До этого никому не будет позволено сойти на берег, и ей следовало воспользоваться передышкой, чтобы переделать кучу дел; но как тяжело возвращаться в каюту и упаковывать вещи, каждая из которых напоминала о пребывании на этом корабле.
С берега им махали цветами юные девушки, которые по чьему-то неведомому сигналу вдруг затянули песню и начали совершать сложный танец. Яркие платья из разноцветных тканей и блестящие иссиня-черные волосы веером разлетались в такт движениям тонких, изящных тел.
Аннелиза всматривалась в толпу немолодых мужчин, пытаясь угадать, кто из них может оказаться ее мужем. В конце концов ее внимание привлекли двое: один, дородный, несомненно, состоятельный, производил впечатление весьма добродушного человека – у него была широкая улыбка, отчего на лице его собирались многочисленные морщинки. Другой, с конским кнутом в руке, восседал в своем портшезе, как египетский фараон. «Господи, – взмолилась про себя Аннелиза, – сделай так, чтобы моим мужем оказался первый из них, а не тот, с кнутом».
Тем временем от толпы отделился какой-то человек – судя по выцветшей синей тунике и потрепанным штанам, слуга – и, поклонившись, подошел к капитану. Он жестом указал на корабль, и Фербек ему ответил коротким утвердительным кивком. Тогда, быстро наклонив голову, слуга знаком попросил капитана следовать за ним.
Аннелиза почувствовала, как кровь застучала в висках, и затаила дыхание. Когда те, за кем она наблюдала, не останавливаясь прошли мимо улыбающегося дородного господина с добрым лицом к мужчине в портшезе, она впилась зубами в костяшки пальцев, и лишь увидев, что они не задерживаясь двинулись дальше, с облегчением вздохнула.
Толпа расступилась перед ними. Портовый шум внезапно стих, и в полной тишине из-за груды корзин с мускатным орехом вышел представительный господин, одетый в серый с металлическим отливом костюм. Мужчина был так же высок, как Майкл, его голову украшала роскошная шевелюра огненного цвета, и двигался он с быстротой и ловкостью, не часто встречающейся в его возрасте.
Так вот он каков, Питер Хотендорф, подумала Аннелиза, пытаясь получше разглядеть мужа.
Мужчины обменялись поклонами, затем Питер что-то сказал слуге, после чего тот съежился, словно провинившийся школьник, и растворился в толпе, в то время как Фербек указал рукой на корабль.
Разумеется, с такого расстояния Аннелиза не могла слышать, о чем они говорили, и лишь с замиранием сердца представляла, как капитан рассказывает Питеру о своих подозрениях относительно ее роли в побеге Майкла.
На какую-то неуловимую долю секунды ей даже показалось, что внезапно сделавшийся тяжелым и мрачным взгляд мужа сомкнулся с ее взглядом и как бурав вошел в ее сознание. Она стояла не шевелясь до тех пор, пока Питер не повернулся, чтобы сказать что-то капитану, и не разорвал эту невидимую связь.
Аннелиза попыталась успокоиться. Теперь ее даже радовало, что у нее в распоряжении есть несколько часов, перед тем как ей придется встретиться лицом к лицу с Питером Хотендорфом.
Каков же был ее ужас, когда из толпы вышел слуга в синей мантии и поманил одну из тех лодок с пологом, что подскакивали на волнах в полосе прибоя. В считанные секунды лодка подплыла ближе, и слуга тотчас бросился в воду. Он подхватил веревку, брошенную кем-то из сидевших в лодке, и повернул к берегу, буксируя лодку за собой.
Фербек и Хотендорф, прокладывая дорогу сквозь толпу, направились к лодке и, не дожидаясь, пока она причалит, с разных сторон на ходу вскочили в нее и уселись на места под тентом. Слуга последовал за ними. Мгновенно замелькали весла, и лодка устремилась к «Острову сокровищ».
Поняв, что ей не удастся отсрочить час расплаты за совершенное преступление, Аннелиза пришла в ужас. От бешеного стука сердца и сильного шума в ушах она совершенно лишилась способности думать. Ей нужно было срочно бежать в каюту, переодеться в свадебное платье, надеть перчатку и привести себя в порядок, однако вместо этого она стояла неподвижно, как гусь, у которого лапы примерзли ко льду.
Казалось, что лодка приплывет быстрее, чем сама она успеет сделать один только вдох. За долю секунды перед глазами Аннелизы прошла вся ее жизнь, со всеми ошибками и надеждами, которым было суждено умереть, так и не родившись.
Кто-то из моряков бросил через борт канат, слуга тут же подхватил его и прицепил к лодке. Когда лодка оказалась возле веревочной лестницы, Питер тотчас вскочил на ноги и с ловкостью пантеры быстро поднялся на корабль.
Легко перепрыгнув через перила борта, он придирчивым взглядом осмотрел палубу. Затем его взгляд остановился на ней. Он изучал ее всего мгновение, однако, судя по кривой усмешке, появившейся у него на лице, этого времени ему оказалось вполне достаточно, и он переключил внимание с негодного товара на что-то более интересное.
Тем временем подоспели капитан и слуга. Они встали поодаль и затаив дыхание следили, как Питер снова принялся внимательно оглядывать палубу. Когда на глаза ему во второй раз попалась Аннелиза, при виде ее растрепавшихся на ветру волос и потемневшей от солнца кожи его глаза наполнились презрением. Он быстро задал какой-то вопрос капитану, и когда тот ответил с насмешливо-самодовольным видом, лицо Питера покрылось пунцовыми пятнами.
Плантатор решительно зашагал в ее сторону, при этом естественная грация, которую она успела отметить в его движениях, нарушилась, и теперь ей казалось, что Питер приближается к ней, как сторожевой пес к нежданному пришельцу.
Аннелиза по-прежнему стояла, не двигаясь. Много раз она пыталась представить, как выглядит ее муж, и теперь вынуждена была признать, что ни одно из ее предположений не оправдалось. Ни выпирающего живота, ни лысины, ни двойного подбородка, указывающего на излишества в еде или возлияниях, – в настоящем Питере Хотендорфе чувствовались сила и умение владеть собой не меньше, чем те, которыми обладал Майкл Роуленд. Но в противоположность Майклу от Питера исходила уверенность в себе, присущая человеку, готовому посвятить всю свою жизнь сохранению достигнутого. Прежде она даже не предполагала, что вообще существуют такие люди, как Питер и Майкл, и вот за несколько недель встретила сразу двоих.
– Так это вы моя жена?
Нескрываемое разочарование на лице Хотендорфа воскресило в Аннелизе все прежние ее сомнения относительно себя.
– Я… Меня зовут Аннелиза. Аннелиза Вандерманн.
Бросив на нее короткий сердитый взгляд, Хотендорф слегка наклонил голову, как бы оценивая произнесенное ею имя, и в этот момент она почувствовала себя очень неуютно. Чего доброго, еще прикажет ей называться как-нибудь по-другому, если имя ему не понравится, неожиданно подумала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
С берега им махали цветами юные девушки, которые по чьему-то неведомому сигналу вдруг затянули песню и начали совершать сложный танец. Яркие платья из разноцветных тканей и блестящие иссиня-черные волосы веером разлетались в такт движениям тонких, изящных тел.
Аннелиза всматривалась в толпу немолодых мужчин, пытаясь угадать, кто из них может оказаться ее мужем. В конце концов ее внимание привлекли двое: один, дородный, несомненно, состоятельный, производил впечатление весьма добродушного человека – у него была широкая улыбка, отчего на лице его собирались многочисленные морщинки. Другой, с конским кнутом в руке, восседал в своем портшезе, как египетский фараон. «Господи, – взмолилась про себя Аннелиза, – сделай так, чтобы моим мужем оказался первый из них, а не тот, с кнутом».
Тем временем от толпы отделился какой-то человек – судя по выцветшей синей тунике и потрепанным штанам, слуга – и, поклонившись, подошел к капитану. Он жестом указал на корабль, и Фербек ему ответил коротким утвердительным кивком. Тогда, быстро наклонив голову, слуга знаком попросил капитана следовать за ним.
Аннелиза почувствовала, как кровь застучала в висках, и затаила дыхание. Когда те, за кем она наблюдала, не останавливаясь прошли мимо улыбающегося дородного господина с добрым лицом к мужчине в портшезе, она впилась зубами в костяшки пальцев, и лишь увидев, что они не задерживаясь двинулись дальше, с облегчением вздохнула.
Толпа расступилась перед ними. Портовый шум внезапно стих, и в полной тишине из-за груды корзин с мускатным орехом вышел представительный господин, одетый в серый с металлическим отливом костюм. Мужчина был так же высок, как Майкл, его голову украшала роскошная шевелюра огненного цвета, и двигался он с быстротой и ловкостью, не часто встречающейся в его возрасте.
Так вот он каков, Питер Хотендорф, подумала Аннелиза, пытаясь получше разглядеть мужа.
Мужчины обменялись поклонами, затем Питер что-то сказал слуге, после чего тот съежился, словно провинившийся школьник, и растворился в толпе, в то время как Фербек указал рукой на корабль.
Разумеется, с такого расстояния Аннелиза не могла слышать, о чем они говорили, и лишь с замиранием сердца представляла, как капитан рассказывает Питеру о своих подозрениях относительно ее роли в побеге Майкла.
На какую-то неуловимую долю секунды ей даже показалось, что внезапно сделавшийся тяжелым и мрачным взгляд мужа сомкнулся с ее взглядом и как бурав вошел в ее сознание. Она стояла не шевелясь до тех пор, пока Питер не повернулся, чтобы сказать что-то капитану, и не разорвал эту невидимую связь.
Аннелиза попыталась успокоиться. Теперь ее даже радовало, что у нее в распоряжении есть несколько часов, перед тем как ей придется встретиться лицом к лицу с Питером Хотендорфом.
Каков же был ее ужас, когда из толпы вышел слуга в синей мантии и поманил одну из тех лодок с пологом, что подскакивали на волнах в полосе прибоя. В считанные секунды лодка подплыла ближе, и слуга тотчас бросился в воду. Он подхватил веревку, брошенную кем-то из сидевших в лодке, и повернул к берегу, буксируя лодку за собой.
Фербек и Хотендорф, прокладывая дорогу сквозь толпу, направились к лодке и, не дожидаясь, пока она причалит, с разных сторон на ходу вскочили в нее и уселись на места под тентом. Слуга последовал за ними. Мгновенно замелькали весла, и лодка устремилась к «Острову сокровищ».
Поняв, что ей не удастся отсрочить час расплаты за совершенное преступление, Аннелиза пришла в ужас. От бешеного стука сердца и сильного шума в ушах она совершенно лишилась способности думать. Ей нужно было срочно бежать в каюту, переодеться в свадебное платье, надеть перчатку и привести себя в порядок, однако вместо этого она стояла неподвижно, как гусь, у которого лапы примерзли ко льду.
Казалось, что лодка приплывет быстрее, чем сама она успеет сделать один только вдох. За долю секунды перед глазами Аннелизы прошла вся ее жизнь, со всеми ошибками и надеждами, которым было суждено умереть, так и не родившись.
Кто-то из моряков бросил через борт канат, слуга тут же подхватил его и прицепил к лодке. Когда лодка оказалась возле веревочной лестницы, Питер тотчас вскочил на ноги и с ловкостью пантеры быстро поднялся на корабль.
Легко перепрыгнув через перила борта, он придирчивым взглядом осмотрел палубу. Затем его взгляд остановился на ней. Он изучал ее всего мгновение, однако, судя по кривой усмешке, появившейся у него на лице, этого времени ему оказалось вполне достаточно, и он переключил внимание с негодного товара на что-то более интересное.
Тем временем подоспели капитан и слуга. Они встали поодаль и затаив дыхание следили, как Питер снова принялся внимательно оглядывать палубу. Когда на глаза ему во второй раз попалась Аннелиза, при виде ее растрепавшихся на ветру волос и потемневшей от солнца кожи его глаза наполнились презрением. Он быстро задал какой-то вопрос капитану, и когда тот ответил с насмешливо-самодовольным видом, лицо Питера покрылось пунцовыми пятнами.
Плантатор решительно зашагал в ее сторону, при этом естественная грация, которую она успела отметить в его движениях, нарушилась, и теперь ей казалось, что Питер приближается к ней, как сторожевой пес к нежданному пришельцу.
Аннелиза по-прежнему стояла, не двигаясь. Много раз она пыталась представить, как выглядит ее муж, и теперь вынуждена была признать, что ни одно из ее предположений не оправдалось. Ни выпирающего живота, ни лысины, ни двойного подбородка, указывающего на излишества в еде или возлияниях, – в настоящем Питере Хотендорфе чувствовались сила и умение владеть собой не меньше, чем те, которыми обладал Майкл Роуленд. Но в противоположность Майклу от Питера исходила уверенность в себе, присущая человеку, готовому посвятить всю свою жизнь сохранению достигнутого. Прежде она даже не предполагала, что вообще существуют такие люди, как Питер и Майкл, и вот за несколько недель встретила сразу двоих.
– Так это вы моя жена?
Нескрываемое разочарование на лице Хотендорфа воскресило в Аннелизе все прежние ее сомнения относительно себя.
– Я… Меня зовут Аннелиза. Аннелиза Вандерманн.
Бросив на нее короткий сердитый взгляд, Хотендорф слегка наклонил голову, как бы оценивая произнесенное ею имя, и в этот момент она почувствовала себя очень неуютно. Чего доброго, еще прикажет ей называться как-нибудь по-другому, если имя ему не понравится, неожиданно подумала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80