Странно, но к этому убеждению Кэвин пришел благодаря общению с Эллен. Это она заставила его больше думать о живых и о самой жизни. А жить становилось так прекрасно, когда рядом была Эллен!
Да, Кэвин давно начал подумывать над тем, что пора прекратить всякие поиски Каролины. Наследство и титул он получил. К чему теперь ворошить прошлое? Зачем заглядывать в мир, на котором лежит печать смерти? Теперь Кэвина больше интересовало будущее – его довольно скорый отъезд и отношения с Эллен. О том, что им вскоре придется расстаться, думать ему не хотелось.
И если раньше одного взгляда на картину было достаточно, чтобы сердце Кэвина воспылало гневом, то теперь портрет вызывал в нем только восхищение. Может быть, еще некоторое любопытство к судьбе этой женщины. Но не более того.
Какой была эта Каролина Вакстон? В какой степени она отвечала тем описаниям, которые давал ей Уолдрон? А может быть, она была совсем другой? И как она выглядела в жизни? На картине она изображена в профиль. Она словно отвернулась от художника. Почему? Прятала глаза? Интересно, какие чувства горели в них? Судя по имени художника в углу картины, Уолдрон заплатил за портрет немалую сумму. Но тогда почему он допустил, что ее лицо почти скрыто? За что он, собственно, заплатил? За тайну?
Кэвин надел туфли и снова подошел к портрету. Проведя рукой по запыленной раме, он внезапно подумал, что портрет становится ему не нужен. «Отослать, что ли, его в Хаверинг-хауз или вообще уничтожить? – спросил себя Кэвин, и сам себе ответил: – Нет». Меррик готов был прекратить поиски, но не хотел расставаться с портретом.
Пробежав глазами по стенам спальни, он остановил взгляд на бездарной картинке, повешенной хозяином дома. Кэвину не нравился этот пейзаж. На нем были изображены корабли с наполненными ветром парусами, в то время как флаги на мачтах были повернуты в противоположную сторону. «Ну и мазила этот французишка», – недовольно пробормотал Кэвин и снял картину со стены. Затем он бережно поднял портрет Каролины и повесил его вместо снятого бездарного морского пейзажа.
Отойдя от стены, Кэвин еще раз окинул взглядом портрет. Затем, приблизившись, он поправил неровно висящую картину. «Пусть Каролина пока остается здесь, – решил Кэвин. – Все-таки интересно узнать, кем она была и какова ее дальнейшая судьба. Удастся мне что-нибудь выяснить о ней – хорошо, а нет – так отошлю картину назад, в Хаверинг-хауз. Пусть идет на аукцион вместе с остальными вещами. В Америке мне ни портреты, ни всякие восточные безделушки брата абсолютно не нужны».
Остановившись на этой мысли, Кэвин облачился в камзол и снял с вешалки плащ. Следовало поторопиться, по дороге к Чэмбри ему нужно было заглянуть в кондитерскую лавку, чтобы купить Ричарду его любимый пудинг. Оставалось только затушить свечи, и можно было спокойно выходить. Кэвин направился к каминной полке, где стоял канделябр, и в ту же минуту услышал настойчивый стук в дверь.
Открыв ее и увидев неожиданного гостя, Кэвин нахмурился.
– Добрый день, Вакстон. Я очень рад, что застал вас, – произнес герцог Хант.
– Всегда к вашим услугам, – кивнув, сухо ответил тот. Прищурившись, он подозрительно разглядывал двух здоровяков, стоявших в тени позади Ханта. – Чему я обязан вашим визитом?
Хант ничего не ответил. Он приподнял голову и через плечо Кэвина осмотрел комнату.
– Насколько я понимаю, вы один?
– Да, – ответил Кэвин.
Хант криво усмехнулся.
– И в вашем будуаре никого нет? Женщин или… – на лице герцога мелькнула циничная ухмылка.
– Абсолютно никого, сэр.
– Тогда, может быть, вы позволите мне войти? Я вас надолго не задержу. Тем более что, как я заметил, внизу вас ждет карета.
Кэвин отступил в сторону, давая герцогу пройти.
– Да, я как раз собирался уезжать, но несколько минут для вас у меня, конечно же, найдется, – Кэвин старался говорить как можно дружелюбней, но чувствовал, что это у него плохо получается. Последнее время ни вид, ни воспоминания о Ханте не вызывали у него приятных эмоций. И даже более того. Непонятно почему, но с каждым днем в нем росло отвращение к этому скользкому человеку с явно порочными наклонностями. Несколько месяцев назад, когда Кэвин еще горел желанием найти убийцу своего брата, встречи с Хантом были ему если не приятны, то хотя бы полезны. Сейчас же, когда идея найти и покарать убийцу исчезла, общество Ханта было, мягко говоря, крайне нежелательно. А еще более неприятными сделались его визиты. Кэвину удалось кое-что узнать о Ханте от своих друзей, и все они отзывались о герцоге довольно плохо. Такого же о нем мнения был, кстати, и Чэмбри.
Кэвин проследовал за герцогом в комнату, двое его сопровождающих остались ждать своего хозяина на лестнице. Хант подошел к камину и принял одну из тех ненавистных Кэвину горделивых напыщенных поз, которая выдавала в нем человека, вхожего во дворец короля.
Скрестив на груди руки, Кэвин ждал начала разговора.
– Насколько мне известно, король подписал вам грант на земли в Мэриленде, – начал Хант с вызывающей усмешкой.
Кэвин об этом еще не знал, но информированность герцога его не удивила, тот был частым посетителем Уайтхолла и многое узнавал через своих осведомителей.
– Да… – ответил Кэвин.
– Следовательно, вы вскоре отплываете?
Собеседники стояли, выжидающе рассматривая друг друга. Каждый был готов к схватке, причем не только словесной, но они не торопили событий, стараясь избежать ссоры.
– Как только позволит погода, – ответил Кэвин. – Наверное, я отправлюсь в начале марта.
Хант полез в карман расшитого золотом камзола, крикливо-яркого и оттого безвкусного, и достал оттуда хорька, такого же неприятного, как и он сам. Поглаживая холеной рукой своего любимца, герцог продолжил:
– Прошло много времени с нашей последней встречи. Я уже начал терять терпение и вот решил навестить вас и поинтересоваться, как идут ваши поиски.
– Честно говоря, я ими в последнее время почти и не занимался, есть много других дел. Более срочных.
– Ага, например, валяться в кровати с той рыжей шлюхой из театра, – презрительно сказал Хант.
Ни один мускул не дрогнул на лице Кэвина. Он индифферентно пожал плечами и ответил:
– Мне кажется, у вас нашлись бы более достойные занятия, чем следить за тем, что происходит в моей постели.
Несмотря на спокойный голос Кэвина, Хант вспылил.
– Полагаю, вам известно, что Эллен Скарлет совсем не та, за кого она себя выдает! – взвизгнул он. – За ней кроется тайна! Страшная тайна, которая кое-кому может стоить головы!
Кэвин задумался. «На какие тайны он намекает? Интересно, что он знает об Эллен такого, что не было бы известно мне?» Он едва сдерживал себя от ярости. Его не интересовали тайны Эллен, его возмущали назойливый тон Ханта и его желание заставить Кэвина служить ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
Да, Кэвин давно начал подумывать над тем, что пора прекратить всякие поиски Каролины. Наследство и титул он получил. К чему теперь ворошить прошлое? Зачем заглядывать в мир, на котором лежит печать смерти? Теперь Кэвина больше интересовало будущее – его довольно скорый отъезд и отношения с Эллен. О том, что им вскоре придется расстаться, думать ему не хотелось.
И если раньше одного взгляда на картину было достаточно, чтобы сердце Кэвина воспылало гневом, то теперь портрет вызывал в нем только восхищение. Может быть, еще некоторое любопытство к судьбе этой женщины. Но не более того.
Какой была эта Каролина Вакстон? В какой степени она отвечала тем описаниям, которые давал ей Уолдрон? А может быть, она была совсем другой? И как она выглядела в жизни? На картине она изображена в профиль. Она словно отвернулась от художника. Почему? Прятала глаза? Интересно, какие чувства горели в них? Судя по имени художника в углу картины, Уолдрон заплатил за портрет немалую сумму. Но тогда почему он допустил, что ее лицо почти скрыто? За что он, собственно, заплатил? За тайну?
Кэвин надел туфли и снова подошел к портрету. Проведя рукой по запыленной раме, он внезапно подумал, что портрет становится ему не нужен. «Отослать, что ли, его в Хаверинг-хауз или вообще уничтожить? – спросил себя Кэвин, и сам себе ответил: – Нет». Меррик готов был прекратить поиски, но не хотел расставаться с портретом.
Пробежав глазами по стенам спальни, он остановил взгляд на бездарной картинке, повешенной хозяином дома. Кэвину не нравился этот пейзаж. На нем были изображены корабли с наполненными ветром парусами, в то время как флаги на мачтах были повернуты в противоположную сторону. «Ну и мазила этот французишка», – недовольно пробормотал Кэвин и снял картину со стены. Затем он бережно поднял портрет Каролины и повесил его вместо снятого бездарного морского пейзажа.
Отойдя от стены, Кэвин еще раз окинул взглядом портрет. Затем, приблизившись, он поправил неровно висящую картину. «Пусть Каролина пока остается здесь, – решил Кэвин. – Все-таки интересно узнать, кем она была и какова ее дальнейшая судьба. Удастся мне что-нибудь выяснить о ней – хорошо, а нет – так отошлю картину назад, в Хаверинг-хауз. Пусть идет на аукцион вместе с остальными вещами. В Америке мне ни портреты, ни всякие восточные безделушки брата абсолютно не нужны».
Остановившись на этой мысли, Кэвин облачился в камзол и снял с вешалки плащ. Следовало поторопиться, по дороге к Чэмбри ему нужно было заглянуть в кондитерскую лавку, чтобы купить Ричарду его любимый пудинг. Оставалось только затушить свечи, и можно было спокойно выходить. Кэвин направился к каминной полке, где стоял канделябр, и в ту же минуту услышал настойчивый стук в дверь.
Открыв ее и увидев неожиданного гостя, Кэвин нахмурился.
– Добрый день, Вакстон. Я очень рад, что застал вас, – произнес герцог Хант.
– Всегда к вашим услугам, – кивнув, сухо ответил тот. Прищурившись, он подозрительно разглядывал двух здоровяков, стоявших в тени позади Ханта. – Чему я обязан вашим визитом?
Хант ничего не ответил. Он приподнял голову и через плечо Кэвина осмотрел комнату.
– Насколько я понимаю, вы один?
– Да, – ответил Кэвин.
Хант криво усмехнулся.
– И в вашем будуаре никого нет? Женщин или… – на лице герцога мелькнула циничная ухмылка.
– Абсолютно никого, сэр.
– Тогда, может быть, вы позволите мне войти? Я вас надолго не задержу. Тем более что, как я заметил, внизу вас ждет карета.
Кэвин отступил в сторону, давая герцогу пройти.
– Да, я как раз собирался уезжать, но несколько минут для вас у меня, конечно же, найдется, – Кэвин старался говорить как можно дружелюбней, но чувствовал, что это у него плохо получается. Последнее время ни вид, ни воспоминания о Ханте не вызывали у него приятных эмоций. И даже более того. Непонятно почему, но с каждым днем в нем росло отвращение к этому скользкому человеку с явно порочными наклонностями. Несколько месяцев назад, когда Кэвин еще горел желанием найти убийцу своего брата, встречи с Хантом были ему если не приятны, то хотя бы полезны. Сейчас же, когда идея найти и покарать убийцу исчезла, общество Ханта было, мягко говоря, крайне нежелательно. А еще более неприятными сделались его визиты. Кэвину удалось кое-что узнать о Ханте от своих друзей, и все они отзывались о герцоге довольно плохо. Такого же о нем мнения был, кстати, и Чэмбри.
Кэвин проследовал за герцогом в комнату, двое его сопровождающих остались ждать своего хозяина на лестнице. Хант подошел к камину и принял одну из тех ненавистных Кэвину горделивых напыщенных поз, которая выдавала в нем человека, вхожего во дворец короля.
Скрестив на груди руки, Кэвин ждал начала разговора.
– Насколько мне известно, король подписал вам грант на земли в Мэриленде, – начал Хант с вызывающей усмешкой.
Кэвин об этом еще не знал, но информированность герцога его не удивила, тот был частым посетителем Уайтхолла и многое узнавал через своих осведомителей.
– Да… – ответил Кэвин.
– Следовательно, вы вскоре отплываете?
Собеседники стояли, выжидающе рассматривая друг друга. Каждый был готов к схватке, причем не только словесной, но они не торопили событий, стараясь избежать ссоры.
– Как только позволит погода, – ответил Кэвин. – Наверное, я отправлюсь в начале марта.
Хант полез в карман расшитого золотом камзола, крикливо-яркого и оттого безвкусного, и достал оттуда хорька, такого же неприятного, как и он сам. Поглаживая холеной рукой своего любимца, герцог продолжил:
– Прошло много времени с нашей последней встречи. Я уже начал терять терпение и вот решил навестить вас и поинтересоваться, как идут ваши поиски.
– Честно говоря, я ими в последнее время почти и не занимался, есть много других дел. Более срочных.
– Ага, например, валяться в кровати с той рыжей шлюхой из театра, – презрительно сказал Хант.
Ни один мускул не дрогнул на лице Кэвина. Он индифферентно пожал плечами и ответил:
– Мне кажется, у вас нашлись бы более достойные занятия, чем следить за тем, что происходит в моей постели.
Несмотря на спокойный голос Кэвина, Хант вспылил.
– Полагаю, вам известно, что Эллен Скарлет совсем не та, за кого она себя выдает! – взвизгнул он. – За ней кроется тайна! Страшная тайна, которая кое-кому может стоить головы!
Кэвин задумался. «На какие тайны он намекает? Интересно, что он знает об Эллен такого, что не было бы известно мне?» Он едва сдерживал себя от ярости. Его не интересовали тайны Эллен, его возмущали назойливый тон Ханта и его желание заставить Кэвина служить ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104