Скоро ее передадут новым владельцам.
– Владельцам?! – взвилась Иза, придя в ярость от гнусности этих слов. – Бэлла не предмет!
Увы, для Полетт она была просто товаром, за который можно выручить деньги.
– Каким владельцам? – переспросила Иза, задыхаясь.
– Иностранцы.
– Иностранцы? Откуда?
– Из-за границы.
– Откуда именно?
Иза с размаху ударила ее по щеке, и глаза Полетт внезапно открылись. Бездушные, пустые.
– Откуда-то с Ближнего Востока. Не знаю точно.
– Но почему, черт возьми, им нужен именно такой ребенок, как Бэлла?
Ответа не последовало, но Иза полагала, что сама его знает. Об этом говорила Джуди, так напугавшая ее тогда. Белая кожа. Символ высшей расы. Они продали ее ребенка.
Ей хотелось размозжить голову Полетт о стену, вышибить ей мозги, растоптать здесь, в этом вонючем притоне, причинить ей страдания, хоть как-то компенсировать испытанную боль. Но, даже держа Полетт в своих руках, она знала, что ей никогда не удастся заставить Полетт страдать так, как страдала она сама. Настоящим ее врагом была не Полетт, а время. Если только Бэллу вывезут из страны и ее след затеряется за таинственными песчаными холмами Ближнего Востока, дверь за ее ребенком захлопнется навсегда. Эта мысль заставила Изу окаменеть.
Слава Богу, у нее еще есть время. Бэлла по-прежнему у приемных родителей. Здесь. Близко.
– Где Бэлла? – еще раз настойчиво спросила она.
– Ее скоро отдадут, – повторила девушка. – Няня отвезет ее в Залив. И там передаст заказчикам.
– Но это невозможно, – запротестовала Иза, вспомнив, что рассказывал ей Фолд. – Родители должны прилететь сюда.
– Считается так, – равнодушно согласилась Полетт. – Отчеты. Еще один обман. Как и в море лжи ее жизни.
– Но они не могут…
– Документы, – бормотала Полетт. – Все документы готовы. Они платят за это дополнительно. За передачу из рук у руки.
– А слушание в суде? Судья… – протестовала Иза.
– Новые родители могут прилететь. Или не прилететь. Скорее, нет. Зачем беспокоиться из-за двухминутной процедуры? Можно заплатить статистам, как при сдаче экзамена на вождение. Дурак судья никогда ничего не узнает.
– Так когда состоится передача?
– Не помню. – Теперь Полетт бормотала совсем невнятно.
– Тогда выбрось эту дрянь из окна, Дэниел, – рявкнула Иза, не отводя глаз от Полетт.
Девушка дернула головой, протестуя, пытаясь вынырнуть из тумана и преодолеть дурноту.
– Гидеон хотел провернуть это дело, когда все будут заняты и не останется времени на вопросы. Просто проштамповать документы и уйти.
– Так когда же? Вспомни! Ты должна вспомнить. Давай! Вспомни. И тогда ты получишь то, чего так жаждешь.
Взгляд девушки витал где-то далеко, она как будто была в трансе. Потом задрожала, схватилась за живот, нижняя губа ее была прокушена почти до крови.
– Рождественские покупки, – прошептала она.
– Что? – завопила Иза, испугавшись, что Полетт уже вообще ничего не соображает.
– Рождество. Когда все заняты, сказал он. Бросаются делать рождественские покупки. Проштамповать и уйти… – Полетт тяжело дышала, измученная болью и непомерными усилиями. – В пятницу. Ровно за неделю до Рождества. Ее увезут в Персидский залив. Абу-Даби. Из Гэтвика, когда полно чартерных рейсов. Пятница, перед Рождеством.
Истина не сразу дошла до Изы. Много недель она была так занята, что забыла о времени. Забыть о Рождестве. А ведь до него осталась ровно неделя.
Сегодня. Сегодня. Сегодня. СЕГОДНЯ.
У нее нет времени. Ее сознание восставало против подобного совпадения; истина обрушилась на нее, как каменная стена, похоронив под собой все надежды.
– Я дала вам то, что вы хотели. Теперь отдайте мне мое, – потребовала Полетт. Наконец-то она ясно видела шприц в руке Дэниела.
– Отдай, Дэниел, – воскликнула Иза. – И, ради Бога, давай выбираться отсюда.
Двинувшись к двери, она краем глаза увидела, что Дэнни словно окаменел. Его лицо превратилось в безжизненную, искаженную ужасом маску. Рука, державшая шприц, неосознанно дрожала с того самого момента, как игла прикоснулась к его пальцам. Голова у него тряслась.
– Я не могу – прошептал он. – Только не это. Он стоял, застыв на месте. Внезапно Полетт, с удивительной живостью для такого измученного тела, бросилась через комнату к Дэнни, но он был слишком далеко, и она не достала его, он отступил еще дальше, к балконной двери, как будто собираясь выкинуть шприц.
– Нет, не могу, – наконец прошептал он.
Для Изы это мгновение останется самым печальным в жизни.
Полетт, терзаемая болью, не видела ничего, кроме шприца. Каждая клеточка ее тела и мозга была нацелена на него, ничто в мире больше не имело значения. Ее спасательный круг, ее кислород. Возможность выжить. Она чувствовала себя так, как будто плыла в луже расплавленного свинца, а кто-то тянул ее вниз. Не дает дышать. Душит. Паника. Шприц. Выжить. Дэниел. Игла. Немедленно!
Свирепо и мягко, как пантера, она набросилась на Дэниела, пытаясь дотянуться до шприца, всей тяжестью обрушившись ему на грудь.
Полетт почти ничего не весила, но он раскинул руки, пытаясь не дать ей дотянуться до шприца, и потерял равновесие, его отбросило назад, он споткнулся и зацепился каблуком за порог приоткрытой балконной двери. Дэниел оступился, упал и заскользил, пытаясь найти точку опоры на бетонном полу.
Холодный воздух. Рождественский мороз.
Он наткнулся спиной на перила, руки высоко подняты над головой, центр тяжести смещен вверх. На глазах у Изы, которая была не в состоянии поверить в реальность происходящего, его тело исчезло, перекувыркнувшись через перила.
Какой-то миг он, казалось, парил в воздухе как птица с расправленными крыльями, дрожа и пытаясь дотянуться до нее.
Их взгляды встретились. Дэниел прошептал имя Изидоры.
И исчез.
Она подбежала к балкону, и на нее обрушилась лавина звуков. Шум поездов метро, улица, громыхающая машинами, стройка на берегу канала. Сквозь облака прорывался вой самолета, идущего на посадку в Хитроу с выпущенными шасси. Все эти звуки заглушили ее собственный вопль.
В тот момент, когда Изидора ухватилась за перила балкона и заглянула вниз, солнце прорвалось сквозь тучи. Луч света прорезал небо и ринулся вниз, как сверкающая небесная лестница, достиг земли, отразившись от металлических перил. Как будто где-то распахнулась огромная дверь.
И луч погас.
Двадцатью пятью этажами ниже, на заброшенной автостоянке, лежало скрюченное тело.
В комнате за ее спиной что-то закричала Полетт, грязно выругалась и убежала. Ее гнали демоны, теперь и Изу они будут преследовать всегда. Дэниел просил только, чтобы она позволила ему любить ее. А она колебалась. Не теперь. Позже. Завтра.
Никогда.
Еще раз взглянув вниз, Иза заметила, как на стоянку ворвались две полицейские машины с зажженными фарами и, завизжав тормозами, остановились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
– Владельцам?! – взвилась Иза, придя в ярость от гнусности этих слов. – Бэлла не предмет!
Увы, для Полетт она была просто товаром, за который можно выручить деньги.
– Каким владельцам? – переспросила Иза, задыхаясь.
– Иностранцы.
– Иностранцы? Откуда?
– Из-за границы.
– Откуда именно?
Иза с размаху ударила ее по щеке, и глаза Полетт внезапно открылись. Бездушные, пустые.
– Откуда-то с Ближнего Востока. Не знаю точно.
– Но почему, черт возьми, им нужен именно такой ребенок, как Бэлла?
Ответа не последовало, но Иза полагала, что сама его знает. Об этом говорила Джуди, так напугавшая ее тогда. Белая кожа. Символ высшей расы. Они продали ее ребенка.
Ей хотелось размозжить голову Полетт о стену, вышибить ей мозги, растоптать здесь, в этом вонючем притоне, причинить ей страдания, хоть как-то компенсировать испытанную боль. Но, даже держа Полетт в своих руках, она знала, что ей никогда не удастся заставить Полетт страдать так, как страдала она сама. Настоящим ее врагом была не Полетт, а время. Если только Бэллу вывезут из страны и ее след затеряется за таинственными песчаными холмами Ближнего Востока, дверь за ее ребенком захлопнется навсегда. Эта мысль заставила Изу окаменеть.
Слава Богу, у нее еще есть время. Бэлла по-прежнему у приемных родителей. Здесь. Близко.
– Где Бэлла? – еще раз настойчиво спросила она.
– Ее скоро отдадут, – повторила девушка. – Няня отвезет ее в Залив. И там передаст заказчикам.
– Но это невозможно, – запротестовала Иза, вспомнив, что рассказывал ей Фолд. – Родители должны прилететь сюда.
– Считается так, – равнодушно согласилась Полетт. – Отчеты. Еще один обман. Как и в море лжи ее жизни.
– Но они не могут…
– Документы, – бормотала Полетт. – Все документы готовы. Они платят за это дополнительно. За передачу из рук у руки.
– А слушание в суде? Судья… – протестовала Иза.
– Новые родители могут прилететь. Или не прилететь. Скорее, нет. Зачем беспокоиться из-за двухминутной процедуры? Можно заплатить статистам, как при сдаче экзамена на вождение. Дурак судья никогда ничего не узнает.
– Так когда состоится передача?
– Не помню. – Теперь Полетт бормотала совсем невнятно.
– Тогда выбрось эту дрянь из окна, Дэниел, – рявкнула Иза, не отводя глаз от Полетт.
Девушка дернула головой, протестуя, пытаясь вынырнуть из тумана и преодолеть дурноту.
– Гидеон хотел провернуть это дело, когда все будут заняты и не останется времени на вопросы. Просто проштамповать документы и уйти.
– Так когда же? Вспомни! Ты должна вспомнить. Давай! Вспомни. И тогда ты получишь то, чего так жаждешь.
Взгляд девушки витал где-то далеко, она как будто была в трансе. Потом задрожала, схватилась за живот, нижняя губа ее была прокушена почти до крови.
– Рождественские покупки, – прошептала она.
– Что? – завопила Иза, испугавшись, что Полетт уже вообще ничего не соображает.
– Рождество. Когда все заняты, сказал он. Бросаются делать рождественские покупки. Проштамповать и уйти… – Полетт тяжело дышала, измученная болью и непомерными усилиями. – В пятницу. Ровно за неделю до Рождества. Ее увезут в Персидский залив. Абу-Даби. Из Гэтвика, когда полно чартерных рейсов. Пятница, перед Рождеством.
Истина не сразу дошла до Изы. Много недель она была так занята, что забыла о времени. Забыть о Рождестве. А ведь до него осталась ровно неделя.
Сегодня. Сегодня. Сегодня. СЕГОДНЯ.
У нее нет времени. Ее сознание восставало против подобного совпадения; истина обрушилась на нее, как каменная стена, похоронив под собой все надежды.
– Я дала вам то, что вы хотели. Теперь отдайте мне мое, – потребовала Полетт. Наконец-то она ясно видела шприц в руке Дэниела.
– Отдай, Дэниел, – воскликнула Иза. – И, ради Бога, давай выбираться отсюда.
Двинувшись к двери, она краем глаза увидела, что Дэнни словно окаменел. Его лицо превратилось в безжизненную, искаженную ужасом маску. Рука, державшая шприц, неосознанно дрожала с того самого момента, как игла прикоснулась к его пальцам. Голова у него тряслась.
– Я не могу – прошептал он. – Только не это. Он стоял, застыв на месте. Внезапно Полетт, с удивительной живостью для такого измученного тела, бросилась через комнату к Дэнни, но он был слишком далеко, и она не достала его, он отступил еще дальше, к балконной двери, как будто собираясь выкинуть шприц.
– Нет, не могу, – наконец прошептал он.
Для Изы это мгновение останется самым печальным в жизни.
Полетт, терзаемая болью, не видела ничего, кроме шприца. Каждая клеточка ее тела и мозга была нацелена на него, ничто в мире больше не имело значения. Ее спасательный круг, ее кислород. Возможность выжить. Она чувствовала себя так, как будто плыла в луже расплавленного свинца, а кто-то тянул ее вниз. Не дает дышать. Душит. Паника. Шприц. Выжить. Дэниел. Игла. Немедленно!
Свирепо и мягко, как пантера, она набросилась на Дэниела, пытаясь дотянуться до шприца, всей тяжестью обрушившись ему на грудь.
Полетт почти ничего не весила, но он раскинул руки, пытаясь не дать ей дотянуться до шприца, и потерял равновесие, его отбросило назад, он споткнулся и зацепился каблуком за порог приоткрытой балконной двери. Дэниел оступился, упал и заскользил, пытаясь найти точку опоры на бетонном полу.
Холодный воздух. Рождественский мороз.
Он наткнулся спиной на перила, руки высоко подняты над головой, центр тяжести смещен вверх. На глазах у Изы, которая была не в состоянии поверить в реальность происходящего, его тело исчезло, перекувыркнувшись через перила.
Какой-то миг он, казалось, парил в воздухе как птица с расправленными крыльями, дрожа и пытаясь дотянуться до нее.
Их взгляды встретились. Дэниел прошептал имя Изидоры.
И исчез.
Она подбежала к балкону, и на нее обрушилась лавина звуков. Шум поездов метро, улица, громыхающая машинами, стройка на берегу канала. Сквозь облака прорывался вой самолета, идущего на посадку в Хитроу с выпущенными шасси. Все эти звуки заглушили ее собственный вопль.
В тот момент, когда Изидора ухватилась за перила балкона и заглянула вниз, солнце прорвалось сквозь тучи. Луч света прорезал небо и ринулся вниз, как сверкающая небесная лестница, достиг земли, отразившись от металлических перил. Как будто где-то распахнулась огромная дверь.
И луч погас.
Двадцатью пятью этажами ниже, на заброшенной автостоянке, лежало скрюченное тело.
В комнате за ее спиной что-то закричала Полетт, грязно выругалась и убежала. Ее гнали демоны, теперь и Изу они будут преследовать всегда. Дэниел просил только, чтобы она позволила ему любить ее. А она колебалась. Не теперь. Позже. Завтра.
Никогда.
Еще раз взглянув вниз, Иза заметила, как на стоянку ворвались две полицейские машины с зажженными фарами и, завизжав тормозами, остановились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71