Весьма пристойное детство. В молодости провел два года в Эр-Рияде, в качестве инспектора, наблюдающего за выполнением контракта на строительстве порта. Фолд рассказывал, что много занимался спортом, даже бегал марафон. Явный намек на выносливость. Наверняка врет.
Фолд все подливал себе, глаза наливались кровью, высокий лоб лоснился, Над верхней губой выступил пот. Его тщательно причесанные волосы стали влажными и висели сальными прядями. Он открыл третью бутылку, но Иза отказалась, прикрыв бокал ладонью.
– Довольно. Я и так уже плохо соображаю и не смогу отвечать на ваши вопросы, если еще выпью, – убеждала она.
– Вопросы? Думаю, я закончил. Вы рассказали мне все, что я должен был знать, Фиона.
– Прошла ли я испытание? Вы сможете помочь мне?
Фолд с трудом ворочал языком.
– Полагаю, что смогу. На определенных условиях.
– Ребенок не старше шести месяцев. Это возможно?
– Трудно.
– Как скоро?
– Вы нетерпеливы, – хихикнул он.
– Нет. Просто я твердо решила довести дело до конца.
– Мне необходимо провести расследование. Я дам вам знать.
– Послушайте, не думаю, что за двадцать пять кусков должна маяться неизвестно сколько в Лондоне. Младенцев не аисты приносят, они рождаются точно в срок. И я хочу знать: когда ожидается ближайший?
– Вы дерзкая, мне это нравится, – кивнул Фолд. – Но, дорогая, не вы единственная хотите усыновить ребенка. Есть и другие клиенты.
– У вас должны быть особые возможности, – запротестовала Изидора.
Он поднял руки.
– Сдаюсь, сдаюсь. Очень хорошо, посмотрим, что можно сделать.
Фолд поднялся – ноги его слегка заплетались – и направился к кровати, где лежала папка с документами, вынул оттуда черный кожаный футлярчик.
– Мой маленький помощник, – объяснил он. – Мой дорожный компьютер. Напоминает, чтобы я надел чистую рубашку… – бормотал он, – встречи, даты, адреса. Контакты.
Впервые за вечер Иза воспрянула духом. Связь с Полетт. А вдруг?
– Мммм. Слушайте, я ничего не могу гарантировать, – сказал он, – но, возможно, смогу заполучить одного… месяца через два…
Изу загипнотизировало это маленькое устройство. Как бы ей хотелось усилием воли проникнуть в память и добраться до Полетт. И не платить ту ужасную цену, которую наверняка потребует Фолд.
Капкан захлопнулся. Фолд повернулся и взглянул на Изу.
Кровать. Она знала – все время знала, – что ответы на свои вопросы она найдет только там. Фолд вернулся за стол.
Через два месяца. Если все пойдет как надо.
– Я смогу получить ребенка? Через два месяца?
– О, нет. Не так быстро. Ребенок должен оставаться на попечении агентства, по крайней мере, десять недель. За это время принимается решение, оформляются документы…
«А решают все Фолд с Полетт», – поняла Изидора.
– А потом?
– Документы отправляют на рассмотрение Совета по усыновлению. Двенадцать человек. Уважаемые, честные граждане, – он хитро взглянул на Изу. – Так что, вы понимаете, все бумаги должны быть в полном порядке.
– А младенца тоже предъявляют Совету? И мать?
– Боже мой, нет. Не думаете же вы, что добропорядочные викарии и дамы в нелепых шляпках осматривают вопящих младенцев и беседуют с бледными от волнения родителями! Нет, этим занимается агентство по усыновлению.
– И Совет доверят мнению агентства? И заключению управляющих?
– А зачем иначе содержать агентство? – Фолд глотнул вина. – Так что именно мы передаем приемным родителям ребенка. Месяца через три. Вы понимаете, мы должны быть очень осторожны.
Фолд был невероятно возбужден, его глаза жадно шарили по телу Изы.
– Потом постановление об усыновлении одобряется на слушании в суде. По рекомендации агентства по усыновлению.
Изидора поняла, что Фолд и Полетт контролируют весь процесс. Бумаги. Отчеты и рекомендации. Совет добропорядочных и наивных граждан. Слушание у судьи, на котором автоматически утверждается решение. Все безупречно. Никаких вопросов. Да и кому их задавать.
Личность ребенка никому не известна, только фамилия на бумажной бирке. Совсем как в морге.
– Значит, вы это можете – найти для меня ребенка?
– Это… нелегко.
– Что это за чушь? Ведь вы только что говорили, что это возможно.
– Проблема в том, что существует очередь. Люди ждут. Долго ждут.
Его покрасневшие глаза скользнули по ее груди.
– Что требуется, – тихо спросила Иза, – чтобы оказаться первой в этой очереди?
Фолд наклонился над столом.
– Дорогая моя, вы просите, чтобы я пошел на огромный риск. Ваше право на усыновление может быть оспорено. Если об этом узнают, я погиб.
Лицо коронера горело. Иза опять наполнила его стакан в отчаянной надежде, что он отключится, но вино лишь еще больше возбудило его. Изу ужаснуло то, что она прочла в его глазах.
– Вы хотите, чтобы ради вас я пошел на огромный риск, – продолжал он. – В ответ я хотел бы получить доказательство вашей лояльности… – В лицо Изидоре ударил запах перегара.
– Чего же вы хотите?
– Я посвятил жизнь этой работе, позволяя женщинам стать счастливыми. Я прожил одинокую жизнь… – его глаза шарили по ее груди, скоро он пустил в ход и руки. – В ответ я прошу небольшого утешения. Несколько мгновений в обмен на долгие годы будущего счастья с вашим ребенком. – Фолд как будто задыхался. Он протянул руку, чтобы стянуть бретельки с плеч Изы, по дороге опрокинул бутылку, липкая рука схватила ее за грудь. – Ваш муж так далеко…
И он поволок ее к кровати.
Иза не сопротивлялась, скинула туфли, платье и шарф, а Фолд пожирал ее глазами. Тяжело дыша, он начал раздеваться, его жирный живот трясся от вожделения, пока он стягивал с Изы колготки и трусики.
Казалось, мысли и чувства ее застыли; она покорно легла на спину, а Фолд, тиская ее за грудь, заставил поднять руки над головой, взял ее шарф и стал привязывать запястья к спинке кровати. Чем больше Иза сопротивлялась, тем сильнее он распалялся.
Фолд навалился на нее, как кусок китовой туши. Он был омерзителен, но она ведь знала, идя на эту встречу, чего он потребует, и убедила себя, что это ничтожно малая плата, что это ради Бэллы, в конце концов, она взрослая женщина, а не невинная девушка, так какая разница?
Думай о Бэлле , говорила она себе, чтобы отвлечься, и внезапно отчетливо увидела лицо дочери, ее кудрявые волосики, ясные глаза, мягкую припухлость губок… Она потянулась, чтобы дотронуться до руки дочки, вот сейчас они снова будут вместе…
И вдруг начала падать в какую-то бездонную яму, и образ Бэллы отдалялся от нее, исчезал, улетал. Из горла Изы вырвался вопль боли и отчаяния, той боли, которую способна понять только мать.
– Я был неплох, дорогая? – Лицо Фолда лоснилось от пота и самодовольства. – Кажется, вам понравилось.
– Развяжите меня, – прошептала Иза.
Он насмешливо улыбнулся, замахнулся на нее концом шарфа, развязал один узел, предоставив ей самой развязывать другой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Фолд все подливал себе, глаза наливались кровью, высокий лоб лоснился, Над верхней губой выступил пот. Его тщательно причесанные волосы стали влажными и висели сальными прядями. Он открыл третью бутылку, но Иза отказалась, прикрыв бокал ладонью.
– Довольно. Я и так уже плохо соображаю и не смогу отвечать на ваши вопросы, если еще выпью, – убеждала она.
– Вопросы? Думаю, я закончил. Вы рассказали мне все, что я должен был знать, Фиона.
– Прошла ли я испытание? Вы сможете помочь мне?
Фолд с трудом ворочал языком.
– Полагаю, что смогу. На определенных условиях.
– Ребенок не старше шести месяцев. Это возможно?
– Трудно.
– Как скоро?
– Вы нетерпеливы, – хихикнул он.
– Нет. Просто я твердо решила довести дело до конца.
– Мне необходимо провести расследование. Я дам вам знать.
– Послушайте, не думаю, что за двадцать пять кусков должна маяться неизвестно сколько в Лондоне. Младенцев не аисты приносят, они рождаются точно в срок. И я хочу знать: когда ожидается ближайший?
– Вы дерзкая, мне это нравится, – кивнул Фолд. – Но, дорогая, не вы единственная хотите усыновить ребенка. Есть и другие клиенты.
– У вас должны быть особые возможности, – запротестовала Изидора.
Он поднял руки.
– Сдаюсь, сдаюсь. Очень хорошо, посмотрим, что можно сделать.
Фолд поднялся – ноги его слегка заплетались – и направился к кровати, где лежала папка с документами, вынул оттуда черный кожаный футлярчик.
– Мой маленький помощник, – объяснил он. – Мой дорожный компьютер. Напоминает, чтобы я надел чистую рубашку… – бормотал он, – встречи, даты, адреса. Контакты.
Впервые за вечер Иза воспрянула духом. Связь с Полетт. А вдруг?
– Мммм. Слушайте, я ничего не могу гарантировать, – сказал он, – но, возможно, смогу заполучить одного… месяца через два…
Изу загипнотизировало это маленькое устройство. Как бы ей хотелось усилием воли проникнуть в память и добраться до Полетт. И не платить ту ужасную цену, которую наверняка потребует Фолд.
Капкан захлопнулся. Фолд повернулся и взглянул на Изу.
Кровать. Она знала – все время знала, – что ответы на свои вопросы она найдет только там. Фолд вернулся за стол.
Через два месяца. Если все пойдет как надо.
– Я смогу получить ребенка? Через два месяца?
– О, нет. Не так быстро. Ребенок должен оставаться на попечении агентства, по крайней мере, десять недель. За это время принимается решение, оформляются документы…
«А решают все Фолд с Полетт», – поняла Изидора.
– А потом?
– Документы отправляют на рассмотрение Совета по усыновлению. Двенадцать человек. Уважаемые, честные граждане, – он хитро взглянул на Изу. – Так что, вы понимаете, все бумаги должны быть в полном порядке.
– А младенца тоже предъявляют Совету? И мать?
– Боже мой, нет. Не думаете же вы, что добропорядочные викарии и дамы в нелепых шляпках осматривают вопящих младенцев и беседуют с бледными от волнения родителями! Нет, этим занимается агентство по усыновлению.
– И Совет доверят мнению агентства? И заключению управляющих?
– А зачем иначе содержать агентство? – Фолд глотнул вина. – Так что именно мы передаем приемным родителям ребенка. Месяца через три. Вы понимаете, мы должны быть очень осторожны.
Фолд был невероятно возбужден, его глаза жадно шарили по телу Изы.
– Потом постановление об усыновлении одобряется на слушании в суде. По рекомендации агентства по усыновлению.
Изидора поняла, что Фолд и Полетт контролируют весь процесс. Бумаги. Отчеты и рекомендации. Совет добропорядочных и наивных граждан. Слушание у судьи, на котором автоматически утверждается решение. Все безупречно. Никаких вопросов. Да и кому их задавать.
Личность ребенка никому не известна, только фамилия на бумажной бирке. Совсем как в морге.
– Значит, вы это можете – найти для меня ребенка?
– Это… нелегко.
– Что это за чушь? Ведь вы только что говорили, что это возможно.
– Проблема в том, что существует очередь. Люди ждут. Долго ждут.
Его покрасневшие глаза скользнули по ее груди.
– Что требуется, – тихо спросила Иза, – чтобы оказаться первой в этой очереди?
Фолд наклонился над столом.
– Дорогая моя, вы просите, чтобы я пошел на огромный риск. Ваше право на усыновление может быть оспорено. Если об этом узнают, я погиб.
Лицо коронера горело. Иза опять наполнила его стакан в отчаянной надежде, что он отключится, но вино лишь еще больше возбудило его. Изу ужаснуло то, что она прочла в его глазах.
– Вы хотите, чтобы ради вас я пошел на огромный риск, – продолжал он. – В ответ я хотел бы получить доказательство вашей лояльности… – В лицо Изидоре ударил запах перегара.
– Чего же вы хотите?
– Я посвятил жизнь этой работе, позволяя женщинам стать счастливыми. Я прожил одинокую жизнь… – его глаза шарили по ее груди, скоро он пустил в ход и руки. – В ответ я прошу небольшого утешения. Несколько мгновений в обмен на долгие годы будущего счастья с вашим ребенком. – Фолд как будто задыхался. Он протянул руку, чтобы стянуть бретельки с плеч Изы, по дороге опрокинул бутылку, липкая рука схватила ее за грудь. – Ваш муж так далеко…
И он поволок ее к кровати.
Иза не сопротивлялась, скинула туфли, платье и шарф, а Фолд пожирал ее глазами. Тяжело дыша, он начал раздеваться, его жирный живот трясся от вожделения, пока он стягивал с Изы колготки и трусики.
Казалось, мысли и чувства ее застыли; она покорно легла на спину, а Фолд, тиская ее за грудь, заставил поднять руки над головой, взял ее шарф и стал привязывать запястья к спинке кровати. Чем больше Иза сопротивлялась, тем сильнее он распалялся.
Фолд навалился на нее, как кусок китовой туши. Он был омерзителен, но она ведь знала, идя на эту встречу, чего он потребует, и убедила себя, что это ничтожно малая плата, что это ради Бэллы, в конце концов, она взрослая женщина, а не невинная девушка, так какая разница?
Думай о Бэлле , говорила она себе, чтобы отвлечься, и внезапно отчетливо увидела лицо дочери, ее кудрявые волосики, ясные глаза, мягкую припухлость губок… Она потянулась, чтобы дотронуться до руки дочки, вот сейчас они снова будут вместе…
И вдруг начала падать в какую-то бездонную яму, и образ Бэллы отдалялся от нее, исчезал, улетал. Из горла Изы вырвался вопль боли и отчаяния, той боли, которую способна понять только мать.
– Я был неплох, дорогая? – Лицо Фолда лоснилось от пота и самодовольства. – Кажется, вам понравилось.
– Развяжите меня, – прошептала Иза.
Он насмешливо улыбнулся, замахнулся на нее концом шарфа, развязал один узел, предоставив ей самой развязывать другой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71