Может, ты позабыл?
Орм сумрачно уставился прямо перед собой и сказал, что для него вообще непросто что-нибудь забыть.
— Но мне трудно отпустить тебя, — продолжал он, — ибо ты словно бы помогаешь мне, хоть и не можешь ничего сделать. Но ты умный человек, маленький священник, и слушай теперь, что я скажу. Будь ты на моем месте, и случись все это с тобой, что бы ты стал делать?
Брат Виллибальд улыбнулся и ласково глянул на Орма и покачал головой.
— Похоже, ты сильно привязался к этой молодой женщине, несмотря на ее тяжелый нрав, — сказал он. — И это достойно удивления, ибо вы, безбожники и насильники, берете себе женщин каких придется, и не больно о них грустите. Не потому ли это, что она королевская дочь?
— Она не может рассчитывать на наследство, после того что стало с ее отцом, — отвечал Орм. — И из этого ты можешь понять, что не богатство мне нужно, а она сама. А то, что она хорошего рода, дела не портит: я и сам хорошего рода.
— Может быть, она опоила тебя любовным напитком, — промолвил брат Виллибальд, — и это придает такую прочность твоей привязанности.
— Однажды она давала мне пить, — сказал Орм, — и с тех пор ни разу, и это было, когда я впервые ее увидел, а питье было мясным отваром. Но из него я вряд ли что отпил, потому что она разозлилась и отшвырнула прочь кружку с отваром. А ты сам говорил, что для меня надо было его варить.
— Меня не было, когда его варили и приносили к вам, — сказал брат Виллибальд задумчиво, — а для молодого человека нужно совсем немного такого напитка, когда женщина молода и хороша собой. Но если она напустила в отвар колдовства, то тут ничего не поделаешь: ибо от любовного напитка нет иного лекарства, кроме любви, так говорят все ученые врачи древнейших времен.
— Этого лекарства я и ищу, — отвечал Орм, — и теперь спрашиваю тебя, не можешь ли ты мне дать на сей счет совета?
Брат Виллибальд наставительно поднял указательный палец и отечески Произнес:
— Есть лишь одно средство, когда человеку тяжело и он не знает, что ему делать, и плохо твое дело, злосчастный идолопоклонник. Ибо то, что остается — это молить Господа о помощи, а этого ты не можешь.
— А он тебе часто помогает? — спросил Орм.
— Он помогает, когда я прошу его о вещах разумных, — с убежденностью отвечал брат Виллибальд, — и это больше, чем твои боги делают для тебя. Он не слышит, когда я жалуюсь по пустякам, с которыми, он считает, я и сам справлюсь; я и сам видел, как сей святой отец, епископ Поппон, когда мы бежали из Дании за море, страстно воззвал К Богу и Святому Петру о помощи от морской болезни и не был услышан. Но когда я был с остальными в башне, когда голод и жажда и мечи язычников угрожали нам и мы воззвали к Господу в нашей беде, то оказались услышаны, хотя среди нас и не было никого столь кроткого перед Богом, как епископ Поппон. Ибо тогда появились посланники ради нашего спасения, и может быть, правда, что то были послы короля Этельреда к вождям боевых дружин, но также были они посланцами Бога нам на помощь, за многие наши молитвы.
Орм кивнул и согласился, что это кажется ему достаточно разумным, поскольку он и сам все видел.
— И теперь я понимаю, почему не вышло выкурить вас из башни, — сказал он. — Наверное, Бог или еще кто-то, к кому вы обратились, велел налететь ветру и развеять дым.
Брат Виллибальд отвечал, что именно так все и было: это был перст Божий, обративший в ничто дьяволовы козни. Орм сидел задумавшись, теребя бороду.
— Моя мать стала христианкой теперь, на старости лет, — сказал он. — Она выучила две молитвы и часто к ним прибегает и считает обе хорошими. Она говорит, что это молитвы сделали так, что я остался жив и вернулся к ней домой, несмотря на многие опасности, хотя, наверное, и мы сами с Синим Языком тому тоже поспособствовали, и ты тоже, маленький священник. Теперь пришла мне большая охота самому просить Бога о помощи, если говорят, что он так помогает. Но что он требует в ответ, я не знаю и не знаю, как мне надлежит с ним говорить.
— Ты не можешь молить Бога о помощи, покуда не станешь христианином, — сказал брат Виллибальд. — А христианином ты станешь не прежде, чем примешь крещение, а креститься ты не можешь, покуда не отречешься от своих ложных богов и не обратишься к Отцу и Сыну и Святому Духу.
— Всех этих штук не надо было, чтобы говорить с Аллахом и его Пророком, — сказал Орм, хмурясь.
— Аллахом и его Пророком? — переспросил в изумлении маленький священник. — Что тебе об этом известно?
— Я повидал куда больше твоего, — отвечал Орм. — И когда я был у Альмансура в Андалусии, мы призывали Аллаха и его Пророка по два раза на дню, а иногда и по три. Могу прочитать те молитвы, если хочешь.
Брат Виллибальд в ужасе воздел руки кверху.
— Во имя Отца и Сына и Святого Духа! — воскликнул он. — Сохрани нас от козней дьяволовых и от Мухаммедова проклятого лукавства! С тобою дело хуже, чем с прочими, ибо слушать учение Мухаммеда всего хуже. Ты и теперь принадлежишь его вере?
— Я принадлежал ей, пока был у Альмансура, ибо он так велел, — сказал Орм. — Ибо это человек, перечить которому не слишком разумно. С тех пор у меня вообще не было никакого бога, и оттого; видно, мне и стало хуже.
— Удивительно, что епископ Поппон не узнал об этом, когда ты был у короля Харальда, — сказал брат Виллибальд. — Если бы он услышал, что ты признавал учение этого худшего предателя, он бы тебя немедля окрестил, с его набожностью и усердием, даже если пришлось бы позвать дюжину бойцов короля Харальда, чтобы тебя держать. Это доброе и святое дело — спасти обыкновенную душу человеческую из тьмы и слепоты, и быть может, к таковым можно отнести и норманна, хотя мне и трудно в это поверить после всего, чего я навидался, но все отцы церкви сходятся в том, что в семь раз лучше спасти того, кто предался Мухаммеду. Ибо ничто не причиняет вящей досады дьяволу, чем это.
Орм и прежде слыхал о дьяволе, и брат Виллибальд усердно принялся наставлять его и на сей предмет.
— Похоже на то, — сказал Орм, — что я раздразнил дьявола, сам того не зная, тем, что отошел от Аллаха и Пророка, и оттого пошли все мои неудачи.
— Так оно и было, — сказал маленький священник, — и хорошо, что ты начал это понимать. С тобой дело обстоит так, что хуже некуда, ибо дьявол озлоблен на тебя, а защиты от Бога тебе нет. По покуда ты поклонялся Мухаммеду — да будет он проклят! — дьявол был тебе другом, и оттого у тебя все шло хорошо.
— Я так и думал, — сказал Орм, — и оттого мне теперь так плохо. Вот что значит, когда все против тебя, когда не принадлежишь ни Богу, ни дьяволу.
Он какое-то время сидел задумавшись.
— Теперь я хочу, чтобы ты пошел к посланцам вместе со мной, — сказал он. — Ибо я желаю говорить с теми, кто могуществен перед Богом.
Епископы воротились с поля битвы, где отпевали мертвых, и теперь собирались на другой день в обратную дорогу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138
Орм сумрачно уставился прямо перед собой и сказал, что для него вообще непросто что-нибудь забыть.
— Но мне трудно отпустить тебя, — продолжал он, — ибо ты словно бы помогаешь мне, хоть и не можешь ничего сделать. Но ты умный человек, маленький священник, и слушай теперь, что я скажу. Будь ты на моем месте, и случись все это с тобой, что бы ты стал делать?
Брат Виллибальд улыбнулся и ласково глянул на Орма и покачал головой.
— Похоже, ты сильно привязался к этой молодой женщине, несмотря на ее тяжелый нрав, — сказал он. — И это достойно удивления, ибо вы, безбожники и насильники, берете себе женщин каких придется, и не больно о них грустите. Не потому ли это, что она королевская дочь?
— Она не может рассчитывать на наследство, после того что стало с ее отцом, — отвечал Орм. — И из этого ты можешь понять, что не богатство мне нужно, а она сама. А то, что она хорошего рода, дела не портит: я и сам хорошего рода.
— Может быть, она опоила тебя любовным напитком, — промолвил брат Виллибальд, — и это придает такую прочность твоей привязанности.
— Однажды она давала мне пить, — сказал Орм, — и с тех пор ни разу, и это было, когда я впервые ее увидел, а питье было мясным отваром. Но из него я вряд ли что отпил, потому что она разозлилась и отшвырнула прочь кружку с отваром. А ты сам говорил, что для меня надо было его варить.
— Меня не было, когда его варили и приносили к вам, — сказал брат Виллибальд задумчиво, — а для молодого человека нужно совсем немного такого напитка, когда женщина молода и хороша собой. Но если она напустила в отвар колдовства, то тут ничего не поделаешь: ибо от любовного напитка нет иного лекарства, кроме любви, так говорят все ученые врачи древнейших времен.
— Этого лекарства я и ищу, — отвечал Орм, — и теперь спрашиваю тебя, не можешь ли ты мне дать на сей счет совета?
Брат Виллибальд наставительно поднял указательный палец и отечески Произнес:
— Есть лишь одно средство, когда человеку тяжело и он не знает, что ему делать, и плохо твое дело, злосчастный идолопоклонник. Ибо то, что остается — это молить Господа о помощи, а этого ты не можешь.
— А он тебе часто помогает? — спросил Орм.
— Он помогает, когда я прошу его о вещах разумных, — с убежденностью отвечал брат Виллибальд, — и это больше, чем твои боги делают для тебя. Он не слышит, когда я жалуюсь по пустякам, с которыми, он считает, я и сам справлюсь; я и сам видел, как сей святой отец, епископ Поппон, когда мы бежали из Дании за море, страстно воззвал К Богу и Святому Петру о помощи от морской болезни и не был услышан. Но когда я был с остальными в башне, когда голод и жажда и мечи язычников угрожали нам и мы воззвали к Господу в нашей беде, то оказались услышаны, хотя среди нас и не было никого столь кроткого перед Богом, как епископ Поппон. Ибо тогда появились посланники ради нашего спасения, и может быть, правда, что то были послы короля Этельреда к вождям боевых дружин, но также были они посланцами Бога нам на помощь, за многие наши молитвы.
Орм кивнул и согласился, что это кажется ему достаточно разумным, поскольку он и сам все видел.
— И теперь я понимаю, почему не вышло выкурить вас из башни, — сказал он. — Наверное, Бог или еще кто-то, к кому вы обратились, велел налететь ветру и развеять дым.
Брат Виллибальд отвечал, что именно так все и было: это был перст Божий, обративший в ничто дьяволовы козни. Орм сидел задумавшись, теребя бороду.
— Моя мать стала христианкой теперь, на старости лет, — сказал он. — Она выучила две молитвы и часто к ним прибегает и считает обе хорошими. Она говорит, что это молитвы сделали так, что я остался жив и вернулся к ней домой, несмотря на многие опасности, хотя, наверное, и мы сами с Синим Языком тому тоже поспособствовали, и ты тоже, маленький священник. Теперь пришла мне большая охота самому просить Бога о помощи, если говорят, что он так помогает. Но что он требует в ответ, я не знаю и не знаю, как мне надлежит с ним говорить.
— Ты не можешь молить Бога о помощи, покуда не станешь христианином, — сказал брат Виллибальд. — А христианином ты станешь не прежде, чем примешь крещение, а креститься ты не можешь, покуда не отречешься от своих ложных богов и не обратишься к Отцу и Сыну и Святому Духу.
— Всех этих штук не надо было, чтобы говорить с Аллахом и его Пророком, — сказал Орм, хмурясь.
— Аллахом и его Пророком? — переспросил в изумлении маленький священник. — Что тебе об этом известно?
— Я повидал куда больше твоего, — отвечал Орм. — И когда я был у Альмансура в Андалусии, мы призывали Аллаха и его Пророка по два раза на дню, а иногда и по три. Могу прочитать те молитвы, если хочешь.
Брат Виллибальд в ужасе воздел руки кверху.
— Во имя Отца и Сына и Святого Духа! — воскликнул он. — Сохрани нас от козней дьяволовых и от Мухаммедова проклятого лукавства! С тобою дело хуже, чем с прочими, ибо слушать учение Мухаммеда всего хуже. Ты и теперь принадлежишь его вере?
— Я принадлежал ей, пока был у Альмансура, ибо он так велел, — сказал Орм. — Ибо это человек, перечить которому не слишком разумно. С тех пор у меня вообще не было никакого бога, и оттого; видно, мне и стало хуже.
— Удивительно, что епископ Поппон не узнал об этом, когда ты был у короля Харальда, — сказал брат Виллибальд. — Если бы он услышал, что ты признавал учение этого худшего предателя, он бы тебя немедля окрестил, с его набожностью и усердием, даже если пришлось бы позвать дюжину бойцов короля Харальда, чтобы тебя держать. Это доброе и святое дело — спасти обыкновенную душу человеческую из тьмы и слепоты, и быть может, к таковым можно отнести и норманна, хотя мне и трудно в это поверить после всего, чего я навидался, но все отцы церкви сходятся в том, что в семь раз лучше спасти того, кто предался Мухаммеду. Ибо ничто не причиняет вящей досады дьяволу, чем это.
Орм и прежде слыхал о дьяволе, и брат Виллибальд усердно принялся наставлять его и на сей предмет.
— Похоже на то, — сказал Орм, — что я раздразнил дьявола, сам того не зная, тем, что отошел от Аллаха и Пророка, и оттого пошли все мои неудачи.
— Так оно и было, — сказал маленький священник, — и хорошо, что ты начал это понимать. С тобой дело обстоит так, что хуже некуда, ибо дьявол озлоблен на тебя, а защиты от Бога тебе нет. По покуда ты поклонялся Мухаммеду — да будет он проклят! — дьявол был тебе другом, и оттого у тебя все шло хорошо.
— Я так и думал, — сказал Орм, — и оттого мне теперь так плохо. Вот что значит, когда все против тебя, когда не принадлежишь ни Богу, ни дьяволу.
Он какое-то время сидел задумавшись.
— Теперь я хочу, чтобы ты пошел к посланцам вместе со мной, — сказал он. — Ибо я желаю говорить с теми, кто могуществен перед Богом.
Епископы воротились с поля битвы, где отпевали мертвых, и теперь собирались на другой день в обратную дорогу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138