На короткое мгновение она заглянула в его влажные глаза – в них была странная смесь властности и деградации – и подумала: «Интересно, а правда, что он педик?» И тут же устыдилась своего цинизма. Впрочем, если все так, как говорят, ей не о чем беспокоиться и она может остановиться в его доме…
– У меня нет семьи, так что…
О'кей, господин «голубой» министр! «Господи, Иза, парень просто пытается помочь тебе!»
– …грустно, что дом почти все время стоит пустой. Я буду действительно рад. Пусть вас не беспокоят телефонные счета. А что касается платьев и прочего, не беспокойтесь. – Он опустил руку в карман за бумажником. – Вам я охотно дам в долг. Здесь две сотни фунтов – для начала. Вернете, когда встанете на ноги.
– Но я не могу принять деньги от… – Она хотела было сказать – от незнакомого человека, но это прозвучало бы слишком грубо, – …от политического деятеля. От министра здравоохранения чужой страны.
– О! Но я больше не министр здравоохранения! – Деверье хлопнул в ладоши, словно радуясь хорошей шутке. – Вы пропустили перестановку в кабинете. Я теперь Государственный секретарь по вопросам обороны Ее Величества королевы Англии. А вы, мисс Дин, иностранный корреспондент. Если вас беспокоит моя попытка помочь вам, считайте ее взяткой.
Они рассмеялись. Иза чувствовала себя такой слабой и одинокой, пора было прекратить борьбу. Она поблагодарила Деверье и согласилась.
И только много позже Изидора сообразила, что Пол Деверье – именно тот человек, в чьих руках находится будущее «Дастера», а значит, и благополучие ее мстительного супруга.
Иза почувствовала, что успокаивается, только когда пришла за Бенджи и начала собирать его одежду и старенькие мягкие игрушки, принесенные в больницу дамами-благотворительницами. У нее был ее сын, и, что бы там ни замышлял его отец, она приведет в порядок свою жизнь. Она больше не одна. Уж хуже-то вряд ли будет.
Скоро должен был приехать шофер Деверье, пора было прощаться с персоналом. Иза обошла отделение интенсивной терапии, неврологическое и детское отделения, все те места, что составляли ее мир все эти последние недели, пожимала руки, принимала пожелания успеха, поздравления и бесплатные советы.
Именно в детском отделении, среди ярких игрушек, у постельки Бенджи она увидела заинтриговавшую ее сцену.
– Нам пора, малышка, – говорила молодая чернокожая женщина маленькой девочке. Ребенку не было и года, она горько плакала. Судя по акценту, женщина была из Западной Африки.
Изу инстинктивно потянуло к девочке – она была такой же ярко-рыжей, как Бэлла, такой же белокожей и лишь ненамного старше.
– Я не ее мать, – улыбнулась негритянка, заметив интерес Изы. Та ответила в шутливом тоне:
– Да, я почему-то тоже так подумала…
– Я ее забираю, чтобы отвезти к новым родителям, – объяснила женщина и, поняв, что этого объяснения недостаточно, добавила: – Я из социальной службы. Меня зовут Кэтти. Эту малышку удочеряют.
– Бедняжка! – воскликнула Иза, но Кэтти запротестовала:
– Нет, нет, дорогая. Ей повезло. Прелестный новый дом. Две машины. Любящие родители. – Она понизила голос, чтобы поделиться конфиденциальной информацией. – Видите ли, ее настоящая мать не замужем, ей всего пятнадцать, она откуда-то из-под Бирмингема. Приехала сюда, чтобы родить ребенка. Многие девушки приезжают сюда, здесь тихо, море близко, далеко от знакомых, да и от родителей. Очень уединенно. Сначала она говорила, что согласна отдать ребенка на усыновление, потом вдруг передумала, дурочка. Но родители не примут ее, понимаете?
– Понимаю. Но мне трудно это принять.
– Конечно. Девчушка испугалась, что ребенка у нее заберут. Убежала и месяц жила где придется, пряталась, пыталась сама заботиться о ребенке. – Глаза Кэтти, огромные, окруженные темными кругами, выражали боль и сострадание. – Она начала воровать и делать бог знает что еще, чтобы добыть еду и одежду для ребенка. К тому времени, как мы нашли ее, ребенок был худее листка бумаги и спал в картонной коробке.
– И вы забрали ее у матери?
– Боже упаси, конечно, нет. Мы поговорили с девочкой, потом еще и еще раз. Никакой спешки. Мы в Дорсете ничего не делаем в спешке. – Она засмеялась сама над собой. – В конце концов она согласилась, что и для нее, и для ребенка будет лучше, если девочку возьмут к себе состоятельные люди. Одна она никогда бы не справилась. Мы ее не виним, бедняжку, она так старалась.
В этот момент девочка, недовольная, что ей перестали уделять внимание, разбросала по полу одежду, которую с нее только что сняли. Иза улыбнулась, а чернокожая женщина изобразила, что она сердится. В этот момент Бенджи показал на девочку и радостно захохотал.
– Бэби, б'осила это, б'осила это, – весело кудахтал он. Его глаза светились озорным восторгом. Он смеялся впервые после катастрофы.
Хотя Бенджи оставался всего месяц до третьего дня рождения, говорил он еще плохо, а полученная травма тоже сыграла свою роль. Однако, придя в себя, Иза каждый день проводила много времени с сыном, стараясь залечить тот вред, который нанесла авария. Для Бенджи и, в еще большей степени, для Изы, каждая его картавая фраза становилась победой. А теперь он к тому же еще и смеялся. Капризничал. Опять начал расти. Глаза Изы светились гордостью.
– Бэби уезжает из больницы, Бенджи, – сказала сыну Иза, поправляя ему воротник. – Мы тоже скоро уедем.
– Возьми бэби с нами.
– Нет, Бенджи. Эта маленькая бэби отправляется к новым мамочке и папочке, – начала она объяснять, но Бенджи внезапно снова закапризничал, стал раздражительным. Катастрофа и потом разлука с матерью, когда малышу казалось, что она покинула его навсегда, сделали Бенджи нервным, чуть что, и он цеплялся за нее.
– Не эту бэби. Возьми нашу бэби с нами. Бэллу.
Иза обняла его, начала целовать, прижимая к себе сильно, как будто кто-то мог отнять его у нее.
– Бэлла не может поехать с нами, дорогой, – с горечью выдохнула она. – Она умерла и ушла на небо.
– Нет!
– О, Бенджи!
– Нет, нет, мамочка, Бэлла не умерла, – запротестовал малыш.
– Что ты, Бенджи?
– Пришла тетя и забрала Бэллу.
Глава 3
Очень нежно Иза усадила Бенджи, пригладила ему волосы, снова обняла, давая себе время успокоиться. Терпеливо и осторожно она принялась объяснять сыну, что он ошибается. Что, должно быть, ему что-то показалось.
Но мальчик ничего не хотел слышать, упорно твердя свое. У него были некоторые представления о смерти, это был один из первых уроков, усваиваемых детьми, когда они видели сцены страданий, о которых рассказывала Иза в своих репортажах. Смерть означала, что ребенок заснул. Чтобы никогда не просыпаться.
– Тетя унес'а Бэллу. И Бэлла п'ака'а.
– Какая тетя? Такая, как эта, Бенджи? – спросила Иза, показывая на Кэтти, которая с интересом прислушивалась к разговору между матерью и ребенком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
– У меня нет семьи, так что…
О'кей, господин «голубой» министр! «Господи, Иза, парень просто пытается помочь тебе!»
– …грустно, что дом почти все время стоит пустой. Я буду действительно рад. Пусть вас не беспокоят телефонные счета. А что касается платьев и прочего, не беспокойтесь. – Он опустил руку в карман за бумажником. – Вам я охотно дам в долг. Здесь две сотни фунтов – для начала. Вернете, когда встанете на ноги.
– Но я не могу принять деньги от… – Она хотела было сказать – от незнакомого человека, но это прозвучало бы слишком грубо, – …от политического деятеля. От министра здравоохранения чужой страны.
– О! Но я больше не министр здравоохранения! – Деверье хлопнул в ладоши, словно радуясь хорошей шутке. – Вы пропустили перестановку в кабинете. Я теперь Государственный секретарь по вопросам обороны Ее Величества королевы Англии. А вы, мисс Дин, иностранный корреспондент. Если вас беспокоит моя попытка помочь вам, считайте ее взяткой.
Они рассмеялись. Иза чувствовала себя такой слабой и одинокой, пора было прекратить борьбу. Она поблагодарила Деверье и согласилась.
И только много позже Изидора сообразила, что Пол Деверье – именно тот человек, в чьих руках находится будущее «Дастера», а значит, и благополучие ее мстительного супруга.
Иза почувствовала, что успокаивается, только когда пришла за Бенджи и начала собирать его одежду и старенькие мягкие игрушки, принесенные в больницу дамами-благотворительницами. У нее был ее сын, и, что бы там ни замышлял его отец, она приведет в порядок свою жизнь. Она больше не одна. Уж хуже-то вряд ли будет.
Скоро должен был приехать шофер Деверье, пора было прощаться с персоналом. Иза обошла отделение интенсивной терапии, неврологическое и детское отделения, все те места, что составляли ее мир все эти последние недели, пожимала руки, принимала пожелания успеха, поздравления и бесплатные советы.
Именно в детском отделении, среди ярких игрушек, у постельки Бенджи она увидела заинтриговавшую ее сцену.
– Нам пора, малышка, – говорила молодая чернокожая женщина маленькой девочке. Ребенку не было и года, она горько плакала. Судя по акценту, женщина была из Западной Африки.
Изу инстинктивно потянуло к девочке – она была такой же ярко-рыжей, как Бэлла, такой же белокожей и лишь ненамного старше.
– Я не ее мать, – улыбнулась негритянка, заметив интерес Изы. Та ответила в шутливом тоне:
– Да, я почему-то тоже так подумала…
– Я ее забираю, чтобы отвезти к новым родителям, – объяснила женщина и, поняв, что этого объяснения недостаточно, добавила: – Я из социальной службы. Меня зовут Кэтти. Эту малышку удочеряют.
– Бедняжка! – воскликнула Иза, но Кэтти запротестовала:
– Нет, нет, дорогая. Ей повезло. Прелестный новый дом. Две машины. Любящие родители. – Она понизила голос, чтобы поделиться конфиденциальной информацией. – Видите ли, ее настоящая мать не замужем, ей всего пятнадцать, она откуда-то из-под Бирмингема. Приехала сюда, чтобы родить ребенка. Многие девушки приезжают сюда, здесь тихо, море близко, далеко от знакомых, да и от родителей. Очень уединенно. Сначала она говорила, что согласна отдать ребенка на усыновление, потом вдруг передумала, дурочка. Но родители не примут ее, понимаете?
– Понимаю. Но мне трудно это принять.
– Конечно. Девчушка испугалась, что ребенка у нее заберут. Убежала и месяц жила где придется, пряталась, пыталась сама заботиться о ребенке. – Глаза Кэтти, огромные, окруженные темными кругами, выражали боль и сострадание. – Она начала воровать и делать бог знает что еще, чтобы добыть еду и одежду для ребенка. К тому времени, как мы нашли ее, ребенок был худее листка бумаги и спал в картонной коробке.
– И вы забрали ее у матери?
– Боже упаси, конечно, нет. Мы поговорили с девочкой, потом еще и еще раз. Никакой спешки. Мы в Дорсете ничего не делаем в спешке. – Она засмеялась сама над собой. – В конце концов она согласилась, что и для нее, и для ребенка будет лучше, если девочку возьмут к себе состоятельные люди. Одна она никогда бы не справилась. Мы ее не виним, бедняжку, она так старалась.
В этот момент девочка, недовольная, что ей перестали уделять внимание, разбросала по полу одежду, которую с нее только что сняли. Иза улыбнулась, а чернокожая женщина изобразила, что она сердится. В этот момент Бенджи показал на девочку и радостно захохотал.
– Бэби, б'осила это, б'осила это, – весело кудахтал он. Его глаза светились озорным восторгом. Он смеялся впервые после катастрофы.
Хотя Бенджи оставался всего месяц до третьего дня рождения, говорил он еще плохо, а полученная травма тоже сыграла свою роль. Однако, придя в себя, Иза каждый день проводила много времени с сыном, стараясь залечить тот вред, который нанесла авария. Для Бенджи и, в еще большей степени, для Изы, каждая его картавая фраза становилась победой. А теперь он к тому же еще и смеялся. Капризничал. Опять начал расти. Глаза Изы светились гордостью.
– Бэби уезжает из больницы, Бенджи, – сказала сыну Иза, поправляя ему воротник. – Мы тоже скоро уедем.
– Возьми бэби с нами.
– Нет, Бенджи. Эта маленькая бэби отправляется к новым мамочке и папочке, – начала она объяснять, но Бенджи внезапно снова закапризничал, стал раздражительным. Катастрофа и потом разлука с матерью, когда малышу казалось, что она покинула его навсегда, сделали Бенджи нервным, чуть что, и он цеплялся за нее.
– Не эту бэби. Возьми нашу бэби с нами. Бэллу.
Иза обняла его, начала целовать, прижимая к себе сильно, как будто кто-то мог отнять его у нее.
– Бэлла не может поехать с нами, дорогой, – с горечью выдохнула она. – Она умерла и ушла на небо.
– Нет!
– О, Бенджи!
– Нет, нет, мамочка, Бэлла не умерла, – запротестовал малыш.
– Что ты, Бенджи?
– Пришла тетя и забрала Бэллу.
Глава 3
Очень нежно Иза усадила Бенджи, пригладила ему волосы, снова обняла, давая себе время успокоиться. Терпеливо и осторожно она принялась объяснять сыну, что он ошибается. Что, должно быть, ему что-то показалось.
Но мальчик ничего не хотел слышать, упорно твердя свое. У него были некоторые представления о смерти, это был один из первых уроков, усваиваемых детьми, когда они видели сцены страданий, о которых рассказывала Иза в своих репортажах. Смерть означала, что ребенок заснул. Чтобы никогда не просыпаться.
– Тетя унес'а Бэллу. И Бэлла п'ака'а.
– Какая тетя? Такая, как эта, Бенджи? – спросила Иза, показывая на Кэтти, которая с интересом прислушивалась к разговору между матерью и ребенком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71