Просто поразительно, почему Моргейна никогда не пользовалась этим, чтобы повлиять на Артура? Она могла бы заставить его выдать ее за самого богатого из подчиняющихся ему королей, могла заполучить драгоценности или власть… Но Моргейну все это не интересовало. Для нее имели значение лишь ее арфа да вся та чушь, о которой болтают друиды. Ну что ж, зато она, Моргауза, сумеет с толком распорядиться силой, оказавшейся в ее распоряжении.
Королева сидела у себя в зале, разряженная с необычной пышностью, пряла шерсть весеннего настрига и прикидывала. Пожалуй, пора сделать Гвидиону новый плащ — мальчик так быстро растет; старый ему уже выше колен и не защитит владельца в зимние холода, — а в этом году он наверняка будет расти еще быстрее. Может, стоит отдать ему плащ Агравейна — только подрезать немного, — а Агравейну сшить новый? Пришел Гвидион в своей ярко-оранжевой праздничной тунике. Когда по залу поплыл запах медового пирога, сдобренного пряностями, мальчик одобрительно принюхался, но не стал ныть, чтобы пирог разрезали пораньше и дали ему кусочек, как поступил бы всего несколькими месяцами до этого. Около полудня он сказал:
— Матушка, я возьму кусок хлеба с сыром и пойду пройдусь по окрестностям — Агравейн велел мне посмотреть, все ли изгороди в порядке.
— Только не в праздничной обуви, — сказала Моргауза.
— Конечно. Я пойду босиком, — отозвался Гвидион, расстегивая сандалии и ставя их позади скамьи королевы, у очага. Он подобрал тунику под ремень, так, что та оказалась выше колен, прихватил крепкую палку и вышел. Моргауза, нахмурившись, смотрела ему вслед. Гвидион никогда не брался за работу вроде осмотра изгородей, что бы там ни велел Агравейн! Что это сегодня с парнишкой?
После полудня вернулся Лохланн и принес прекрасную крупную рыбу, такую тяжелую, что Моргауза даже не могла ее поднять; королева с удовольствием оглядела рыбину — ее должно было хватить на всех, кто садится за главный стол, и еще останется на завтра и послезавтра. Когда вычищенная и приправленная травами рыба лежала, ожидая, пока ее отправят в печь, появился Гвидион, — ноги и руки чисто вымыты, волосы причесаны, — и снова натянул сандалии. Мальчик посмотрел на рыбу и улыбнулся.
— И вправду будто праздник, — довольно произнес он.
— Все ли ограды ты обошел, приемный брат? — спросил Аг-равейн. Он только что вернулся из сарая, где лечил заболевшего пони.
— Все, и почти все они в хорошем состоянии, — ответил Гвидион. — Но на самой вершине северной вырубки, там, где в прошлом сезоне держали овец, появилась большая дыра. Тебе следует послать людей заделать ее, прежде чем снова пускать туда овец — а козы выскочат через нее наружу раньше, чем ты успеешь хоть слово сказать.
— Ты ходил туда один? — с беспокойством уставилась на него Моргауза. — Ты ведь не коза — ты мог свалиться в овраг и переломать себе ноги, и тебя искали бы много дней! Сколько раз я тебе говорила: идешь на вырубки — бери с собой кого-нибудь из пастухов!
— У меня были свои причины пойти одному, — отозвался Гвидион. В уголках его рта пролегли упрямые складки, — и я увидел то, что хотел увидеть.
— Что же такого ты мог увидеть, чтобы это стоило риска сломать себе что-нибудь и пролежать там несколько дней? — сердито спросил Агравейн.
— Я никогда еще не падал, — отозвался Гвидион, — а если упаду, то и пострадаю от этого только я. Что тебе за дело, если я хочу рискнуть?
— Я твой старший брат и распоряжаюсь в этом доме, — заявил Агравейн, — и ты будешь относиться ко мне с уважением, или я его в тебя вколочу!
— Расколоти лучше себе голову — может, туда войдет хоть немного ума, — дерзко отозвался Гвидион, — своего-то у тебя уже не будет!
— Ах ты, несчастный маленький…
— И нечего попрекать меня моим рождением! — огрызнулся Гвидион. — Я не знаю своего отца, но зато знаю, кто породил тебя — и не хотел бы поменяться с тобой местами!
Агравейн тяжело шагнул к мальчишке, но Моргауза быстро поднялась и заслонила Гвидиона собой.
— Агравейн, перестань изводить мальчика.
— Он всегда бежит прятаться за твои юбки, мать, — стоит ли после этого удивляться, что я никак не могу научить его послушанию? — возмущенно спросил Агравейн.
— Чтоб научить меня послушанию, нужен человек поумнее тебя, — подал голос Гвидион, и Моргауза уловила в его голосе нотки горечи.
— Тише, тише, дитя. Не говори так со своим братом, — с упреком произнесла она, и Гвидион тут же откликнулся:
— Извини, Агравейн. Мне не следовало грубить тебе. Он улыбнулся и взмахнул темными ресницами — не ребенок, а воплощенное раскаяние.
— Я же тебе добра желаю, негодник маленький, — проворчат Агравейн. — Думаешь, мне очень хочется, чтобы ты переломал себе все кости? И с чего тебе взбрело в голову лезть на вершину в одиночку?
— Ну, — отозвался Гвидион, — ведь без этого ты бы так и не узнал о дыре в изгороди, и пустил бы на это пастбище овец или даже коз, и потерял бы их всех. И я никогда не рву одежду — ведь правда, матушка?
Моргауза рассмеялась: Гвидион и вправду очень аккуратно обращался с одеждой — с мальчишками такое бывает нечасто. Стоило, скажем, тому же Гарету надеть тунику, и через час она уже была напрочь измята и перепачкана, а Гвидион сходил в своей праздничной оранжевой тунике на пастбища, и она выглядела так, словно ее только что выстирали. Гвидион посмотрел на Агравейна, одетого для работы, и сказал:
— Не годится тебе, брат, в таком виде садиться за стол рядом с матушкой в ее красивом платье. Сходи надень хорошую тунику. Не станешь же ты обедать в старой одежде, словно какой-нибудь крестьянин?
— Не хватало еще, чтобы всякая мелюзга указывала, что мне делать! — рыкнул Агравейн, но все-таки отправился к себе в покои, и Гвидион улыбнулся с тайным удовлетворением.
— Агравейну нужна жена, матушка, — сказал он. — Он вспыльчив, словно бык по весне. А, кроме того, тогда тебе больше не придется шить и чинить ему одежду.
Моргаузу позабавило это замечание.
— Несомненно, ты прав. Но я не желаю, чтобы под этой крышей появилась еще одна королева. Нет на свете такого большого дома, чтобы в нем могли ужиться две хозяйки.
— Значит, нужно найти ему жену из не слишком знатного рода и очень глупую, — сказал Гвидион. — Такая жена будет радоваться каждому твоему совету, потому что будет бояться попасть впросак. Дочь Ниала вполне подойдет — она очень красивая, а народ Ниала богат, но не слишком, потому что они потеряли много скота в злую зиму, шесть лет назад. За ней дадут хорошее приданое, потому что Ниал боится, что ему не удастся выдать дочь замуж. Она в шесть лет переболела корью и с тех пор плохо видит да и умом особым не отличается. Она неплохо умеет прясть и ткать, но у нее не хватит ни зоркости, ни ума посягать на большее, и она не станет возражать, если Агравейн будет постоянно делать ей детей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Королева сидела у себя в зале, разряженная с необычной пышностью, пряла шерсть весеннего настрига и прикидывала. Пожалуй, пора сделать Гвидиону новый плащ — мальчик так быстро растет; старый ему уже выше колен и не защитит владельца в зимние холода, — а в этом году он наверняка будет расти еще быстрее. Может, стоит отдать ему плащ Агравейна — только подрезать немного, — а Агравейну сшить новый? Пришел Гвидион в своей ярко-оранжевой праздничной тунике. Когда по залу поплыл запах медового пирога, сдобренного пряностями, мальчик одобрительно принюхался, но не стал ныть, чтобы пирог разрезали пораньше и дали ему кусочек, как поступил бы всего несколькими месяцами до этого. Около полудня он сказал:
— Матушка, я возьму кусок хлеба с сыром и пойду пройдусь по окрестностям — Агравейн велел мне посмотреть, все ли изгороди в порядке.
— Только не в праздничной обуви, — сказала Моргауза.
— Конечно. Я пойду босиком, — отозвался Гвидион, расстегивая сандалии и ставя их позади скамьи королевы, у очага. Он подобрал тунику под ремень, так, что та оказалась выше колен, прихватил крепкую палку и вышел. Моргауза, нахмурившись, смотрела ему вслед. Гвидион никогда не брался за работу вроде осмотра изгородей, что бы там ни велел Агравейн! Что это сегодня с парнишкой?
После полудня вернулся Лохланн и принес прекрасную крупную рыбу, такую тяжелую, что Моргауза даже не могла ее поднять; королева с удовольствием оглядела рыбину — ее должно было хватить на всех, кто садится за главный стол, и еще останется на завтра и послезавтра. Когда вычищенная и приправленная травами рыба лежала, ожидая, пока ее отправят в печь, появился Гвидион, — ноги и руки чисто вымыты, волосы причесаны, — и снова натянул сандалии. Мальчик посмотрел на рыбу и улыбнулся.
— И вправду будто праздник, — довольно произнес он.
— Все ли ограды ты обошел, приемный брат? — спросил Аг-равейн. Он только что вернулся из сарая, где лечил заболевшего пони.
— Все, и почти все они в хорошем состоянии, — ответил Гвидион. — Но на самой вершине северной вырубки, там, где в прошлом сезоне держали овец, появилась большая дыра. Тебе следует послать людей заделать ее, прежде чем снова пускать туда овец — а козы выскочат через нее наружу раньше, чем ты успеешь хоть слово сказать.
— Ты ходил туда один? — с беспокойством уставилась на него Моргауза. — Ты ведь не коза — ты мог свалиться в овраг и переломать себе ноги, и тебя искали бы много дней! Сколько раз я тебе говорила: идешь на вырубки — бери с собой кого-нибудь из пастухов!
— У меня были свои причины пойти одному, — отозвался Гвидион. В уголках его рта пролегли упрямые складки, — и я увидел то, что хотел увидеть.
— Что же такого ты мог увидеть, чтобы это стоило риска сломать себе что-нибудь и пролежать там несколько дней? — сердито спросил Агравейн.
— Я никогда еще не падал, — отозвался Гвидион, — а если упаду, то и пострадаю от этого только я. Что тебе за дело, если я хочу рискнуть?
— Я твой старший брат и распоряжаюсь в этом доме, — заявил Агравейн, — и ты будешь относиться ко мне с уважением, или я его в тебя вколочу!
— Расколоти лучше себе голову — может, туда войдет хоть немного ума, — дерзко отозвался Гвидион, — своего-то у тебя уже не будет!
— Ах ты, несчастный маленький…
— И нечего попрекать меня моим рождением! — огрызнулся Гвидион. — Я не знаю своего отца, но зато знаю, кто породил тебя — и не хотел бы поменяться с тобой местами!
Агравейн тяжело шагнул к мальчишке, но Моргауза быстро поднялась и заслонила Гвидиона собой.
— Агравейн, перестань изводить мальчика.
— Он всегда бежит прятаться за твои юбки, мать, — стоит ли после этого удивляться, что я никак не могу научить его послушанию? — возмущенно спросил Агравейн.
— Чтоб научить меня послушанию, нужен человек поумнее тебя, — подал голос Гвидион, и Моргауза уловила в его голосе нотки горечи.
— Тише, тише, дитя. Не говори так со своим братом, — с упреком произнесла она, и Гвидион тут же откликнулся:
— Извини, Агравейн. Мне не следовало грубить тебе. Он улыбнулся и взмахнул темными ресницами — не ребенок, а воплощенное раскаяние.
— Я же тебе добра желаю, негодник маленький, — проворчат Агравейн. — Думаешь, мне очень хочется, чтобы ты переломал себе все кости? И с чего тебе взбрело в голову лезть на вершину в одиночку?
— Ну, — отозвался Гвидион, — ведь без этого ты бы так и не узнал о дыре в изгороди, и пустил бы на это пастбище овец или даже коз, и потерял бы их всех. И я никогда не рву одежду — ведь правда, матушка?
Моргауза рассмеялась: Гвидион и вправду очень аккуратно обращался с одеждой — с мальчишками такое бывает нечасто. Стоило, скажем, тому же Гарету надеть тунику, и через час она уже была напрочь измята и перепачкана, а Гвидион сходил в своей праздничной оранжевой тунике на пастбища, и она выглядела так, словно ее только что выстирали. Гвидион посмотрел на Агравейна, одетого для работы, и сказал:
— Не годится тебе, брат, в таком виде садиться за стол рядом с матушкой в ее красивом платье. Сходи надень хорошую тунику. Не станешь же ты обедать в старой одежде, словно какой-нибудь крестьянин?
— Не хватало еще, чтобы всякая мелюзга указывала, что мне делать! — рыкнул Агравейн, но все-таки отправился к себе в покои, и Гвидион улыбнулся с тайным удовлетворением.
— Агравейну нужна жена, матушка, — сказал он. — Он вспыльчив, словно бык по весне. А, кроме того, тогда тебе больше не придется шить и чинить ему одежду.
Моргаузу позабавило это замечание.
— Несомненно, ты прав. Но я не желаю, чтобы под этой крышей появилась еще одна королева. Нет на свете такого большого дома, чтобы в нем могли ужиться две хозяйки.
— Значит, нужно найти ему жену из не слишком знатного рода и очень глупую, — сказал Гвидион. — Такая жена будет радоваться каждому твоему совету, потому что будет бояться попасть впросак. Дочь Ниала вполне подойдет — она очень красивая, а народ Ниала богат, но не слишком, потому что они потеряли много скота в злую зиму, шесть лет назад. За ней дадут хорошее приданое, потому что Ниал боится, что ему не удастся выдать дочь замуж. Она в шесть лет переболела корью и с тех пор плохо видит да и умом особым не отличается. Она неплохо умеет прясть и ткать, но у нее не хватит ни зоркости, ни ума посягать на большее, и она не станет возражать, если Агравейн будет постоянно делать ей детей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84