Навстречу ей вышел не Артур, но Ланселет.» С годами он похорошел еще больше «, — думала про себя королева. Теперь, когда отпала нужда обрезать волосы совсем коротко, памятуя о боевом шлеме, длинные локоны его, завиваясь, рассыпались по плечам. А еще он отрастил короткую бородку; по мнению Гвенвифар, она Ланселету очень шла, хотя Артур безжалостно дразнил и вышучивал друга, упрекая его в тщеславии. Сам Артур волосы подстригал коротко, на солдатский манер, и заставлял цирюльника брить себя каждый день.
— Госпожа, король ждет тебя, — промолвил Ланселет и, взяв королеву под руку, сопроводил ее к рядам скамей, распоряжением Артура возведенных близ деревянного заграждения учебного поля.
Артур поклонился жене, поблагодарил Ланселета улыбкой, взял Гвенвифар за руку.
— Иди сюда, Гвен, присядь рядом со мной… я позвал тебя затем, чтобы показать тебе нечто любопытное. Глянь-ка вон туда…
Группа рыцарей помоложе и юных отроков, состоящих у Артура в услужении, вели учебный бой: поделившись на два отряда, они сражались друг с другом при помощи деревянных мечей и огромных щитов.
— Глянь-ка вон на того, крупного, в изорванной шафрановой рубашке, — промолвил Артур. — Он тебе, часом, никого не напоминает?
Гвенвифар пригляделась к отроку, умело управляющемуся с мечом и щитом: оторвавшись от остальных, он смерчем налетал на противников, сбивая их с ног, одного хватил по голове с такой силой, что тот без чувств рухнул наземь, и могучим ударом по щиту едва не опрокинул второго. Мальчик был совсем юн: на его розовощекой физиономии лишь пробивался первый» пушок «; сущий херувимчик, если бы не шестифутовый рост и не широкие, точно у быка, плечи.
— Он сражается как сам дьявол, — промолвила Гвенвифар, — но кто же он? Кажется, я мельком видела его при дворе…
— Да это тот самый паренек, что явился ко двору, а имя свое назвать отказался, — пояснил усевшийся рядом Ланселет, — так что ты поручила его Кэю, чтобы на кухне помогал. Его еще Красавчиком прозвали за то, что руки у него такие холеные да белые. Кэй на грубые шутки не скупился: дескать, то-то запачкает он нежные пальчики, вращая вертел и чистя овощи. Нашему Кэю на язык лучше не попадаться.
— А мальчишка ни словом ему не отвечал, — буркнул Гавейн, сидящий по другую руку от Артура. — Он, что голыми руками, переломил бы Кэя надвое. Как-то раз Кэй гнусно пошутил насчет его происхождения, дескать, он, видать, мужлан низкорожденный, сын кухаря и кухарки, раз уж работа эта так легко ему дается, — так Красавчик лишь глянул на него сверху вниз и говорит: негоже это, дескать, — поднимать руку на рыцаря, ставшего калекой на королевской службе.
— Это небось оказалось для Кэя похлеще любых колотушек, — саркастически отметил Ланселет. — Кэй, бедняга, считает, что ни к чему не пригоден, кроме как поворачивать вертел да блюда разносить. Надо бы тебе, Артур, отправить Кэя на какое-нибудь приключение, ну хотя бы съездить отыскать следы Пелинорова дракона.
Элейна и Мелеас дружно прыснули, прикрывшись ладошками.
— Да, пожалуй, и впрямь надо, — откликнулся Артур. — Кэй так хорош и так мне предан, что жаль позволять ему киснуть в четырех стенах. Вы же знаете, я ему Каэрлеон хотел отдать, да только он и слушать не пожелал. Говорит, отец наказал ему служить мне лично, своими руками, покуда он жив, так что лучше поедет он в Камелот вести мой дом. Но этот парнишка… Ланс, ты его Красавчиком назвал? Он тебе никого не напоминает, госпожа моя?
Королева внимательно присмотрелась к отроку, атакующему последнего из поединщиков противной стороны; длинные, светлые волосы его разлетались по ветру. Высокий, широкий лоб, крупный нос, а руки, крепко сжимающие оружие, и впрямь холеные да белые… а рядом с Артуром королева увидела точно такой же нос и синие глаза, посверкивающие из-под гривы рыжих волос.
— Ой, да он же на Гавейна похож! — воскликнула королева едва ли не укоризненно.
— Господь помилуй нас и спаси, а ведь так оно и есть, — со смехом подтвердил Ланселет. — А я-то и не заметил — а ведь вижу мальчика едва ли не каждый день. Я ему и шафранную рубашку подарил; у бедняги и лоскута за душою не было.
— И рубашку, и много еще чего другого, — подтвердил Гавейн. — Когда я спросил мальца, все ли у него есть, что подобает его положению, он рассказал мне о твоих подарках. Очень благородно с твоей стороны помочь мальчику, Ланс.
— Так стало быть, он — птенчик из твоего выводка, Гавейн? — изумленно спросил Артур, оборачиваясь к кузену. — Вот уж не знал, что ты успел сыном обзавестись.
— Нет, король мой. Это… это мой младший брат, Гарет. Но он просил меня никому не говорить…
— И ты даже мне не сказал, кузен? — с упреком отозвался Артур. — У тебя, значит, завелись тайны от своего короля?
— Не в том дело, — смущенно запротестовал Гавейн, и его широкое, квадратное лицо полыхнуло багрянцем, так что и он сам, и волосы его, и кирпично-красные щеки сделались одного оттенка; Гвенвифар не уставала изумляться тому, что этот дюжий, воин краснеет, словно дитя. — Ничего подобного, король мой; просто мальчик умолил меня не выдавать его; он сказал, что ты даришь меня благосклонностью как кузена и родича, но ежели ему суждено снискать милость при Артуровом дворе и отличиться в глазах великого Ланселета, — так он и сказал, Ланс, в глазах великого Ланселета, — так пусть это будет благодаря его деяниям, а не имени и происхождению.
— Что за глупость, — отозвалась Гвенвифар, но Ланселет лишь рассмеялся.
— Нет же — это благородный поступок. Часто жалею я о том, что у меня не хватило ума и храбрости поступить так же; а то меня терпели лишь потому, что я, в конце концов, бастард самого короля, так что пытаться заслужить что-то самому мне вроде бы и незачем; вот почему я из кожи вон лез, стремясь отличиться в битве, чтобы никто не посмел сказать: дескать, чтят меня незаслуженно…
Артур ласково потрепал Ланселета по руке.
— Этого тебе страшиться незачем, друг мой, — промолвил он. — Все знают, что ты — лучший из моих рыцарей и наиболее приближен к трону. Но, Гавейн, — король обернулся к рыжеволосому рыцарю, — я и тебя отличаю не потому, что ты — родич мой и наследник, но потому лишь, что ты предан и стоек и десятки раз спасал мне жизнь. Находились те, кто внушал мне: дескать, не след держать наследника в телохранителях, ибо если долг свой он исполняет чересчур ревностно, так не видать ему трона, как своих ушей; не раз и не два имел я повод радоваться, что спину мне прикрывает родич столь верный. — Артур обнял Гавейна за плечи. — Значит, это твой брат; а я о том и не знал.
— Я и сам не знал поначалу, — отозвался Гавейн. — Когда я в последний раз его видел, ну, на твоей коронации, мальчишка росточком до рукояти моего меча не дотягивал, а сейчас — да сами видите!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93