— Ты не в себе. Клянусь тебе, у меня нет сыновей, — или даже если я и завел ребенка где-то на войне, то я о нем не знаю, и его мать не знает, кто я такой. Ни одна женщина нашего круга не заявляла, что носит моего ребенка. Что бы там ни болтали священники, я не верю, что есть на свете женщина, которая постыдилась бы признаться, что родила сына бездетному Верховному королю. Я не взял ни одной женщины силой и не прелюбодействовал с замужними женщинами. Так что же это за безумный разговор о моем сыне, которого ты воспитала бы, как моего наследника? Говорю тебе, у меня нет сына! Я часто думал — может быть, какая-нибудь детская болезнь или какая-нибудь рана сделала меня бесплодным? У меня нет сына.
— Это ложь! — гневно выкрикнула Гвенвифар. — Моргейна велела мне не рассказывать об этом — но однажды я пришла к ней и просила у нее амулет от бесплодия. Я была в отчаянье и сказала, что готова отдаться другому мужчине, потому что ты, похоже, не можешь породить ребенка. И Моргейна поклялась, что ты можешь стать отцом, что она видела твоего сына, и он растет при дворе Лота Оркнейского, но она взяла с меня обещание, что я никому об этом не расскажу…
— Он растет при лотианском дворе… — произнес Артур и схватился за грудь, словно у него вдруг заболело сердце. — Боже милостивый… — прошептал он. — А я даже не знал…
Гвенвифар пронзил ужас.
— Нет, нет, Артур, Моргейна — лгунья! Это все ее злой умысел, это она подстроила брак Ланселета и Элейны, потому что завидовала… она солгала, чтобы помучить меня…
— Моргейна — жрица Авалона, — отстраненно произнес Артур. — Она не лжет. Думаю, Гвенвифар, нам следует поговорить об этом. Пошли за Моргейной.
— Нет, нет! — взмолилась Гвенвифар. — Прости меня за эти слова: я была не в себе и сама не ведала, что говорю. О, любезный мой господин и супруг, мой король и мой лорд, прости меня за все то, что я тут наговорила! Умоляю — прости меня!
Артур обнял жену.
— И ты меня прости, любезная моя госпожа. Теперь я вижу, что причинил тебе великий вред. Но если выпускаешь ветер на волю, приходится терпеть его порывы, даже если он сметает все на своем пути…
Он нежно поцеловал Гвенвифар в лоб.
— Пошли за Моргейной.
— Ох, мой лорд, Артур… Я обещала, что никогда не скажу тебе об этом…
— Ну что ж, ты нарушила свое обещание, — сказал Артур. — Сделанного не воротишь.
Он подошел к двери покоев и велел своему дворецкому:
— Разыщи леди Моргейну и скажи, что я и моя королева желаем ее видеть, и как можно скорее.
Когда дворецкий ушел, Артур позвал служанку Гвенвифар. Королева стояла, словно окаменев, пока служанка нарядила ее в праздничное платье и заплела ей косы. Она выпила чашу подогретого вина, разведенного водой, но что-то по-прежнему сдавливало ей горло. Ее болтливости не было прощения.
« Но если этим утром он действительно дал мне дитя… — Но странная боль пронзила все ее тело, до самого чрева. — Может ли плод укорениться и вырасти в такой горечи?»
Через некоторое время в королевские покои вошла Моргейна; она была облачена в темно-красное платье, и волосы ее были перевиты темно-красными шелковыми лентами. Она нарядилась для празднества и казалась оживленной и радостной.
« А я — всего лишь бесплодное дерево, — подумала Гвенвифар. — У Элейны есть сын от Ланселета, и даже Моргейна, не имеющая мужа и не желающая его иметь, развратничала с каким-то мужчиной и родила от него, и у Артура есть сын от какой-то неведомой женщины — и только у меня нет никого «.
Моргейна поцеловала невестку; Гвенвифар оцепенела, почувствовав прикосновение ее рук к плечам. Моргейна же повернулась к Артуру.
— Ты хотел меня видеть, брат?
— Прости, что побеспокоил тебя в столь ранний час, сестра, — сказал Артур. — Но, Гвенвифар, ты должна теперь повторить свои слова при Моргейне — я не желаю, чтобы при моем дворе множилась клевета.
Моргейна взглянула на Гвенвифар и увидела покрасневшие глаза и следы слез.
— Милый брат, — сказала она, — твоей королеве нездоровится. Уж не беременна ли она? Что же до ее слов — ну, как говорится, слово костей не ломит.
Артур холодно взглянул на Гвенвифар, и Моргейна осеклась. Здесь больше не было ее брата, которого она так хорошо знала; остался лишь суровый Верховный король, вершащий правосудие.
— Гвенвифар, — произнес он, — не только как твой муж, но и как твой король я приказываю тебе: повтори при Моргейне то, что ты сказала у нее за спиной — будто она сказала тебе, что у меня есть сын, который воспитывается сейчас при лотианском дворе…
« Это правда, — успела за долю секунды подумать Гвенвифар. — Это правда, и почему-то это задевает ее до глубины души… Но почему?»
— Моргейна, — произнес Артур. — Скажи мне — это правда? У меня есть сын?
« Что все это значит для Моргейны? Почему она так стремится скрыть это даже от Артура? Конечно, она может желать сохранить в тайне свое распутство, но зачем ей скрывать от Артура, что у него есть сын?»
И вдруг Гвенвифар осенило, и она задохнулась.
Моргейна же тем временем думала:» Жрица Авалона не лжет. Но я изгнана с Авалона, и потому, если мне не остается иного выхода, я должна солгать, и быстро…»
— Кто это был? — гневно выкрикнула Гвенвифар. — Одна из распутных жриц Авалона, которые спят с мужчинами в грехе и похоти на этих их дьявольских празднествах?
— Ты ничего не знаешь об Авалоне, — ответила Моргейна, стараясь изо всех сил, чтоб ее голос не дрогнул. — Твои слова пусты…
Артур взял ее за руку.
— Моргейна, сестра моя…
И Моргейне почудилось, что еще миг, и она разрыдается… как рыдал в ее объятиях Артур в то утро, когда впервые узнал, что Вивиана поймала в ловушку их обоих…
Во рту у Моргейны пересохло, глаза жгло огнем.
— Я сказала о твоем сыне, Артур, лишь затем, чтобы успокоить Гвенвифар. Она боялась, что ты никогда не сможешь дать ей ребенка…
— Скажешь ли ты это, чтобы успокоить меня? — спросил Артур, улыбнувшись, но вместо улыбки получилась мучительная гримаса. — Все эти годы я думал, что не в силах породить сына, даже ради спасения королевства. Моргейна, теперь ты должна сказать мне правду.
Моргейна глубоко вздохнула. В покоях царила мертвая тишина, лишь слышно было, как под окнами лает собака да где-то стрекочет кузнечик. Наконец она произнесла:
— Именем Богини, Артур, раз уж ты желаешь, чтобы я в конце концов сказала об этом… Я родила сына от Короля-Оленя, через десять лун после того, как тебя посвятили в короли на Драконьем острове. Моргауза взяла его на воспитание и поклялась, что ты никогда не услышишь об этом от нее. Теперь ты услышал это от меня. И покончим же с этим делом.
Артур был бледен, как смерть. Он заключил сестру в объятия, и Моргейна почувствовала, что он дрожит всем телом. По лицу его текли слезы, и он не старался ни сдержать их, ни вытереть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
— Это ложь! — гневно выкрикнула Гвенвифар. — Моргейна велела мне не рассказывать об этом — но однажды я пришла к ней и просила у нее амулет от бесплодия. Я была в отчаянье и сказала, что готова отдаться другому мужчине, потому что ты, похоже, не можешь породить ребенка. И Моргейна поклялась, что ты можешь стать отцом, что она видела твоего сына, и он растет при дворе Лота Оркнейского, но она взяла с меня обещание, что я никому об этом не расскажу…
— Он растет при лотианском дворе… — произнес Артур и схватился за грудь, словно у него вдруг заболело сердце. — Боже милостивый… — прошептал он. — А я даже не знал…
Гвенвифар пронзил ужас.
— Нет, нет, Артур, Моргейна — лгунья! Это все ее злой умысел, это она подстроила брак Ланселета и Элейны, потому что завидовала… она солгала, чтобы помучить меня…
— Моргейна — жрица Авалона, — отстраненно произнес Артур. — Она не лжет. Думаю, Гвенвифар, нам следует поговорить об этом. Пошли за Моргейной.
— Нет, нет! — взмолилась Гвенвифар. — Прости меня за эти слова: я была не в себе и сама не ведала, что говорю. О, любезный мой господин и супруг, мой король и мой лорд, прости меня за все то, что я тут наговорила! Умоляю — прости меня!
Артур обнял жену.
— И ты меня прости, любезная моя госпожа. Теперь я вижу, что причинил тебе великий вред. Но если выпускаешь ветер на волю, приходится терпеть его порывы, даже если он сметает все на своем пути…
Он нежно поцеловал Гвенвифар в лоб.
— Пошли за Моргейной.
— Ох, мой лорд, Артур… Я обещала, что никогда не скажу тебе об этом…
— Ну что ж, ты нарушила свое обещание, — сказал Артур. — Сделанного не воротишь.
Он подошел к двери покоев и велел своему дворецкому:
— Разыщи леди Моргейну и скажи, что я и моя королева желаем ее видеть, и как можно скорее.
Когда дворецкий ушел, Артур позвал служанку Гвенвифар. Королева стояла, словно окаменев, пока служанка нарядила ее в праздничное платье и заплела ей косы. Она выпила чашу подогретого вина, разведенного водой, но что-то по-прежнему сдавливало ей горло. Ее болтливости не было прощения.
« Но если этим утром он действительно дал мне дитя… — Но странная боль пронзила все ее тело, до самого чрева. — Может ли плод укорениться и вырасти в такой горечи?»
Через некоторое время в королевские покои вошла Моргейна; она была облачена в темно-красное платье, и волосы ее были перевиты темно-красными шелковыми лентами. Она нарядилась для празднества и казалась оживленной и радостной.
« А я — всего лишь бесплодное дерево, — подумала Гвенвифар. — У Элейны есть сын от Ланселета, и даже Моргейна, не имеющая мужа и не желающая его иметь, развратничала с каким-то мужчиной и родила от него, и у Артура есть сын от какой-то неведомой женщины — и только у меня нет никого «.
Моргейна поцеловала невестку; Гвенвифар оцепенела, почувствовав прикосновение ее рук к плечам. Моргейна же повернулась к Артуру.
— Ты хотел меня видеть, брат?
— Прости, что побеспокоил тебя в столь ранний час, сестра, — сказал Артур. — Но, Гвенвифар, ты должна теперь повторить свои слова при Моргейне — я не желаю, чтобы при моем дворе множилась клевета.
Моргейна взглянула на Гвенвифар и увидела покрасневшие глаза и следы слез.
— Милый брат, — сказала она, — твоей королеве нездоровится. Уж не беременна ли она? Что же до ее слов — ну, как говорится, слово костей не ломит.
Артур холодно взглянул на Гвенвифар, и Моргейна осеклась. Здесь больше не было ее брата, которого она так хорошо знала; остался лишь суровый Верховный король, вершащий правосудие.
— Гвенвифар, — произнес он, — не только как твой муж, но и как твой король я приказываю тебе: повтори при Моргейне то, что ты сказала у нее за спиной — будто она сказала тебе, что у меня есть сын, который воспитывается сейчас при лотианском дворе…
« Это правда, — успела за долю секунды подумать Гвенвифар. — Это правда, и почему-то это задевает ее до глубины души… Но почему?»
— Моргейна, — произнес Артур. — Скажи мне — это правда? У меня есть сын?
« Что все это значит для Моргейны? Почему она так стремится скрыть это даже от Артура? Конечно, она может желать сохранить в тайне свое распутство, но зачем ей скрывать от Артура, что у него есть сын?»
И вдруг Гвенвифар осенило, и она задохнулась.
Моргейна же тем временем думала:» Жрица Авалона не лжет. Но я изгнана с Авалона, и потому, если мне не остается иного выхода, я должна солгать, и быстро…»
— Кто это был? — гневно выкрикнула Гвенвифар. — Одна из распутных жриц Авалона, которые спят с мужчинами в грехе и похоти на этих их дьявольских празднествах?
— Ты ничего не знаешь об Авалоне, — ответила Моргейна, стараясь изо всех сил, чтоб ее голос не дрогнул. — Твои слова пусты…
Артур взял ее за руку.
— Моргейна, сестра моя…
И Моргейне почудилось, что еще миг, и она разрыдается… как рыдал в ее объятиях Артур в то утро, когда впервые узнал, что Вивиана поймала в ловушку их обоих…
Во рту у Моргейны пересохло, глаза жгло огнем.
— Я сказала о твоем сыне, Артур, лишь затем, чтобы успокоить Гвенвифар. Она боялась, что ты никогда не сможешь дать ей ребенка…
— Скажешь ли ты это, чтобы успокоить меня? — спросил Артур, улыбнувшись, но вместо улыбки получилась мучительная гримаса. — Все эти годы я думал, что не в силах породить сына, даже ради спасения королевства. Моргейна, теперь ты должна сказать мне правду.
Моргейна глубоко вздохнула. В покоях царила мертвая тишина, лишь слышно было, как под окнами лает собака да где-то стрекочет кузнечик. Наконец она произнесла:
— Именем Богини, Артур, раз уж ты желаешь, чтобы я в конце концов сказала об этом… Я родила сына от Короля-Оленя, через десять лун после того, как тебя посвятили в короли на Драконьем острове. Моргауза взяла его на воспитание и поклялась, что ты никогда не услышишь об этом от нее. Теперь ты услышал это от меня. И покончим же с этим делом.
Артур был бледен, как смерть. Он заключил сестру в объятия, и Моргейна почувствовала, что он дрожит всем телом. По лицу его текли слезы, и он не старался ни сдержать их, ни вытереть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84