— спросил Токе. — Ведь отныне ты богат, как король, а короли обычно не ходят понурыми из-за своих богатств.
— Для меня это многовато, — мрачно сказал Орм. — Ты с Улофом получишь добрую часть клада, и все равно мне останется слишком много. Я ведь обманул людей, сказав им, что в ларцах просто скобяной товар для женщин. И за это меня ждет беда.
— Ты рано забеспокоился, — сказал Токе. — Никто ведь не знает, что там, в этих ларцах. Может, там просто серебро. А то, что ты сказал команде, правильно, и я поступил бы так же, как и ты. Ибо даже лучшие из людей теряют разум, когда знают, что поблизости спрятано золото.
— А теперь вот что я скажу перед Богом, — ответил Орм. — Я сейчас открою один из ларцов, и если в нем золото, то я поделю его между всей командой. Затем у нас остается еще три ларца. Один из них возьмешь себе ты, другой — Улоф, а третий останется мне. Теперь, когда я сказал тебе об этом, мне стало легче на душе.
— Делай, как знаешь, — сказал Токе. — Что же касается меня, то мне не придется больше торговать мехами.
Орм принес один из ларцов и поставил его перед собой, а затем разрезал красную перевязь с императорской печатью. Ларец был закрыт на замок. Орм достал свой нож, и они вместе с Токе сломали этот замок. Когда же Орм поднял крышку ларца, то оба в изумлении застыли над ним.
Фафнир сам в былые дни
не имел гнезда прекрасней, —
благоговейно произнес Токе. Орм ничего не ответил на это, хотя обычно он любил соревноваться с Токе в стихосложении.
Взошло солнце, и лучи его осветили ларец. Он был полон золота, которое даже не потемнело, находясь в реке. Большей частью там были различные монеты, до краев наполнявшие ларец. А среди них поблескивали украшения: кольца, маленькие и большие, цепочки и большие цепи, серьги, браслеты и прочее. — Словно кусочки сала в гороховом супе, — так сказал Токе.
— Здесь будет что подарить женщинам, когда мы откроем эти ларцы дома, — сказал он. — Главное, чтобы они не сошли с ума от радости, увидев такие сокровища.
— Трудно будет поделить все это поровну, — сказал Орм. Люди на корабле уже начали просыпаться. Орм заявил им, что поделит с ними содержимое одного из ларцов, ибо сокровища его превзошли все ожидания.
Дележ длился целый день. В ларце оказалось по восемьдесят шесть монет, больших и малых, на каждого члена команды. И такая же доля была отложена для родственников погибших в этом путешествии. Кроме того, Споф, как штурман, получил свою долю в четырехкратном размере. С украшениями дело обстояло сложнее: чтобы разделить их по справедливости, пришлось бы разрубать некоторые кольца. И часто люди выменивали друг у друга отдельные драгоценности на несколько золотых монет. Между некоторыми вспыхнула ссора, но Орм сказал им, что драться они будут на берегу, а не в море. Среди этих людей были и такие, кто никогда раньше не видел золотых монет. И когда Споф растолковал им, сколько серебра можно приравнять к этим монетам, они оставались сидеть как громом пораженные и никак не могли уразуметь, что теперь они столь богаты, хотя и много потрудились ради этого.
Когда они кончили делить золото, многие взялись шить себе пояса пошире или терли свои золотые монеты и никак не могли налюбоваться на них. Радость их была беспредельной, они только и говорили о том, как доберутся до родных берегов и устроят большой пир.
Наконец корабль вошел в устье реки, а затем пристал к берегу, возле дома крестьянина, которого хорошо знал Орм. Там они вытащили корабль на берег, по ломкому ночному льду, и поставили его под навес. У этого крестьянина они смогли нанять лошадей. Некоторые из людей отправились по домам, но большинство оставалось еще с Ормом.
Споф колебался. Может, ему лучше остаться у крестьянина, сказал он Орму, ибо тот был человек хороший. А потом, к весне он нашел бы себе корабль, на котором можно будет добраться до Готланда.
— Не знаю, как я перезимую тут, — сказал он с беспокойством. — Как бы ни был хорош этот крестьянин, но не убьет ли он меня, когда я буду спать, если узнает, что у меня за поясом? Все так и норовят расправится с гутами, чтобы отобрать у них богатства.
— Ты можешь поехать со мной, — сказал ему Орм. — И будешь в моем доме гостем. Ты поистине заслужил это. А потом весной ты вернешься сюда и переправишься на Готланд.
Споф поблагодарил Орма за приглашение и охотно последовал за ним.
Все снова двинулись в путь. И было неясно, кто больше торопится домой — сам Орм или Улоф Летняя Птичка.
Наконец добрались они до развилки дорог. Отсюда лежал путь к дому Соне. Но семеро братьев приуныли, почесывая у себя в затылке. Орм спросил у них, что они надумали.
— Сейчас-то нам хорошо, — сказали они, — лучше, чем другим. Мы богаты, и с нами ничего не случится до тех пор, пока мы не вернемся домой. Но едва мы вернемся назад, как колдовство старика на этом кончится. И тогда мы можем умереть, как и все остальные. Раньше-то мы не боялись смерти. А теперь, с такими богатствами, это просто позор.
— Вы можете поехать со мной, — сказал им Орм. — И выпить за счастливое возвращение у меня в Овсянке. Мы все люди добрые, и для вас найдется место в моем доме. А потом вы можете отправиться в новый поход, если захотите, и жить сколько вам заблагорассудится.
Сыновья Соне приняли его предложение с радостью, пообещав друг другу, что к своему старику они наведаются попозже. А самое надежное, решили они, это снова отправиться на Русь.
— Теперь вы можете служить мне, — сказал им Свартхёвди. — Мы вместе с Ульфом скоро отправимся туда в поход.
— Рановато ты заговорил как хёвдинг, — сказал своему сыну Орм. — Подожди еще.
Все ближе подъезжали они к Овсянке, и беспокойство Орма все росло, и они с Улофом проскакали вперед, оставив остальных позади. И первое, что они увидели, это то, как работники чинили сломанные ворота. А потом они заметили, что церковь их сгорела дотла. Орма охватил ужас, и он едва смог заставить себя въехать на двор. Люди у ворот увидели своего хозяина и воскликнули, а из дома выбежала Ильва. Орм обрадовался, увидев жену живой.
— Какое счастье, что ты наконец дома, — сказала ему она. — Но еще лучше было бы, если бы ты вернулся на пять дней раньше.
— Что здесь произошло? — спросил Орм.
— Ночью на нас напали разбойники, — сказала Ильва. — Это было четыре дня назад. Харальда ранили, а Раппа убили, и еще троих вместе с ним. Людмилу они похитили, а еще мою золотую цепь и многое другое из добра в доме, да и трех моих служанок впридачу. Брата Виллибальда стукнули дубиной по голове, и он лежит при смерти. А я с детьми, Оддни и матерью вовремя спряталась, и потом мы целый день отсиживались в лесу. Это были смоландцы. Они увели с собой скот, а собаки наши погнались за ними и отбили четырнадцать коров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138
— Для меня это многовато, — мрачно сказал Орм. — Ты с Улофом получишь добрую часть клада, и все равно мне останется слишком много. Я ведь обманул людей, сказав им, что в ларцах просто скобяной товар для женщин. И за это меня ждет беда.
— Ты рано забеспокоился, — сказал Токе. — Никто ведь не знает, что там, в этих ларцах. Может, там просто серебро. А то, что ты сказал команде, правильно, и я поступил бы так же, как и ты. Ибо даже лучшие из людей теряют разум, когда знают, что поблизости спрятано золото.
— А теперь вот что я скажу перед Богом, — ответил Орм. — Я сейчас открою один из ларцов, и если в нем золото, то я поделю его между всей командой. Затем у нас остается еще три ларца. Один из них возьмешь себе ты, другой — Улоф, а третий останется мне. Теперь, когда я сказал тебе об этом, мне стало легче на душе.
— Делай, как знаешь, — сказал Токе. — Что же касается меня, то мне не придется больше торговать мехами.
Орм принес один из ларцов и поставил его перед собой, а затем разрезал красную перевязь с императорской печатью. Ларец был закрыт на замок. Орм достал свой нож, и они вместе с Токе сломали этот замок. Когда же Орм поднял крышку ларца, то оба в изумлении застыли над ним.
Фафнир сам в былые дни
не имел гнезда прекрасней, —
благоговейно произнес Токе. Орм ничего не ответил на это, хотя обычно он любил соревноваться с Токе в стихосложении.
Взошло солнце, и лучи его осветили ларец. Он был полон золота, которое даже не потемнело, находясь в реке. Большей частью там были различные монеты, до краев наполнявшие ларец. А среди них поблескивали украшения: кольца, маленькие и большие, цепочки и большие цепи, серьги, браслеты и прочее. — Словно кусочки сала в гороховом супе, — так сказал Токе.
— Здесь будет что подарить женщинам, когда мы откроем эти ларцы дома, — сказал он. — Главное, чтобы они не сошли с ума от радости, увидев такие сокровища.
— Трудно будет поделить все это поровну, — сказал Орм. Люди на корабле уже начали просыпаться. Орм заявил им, что поделит с ними содержимое одного из ларцов, ибо сокровища его превзошли все ожидания.
Дележ длился целый день. В ларце оказалось по восемьдесят шесть монет, больших и малых, на каждого члена команды. И такая же доля была отложена для родственников погибших в этом путешествии. Кроме того, Споф, как штурман, получил свою долю в четырехкратном размере. С украшениями дело обстояло сложнее: чтобы разделить их по справедливости, пришлось бы разрубать некоторые кольца. И часто люди выменивали друг у друга отдельные драгоценности на несколько золотых монет. Между некоторыми вспыхнула ссора, но Орм сказал им, что драться они будут на берегу, а не в море. Среди этих людей были и такие, кто никогда раньше не видел золотых монет. И когда Споф растолковал им, сколько серебра можно приравнять к этим монетам, они оставались сидеть как громом пораженные и никак не могли уразуметь, что теперь они столь богаты, хотя и много потрудились ради этого.
Когда они кончили делить золото, многие взялись шить себе пояса пошире или терли свои золотые монеты и никак не могли налюбоваться на них. Радость их была беспредельной, они только и говорили о том, как доберутся до родных берегов и устроят большой пир.
Наконец корабль вошел в устье реки, а затем пристал к берегу, возле дома крестьянина, которого хорошо знал Орм. Там они вытащили корабль на берег, по ломкому ночному льду, и поставили его под навес. У этого крестьянина они смогли нанять лошадей. Некоторые из людей отправились по домам, но большинство оставалось еще с Ормом.
Споф колебался. Может, ему лучше остаться у крестьянина, сказал он Орму, ибо тот был человек хороший. А потом, к весне он нашел бы себе корабль, на котором можно будет добраться до Готланда.
— Не знаю, как я перезимую тут, — сказал он с беспокойством. — Как бы ни был хорош этот крестьянин, но не убьет ли он меня, когда я буду спать, если узнает, что у меня за поясом? Все так и норовят расправится с гутами, чтобы отобрать у них богатства.
— Ты можешь поехать со мной, — сказал ему Орм. — И будешь в моем доме гостем. Ты поистине заслужил это. А потом весной ты вернешься сюда и переправишься на Готланд.
Споф поблагодарил Орма за приглашение и охотно последовал за ним.
Все снова двинулись в путь. И было неясно, кто больше торопится домой — сам Орм или Улоф Летняя Птичка.
Наконец добрались они до развилки дорог. Отсюда лежал путь к дому Соне. Но семеро братьев приуныли, почесывая у себя в затылке. Орм спросил у них, что они надумали.
— Сейчас-то нам хорошо, — сказали они, — лучше, чем другим. Мы богаты, и с нами ничего не случится до тех пор, пока мы не вернемся домой. Но едва мы вернемся назад, как колдовство старика на этом кончится. И тогда мы можем умереть, как и все остальные. Раньше-то мы не боялись смерти. А теперь, с такими богатствами, это просто позор.
— Вы можете поехать со мной, — сказал им Орм. — И выпить за счастливое возвращение у меня в Овсянке. Мы все люди добрые, и для вас найдется место в моем доме. А потом вы можете отправиться в новый поход, если захотите, и жить сколько вам заблагорассудится.
Сыновья Соне приняли его предложение с радостью, пообещав друг другу, что к своему старику они наведаются попозже. А самое надежное, решили они, это снова отправиться на Русь.
— Теперь вы можете служить мне, — сказал им Свартхёвди. — Мы вместе с Ульфом скоро отправимся туда в поход.
— Рановато ты заговорил как хёвдинг, — сказал своему сыну Орм. — Подожди еще.
Все ближе подъезжали они к Овсянке, и беспокойство Орма все росло, и они с Улофом проскакали вперед, оставив остальных позади. И первое, что они увидели, это то, как работники чинили сломанные ворота. А потом они заметили, что церковь их сгорела дотла. Орма охватил ужас, и он едва смог заставить себя въехать на двор. Люди у ворот увидели своего хозяина и воскликнули, а из дома выбежала Ильва. Орм обрадовался, увидев жену живой.
— Какое счастье, что ты наконец дома, — сказала ему она. — Но еще лучше было бы, если бы ты вернулся на пять дней раньше.
— Что здесь произошло? — спросил Орм.
— Ночью на нас напали разбойники, — сказала Ильва. — Это было четыре дня назад. Харальда ранили, а Раппа убили, и еще троих вместе с ним. Людмилу они похитили, а еще мою золотую цепь и многое другое из добра в доме, да и трех моих служанок впридачу. Брата Виллибальда стукнули дубиной по голове, и он лежит при смерти. А я с детьми, Оддни и матерью вовремя спряталась, и потом мы целый день отсиживались в лесу. Это были смоландцы. Они увели с собой скот, а собаки наши погнались за ними и отбили четырнадцать коров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138