почему он так говорит? Тревога и желание увидеться с ним были столь велики, что она оставила сомнения и пришла сюда. Однако сейчас Аннелиза была в растерянности, так как не понимала истинного смысла его слов. Может быть, Майкл действительно больше не хотел ее? В отчаянии она бросилась было назад, но его взволнованный срывающийся голос заставил ее остановиться.
– Я беспокоился за тебя. Какое счастье, что вчера они не застали тебя здесь.
Аннелиза прикусила губу, не зная, как быть. Нужно ли ему знать, что произошло на самом деле? Молчание – это еще не ложь.
Но если открыть Майклу, что она попалась и что Фербек запретил ей появляться на нижней палубе, он немедленно отошлет ее обратно. Поэтому она решила проявить осторожность.
– Я должна сообщить тебе, что через день мы будем на островах Банда.
– Ах вот как… Я так и думал.
Эти слова прозвучали на удивление равнодушно, словно она сообщила ему о цене на яблоки, а не о том, что им осталось недолго быть вместе. Аннелиза подошла ближе и только тут увидела, как потемнело его лицо.
– Не знаю, как я это перенесу, Майкл.
– Ничего, справишься. Ты сильная.
«Я сильная», – молча согласилась она. Сколько времени ей приходилось подавлять в себе эту силу, запрятывать ее в самые дальние тайники души, пока однажды она не задумалась над тем, каким чудом в ней вообще уцелела ее воля. Только Майкл видел в ее силе нечто ценное и прекрасное. Он единственный поощрял в ней чувство собственного достоинства.
В кромешной тьме, окружавшей их, свеча имела не последнее значение, поэтому Аннелиза была вынуждена держать ее, тогда как ей очень хотелось освободить руки для Майкла. Неожиданно ее глаза наткнулись на экипаж Питера. Там должен быть кронштейн для фонаря…
Так оно и оказалось. Правда, кронштейн, похожий на чашу, был слишком широк, и поэтому свеча стояла в нем косо; расплавленный воск капал на полированный бок дилижанса, оставляя на нем горячие блестящие дорожки, а постепенно твердевшие капли превращались в стеариновые слезы. Аннелиза погладила одну из них, ощущая кончиками пальцев еще не остывшую комковатую поверхность, затем быстро повернулась к Майклу.
– Я пришла сказать, что люблю тебя.
Руки Майкла крепче ухватились за цепи, а костяшки его пальцев побелели настолько, что можно было только удивляться, как железо не лопнуло от такого усилия.
– Любовь – удел глупцов, – услышала она в ответ.
– Согласна. Ни одна женщина не позволила бы себе большей глупости.
Аннелиза двинулась к нему, чувствуя, как шелковые юбки ласкают голые ноги, как скользит лиф по вспухшим соскам.
– Раньше ты не надевала это платье. – Майкл отвел глаза от облегающего шелка, чтобы во всеоружии встретить ее взгляд. – Ты рассказывала, что у тебя всего два платья. Второе – свадебное. Это оно? Но ты сказала, что его не должен видеть никто, кроме твоего мужа.
Собрав последние силы, Аннелиза стоически выдержала его взгляд, чувствуя при этом, как внутри ее вздымаются горячие волны желания, а тело словно пронизывают иголки.
– Я сказала, что надену его, когда буду давать обет. Настоящий обет, Майкл. Я даю его тебе, сейчас: я всегда буду любить тебя.
В ответ на ее признание последовал короткий смех.
– Ты не отдаешь себе отчета в том, что говоришь.
Аннелизу ошеломило его недоверие, но она и не думала сдаваться.
– Я не ребенок, Майкл. Тем более после вчерашней ночи. И это не пустые слова – я прекрасно понимаю, что говорю.
– Понимаешь? – Вызов в его голосе звучал так свирепо, что она непроизвольно отступила на шаг. – Ты заключила сделку, вступила в брак с человеком, которого даже не видела, а теперь толкуешь про…
Майкл внезапно замолчал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
– Я люблю его, – снова повторила она, прислушиваясь к сладкому замиранию волшебных звуков. Только сейчас Аннелиза поняла, что, вероятно, знала это с первой минуты, когда на палубе он прошел мимо нее. Все последующие дни Майкл оставался узником, но настоящей пленницей была она. Так было и тогда, когда он целовал ее и когда они предавались любовным утехам. Все ее ощущения напоминали бурное пробуждение природы. С Майклом в ней возрождалась жизнь, без него она гасла и умирала.
Неудивительно, что сейчас ее тело напоминало пустой кокон, трепещущий на ветру. Аннелиза больше не сомневалась, что вся оставшаяся жизнь пройдет в смятении и опустошенности, если Майкла не будет рядом.
У нее оставалось чуть больше одного дня. После этого она произнесет слова завершающей клятвы и начнет новую жизнь в качестве почтенной супруги Питера Хотендорфа. А до той поры у нее есть возможность оставаться Аннелизой Вандерманн – любовницей Майкла Роуленда. Вот почему она должна увидеть его хотя бы еще раз.
Как и ожидала Аннелиза, число дозорных на палубе резко возросло, однако теперь все их внимание было сосредоточено исключительно на море, и ей ничего не стоило у них за спиной незаметно проскользнуть в дополнительный люк. На этот раз она не рискнула брать с собой лампу и ограничилась лишь свечой, которую зажгла при помощи кремня, как только удалилась от лестницы на достаточное расстояние. Она предпочла бы не делать и этого, но побоялась, что без света не сумеет найти дорогу. К тому же ей пришлось бы усиленно смотреть по сторонам, чтобы не налететь на что-нибудь впотьмах и не наделать шума.
Едва она приблизилась к его тюрьме, как Майкл зашевелился. Тихое позвякивание цепей означало, что он готовился к встрече. Как ей ни хотелось ободрить его, она не решалась подать голос, пока не оказалась совсем близко.
– Это я. – Аннелиза перегнулась через ограду его загона и подняла свечу, чтобы свет падал ей на лицо.
– Так ты все-таки рискнула?! – Он широко улыбнулся и тотчас спрятал улыбку. Однако радость чувствовалась уже в самом его приветственном возгласе. Майкл ждал ее появления! Такого в ее жизни никогда не было. Она подумала, что, наверное, будет вспоминать об этом до конца жизни, с безумной жаждой снова испытать пережитое.
– О, Майкл, мне так нравится, как ты произносишь мое имя!
Спохватившись, что едва не выдала себя, она залилась краской. Но им отпущено так мало! Надо было ловить каждый миг и черпать из него как можно больше.
– Я предупреждал, чтобы ты не приходила, а ты не слушаешься. Тебе не следовало так рисковать.
Свеча всколыхнулась от того, что ее рука внезапно задрожала, и пламя чуть не погасло. Почему он так говорит? Тревога и желание увидеться с ним были столь велики, что она оставила сомнения и пришла сюда. Однако сейчас Аннелиза была в растерянности, так как не понимала истинного смысла его слов. Может быть, Майкл действительно больше не хотел ее? В отчаянии она бросилась было назад, но его взволнованный срывающийся голос заставил ее остановиться.
– Я беспокоился за тебя. Какое счастье, что вчера они не застали тебя здесь.
Аннелиза прикусила губу, не зная, как быть. Нужно ли ему знать, что произошло на самом деле? Молчание – это еще не ложь.
Но если открыть Майклу, что она попалась и что Фербек запретил ей появляться на нижней палубе, он немедленно отошлет ее обратно. Поэтому она решила проявить осторожность.
– Я должна сообщить тебе, что через день мы будем на островах Банда.
– Ах вот как… Я так и думал.
Эти слова прозвучали на удивление равнодушно, словно она сообщила ему о цене на яблоки, а не о том, что им осталось недолго быть вместе. Аннелиза подошла ближе и только тут увидела, как потемнело его лицо.
– Не знаю, как я это перенесу, Майкл.
– Ничего, справишься. Ты сильная.
«Я сильная», – молча согласилась она. Сколько времени ей приходилось подавлять в себе эту силу, запрятывать ее в самые дальние тайники души, пока однажды она не задумалась над тем, каким чудом в ней вообще уцелела ее воля. Только Майкл видел в ее силе нечто ценное и прекрасное. Он единственный поощрял в ней чувство собственного достоинства.
В кромешной тьме, окружавшей их, свеча имела не последнее значение, поэтому Аннелиза была вынуждена держать ее, тогда как ей очень хотелось освободить руки для Майкла. Неожиданно ее глаза наткнулись на экипаж Питера. Там должен быть кронштейн для фонаря…
Так оно и оказалось. Правда, кронштейн, похожий на чашу, был слишком широк, и поэтому свеча стояла в нем косо; расплавленный воск капал на полированный бок дилижанса, оставляя на нем горячие блестящие дорожки, а постепенно твердевшие капли превращались в стеариновые слезы. Аннелиза погладила одну из них, ощущая кончиками пальцев еще не остывшую комковатую поверхность, затем быстро повернулась к Майклу.
– Я пришла сказать, что люблю тебя.
Руки Майкла крепче ухватились за цепи, а костяшки его пальцев побелели настолько, что можно было только удивляться, как железо не лопнуло от такого усилия.
– Любовь – удел глупцов, – услышала она в ответ.
– Согласна. Ни одна женщина не позволила бы себе большей глупости.
Аннелиза двинулась к нему, чувствуя, как шелковые юбки ласкают голые ноги, как скользит лиф по вспухшим соскам.
– Раньше ты не надевала это платье. – Майкл отвел глаза от облегающего шелка, чтобы во всеоружии встретить ее взгляд. – Ты рассказывала, что у тебя всего два платья. Второе – свадебное. Это оно? Но ты сказала, что его не должен видеть никто, кроме твоего мужа.
Собрав последние силы, Аннелиза стоически выдержала его взгляд, чувствуя при этом, как внутри ее вздымаются горячие волны желания, а тело словно пронизывают иголки.
– Я сказала, что надену его, когда буду давать обет. Настоящий обет, Майкл. Я даю его тебе, сейчас: я всегда буду любить тебя.
В ответ на ее признание последовал короткий смех.
– Ты не отдаешь себе отчета в том, что говоришь.
Аннелизу ошеломило его недоверие, но она и не думала сдаваться.
– Я не ребенок, Майкл. Тем более после вчерашней ночи. И это не пустые слова – я прекрасно понимаю, что говорю.
– Понимаешь? – Вызов в его голосе звучал так свирепо, что она непроизвольно отступила на шаг. – Ты заключила сделку, вступила в брак с человеком, которого даже не видела, а теперь толкуешь про…
Майкл внезапно замолчал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80