Этот перечень ужасов был достойным плодом фантазии чиновников, готовящихся к бюджетным сражениям с их лишенными воображения коллегами из Казначейства, способными за полдня утопить авианосцев больше, чем целая свора нацистских асов.
Один пункт выделялся более сухим стилем изложения.
«23. Правительство Ее Величества намерено, в частности, определить свою позицию по МЦИБ, военному самолету, к совместному производству которого предполагается приступить к концу этого года. Проект, в котором весьма заинтересована американская администрация, встречает сопротивление в конгрессе. Вряд ли одобрение конгресса будет получено без поддержки европейских союзников. Большинство наших европейских партнеров колеблются, признавая ценность МЦИБ с военной точки зрения и с учетом все более неустойчивой обстановки, но их пугают расходы. Германия и Испания дали понять, что будут участвовать в проекте, только если присоединится и Англия. От этого решения будет зависеть и одобрение проекта в Соединенных Штатах.
24. Поэтому роль правительства Ее Величества и министра обороны персонально будет, видимо, решающей.
25. Финансовые расходы, требующиеся на разработку МЦИБ, весьма значительны, но растянутся на десять лет. Более того, у нас сильная позиция, и мы можем получить право на выполнение существенной части работ по проектированию и производству, что принесет значительную выгоду в плане занятости и позволит министру обороны занять твердую позицию на двусторонних переговорах с Казначейством о финансировании бюджета министерства обороны…
27. Какое бы решение ни принял министр обороны, к нему будет привлечено внимание общественности в стране и за рубежом».
Деверье фыркнул.
«Будет привлечено внимание общественности…»
Поощрение? Или угроза? Хотя пресс-релиз не содержал никаких рекомендаций, тон не оставлял сомнений в том, чего именно хотят бюрократы из министерства обороны. «Дастер» был символом их силы, проект должен восстановить репутацию вояк в глазах коллег из Уайт-холла, после того как в течение ряда лет сменявшие друг друга лейбористы и консерваторы выжимали из них соки в поисках дополнительных миллиардов для партийной казны.
Деверье прокрутил в уме три варианта. Он может отказаться поддержать проект, заслужив тем самым благодарность испытывающих трудности коллег по кабинету. Однако тогда он столкнется с оппозицией тех могущественных и привилегированных представителей оборонной промышленности, которые съели не одного его предшественника. А политическая благодарность улетучивается быстрее, чем пузырьки в стакане содовой.
С другой стороны, можно вступить в открытую битву в защиту проекта, и она наверняка окажется кровавой. Но чья кровь прольется? Победи Деверье, он окажется самым удачливым министром в правительстве, фигурой международного масштаба, умелым дипломатом, политиком с перспективой, самой яркой звездой на политическом небосклоне. Он сам бы мог написать панегирик в свою честь.
А если ввяжется и проиграет, это будет его личной катастрофой. Сменил одного министра и уступил место другому. Глава оборонного ведомства, не оправдавший надежд. Пришел, увидел и сдался.
Что бы сделал его отец? Напился бы. Потом избил бы свою несчастную жену и исчез в той части особняка, где жила экономка. Молодая экономка. В доме беспрерывно менялись экономки, все они были молодыми, и каждую выбирал отец.
Деверье прикусил губу. Его отец вступил бы в бой и наверняка проиграл бы. Но он не похож на отца. И не потерпит поражения.
Ему, во всяком случае, не нужны молодые экономки.
В темноте сознания пробуждалась жизнь.
Она не различала ни форму, ни цвет. Как будто плавала в пустоте космического пространства, и необходим был всего один, небольшой толчок, чтобы она опять стала единым целым.
Разочарование. Гнев. Я чувствую, значит, я существую.
Неясные мысли терялись в темноте, или сгорали, как космическое тело, ворвавшееся в земную атмосферу.
Потом наступил момент, когда свет разделился на цвета и темный покров начал приподниматься.
– Мама-а-а!
Это был первый звук, который она восприняла, впервые после катастрофы Бенджи заговорил. Глаза Изы открылись, свет ослепил ее, она заморгала, сопротивляясь, сумела сфокусировать зрение и наконец увидела, что ее окружает: тщедушный консультант-невропатолог Уэзерап смущенно улыбался – это был его профессиональный триумф; Примроз, сестра-практикантка, нежно улыбалась ей; Макбин излучала спокойное удовлетворение при виде очередного чуда. Она прижимала к груди маленького живого черноволосого мальчика.
– Б…Бен…Бенджамен? – Из произнесла первое слово так же неуверенно, как теленок делает свой первый шаг. С нее быстро сняли все манжеты и присоски, чтобы мать и сын могли обнять друг друга. Бенджамен сморщился, став похожим на игрушечного тролля, и слезами выразил радость и облегчение. В уголках глаз матери тоже появились слезинки, но у нее было маловато сил, и она не до конца разобралась в ситуации.
– Где я? Что случилось? – наконец прошептала она, инстинктивно протянув руку, чтобы поправить волосы мальчика, но и это оказалось ей не по силам.
– О, значит, вы из-за океана, американка, ведь так? – Макбин быстро уловила акцент. – Скажите мне, как вас зовут?
– Из… Изидора Дин. Иза. – Ответ прозвучал робко почти вопросительно. – Мой о… – Она собралась было рассказать им, что ее назвали в честь Айседоры Дункан, танцовщицы, которой поклонялся в юности отец, дантист из штата Висконсин, скрывавший под маской строгости страсть к театру, но попытка оказалась слишком утомительной. Она замолчала и сосредоточила все усилия на попытке стереть слезы со щеки мальчика.
– С вами произошел несчастный случай, лапочка. Вы были в коме. Но вы сильная, вы справитесь. Не так ли, мистер Уэзерап?
Консультант, который в этот момент осторожно щупал ее пульс, кивнул.
– Ваша селезенка заставила нас поволноваться, миссис Дин, нам пришлось удалить ее. Но это не страшно. Вы даже не заметите ее отсутствия, останется только небольшой шов слева на животе. Вы довольно долго проспали, но, полагаю, с вами все будет просто отлично, если только юный Бенджамен даст вам возможность отдохнуть. Спокойно, юноша, – со смехом сказал он, повернувшись к Бенджи, который крепко обхватил мать за шею, чтобы никто не попытался оттащить его от нее.
– Он… Все в порядке, доктор. Он нуждается в нежности и ласке, – возразила Иза.
– Вы нас здорово помучили, Иза, – сказала Макбин. – Мы ведь не имели ни малейшего представления о том, кто вы такая. Вы действительно американка?
Иза кивнула.
– Ваш сын тоже пережил серьезный шок, он практически ничего не говорил все это время, – продолжал Уэзерап.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Один пункт выделялся более сухим стилем изложения.
«23. Правительство Ее Величества намерено, в частности, определить свою позицию по МЦИБ, военному самолету, к совместному производству которого предполагается приступить к концу этого года. Проект, в котором весьма заинтересована американская администрация, встречает сопротивление в конгрессе. Вряд ли одобрение конгресса будет получено без поддержки европейских союзников. Большинство наших европейских партнеров колеблются, признавая ценность МЦИБ с военной точки зрения и с учетом все более неустойчивой обстановки, но их пугают расходы. Германия и Испания дали понять, что будут участвовать в проекте, только если присоединится и Англия. От этого решения будет зависеть и одобрение проекта в Соединенных Штатах.
24. Поэтому роль правительства Ее Величества и министра обороны персонально будет, видимо, решающей.
25. Финансовые расходы, требующиеся на разработку МЦИБ, весьма значительны, но растянутся на десять лет. Более того, у нас сильная позиция, и мы можем получить право на выполнение существенной части работ по проектированию и производству, что принесет значительную выгоду в плане занятости и позволит министру обороны занять твердую позицию на двусторонних переговорах с Казначейством о финансировании бюджета министерства обороны…
27. Какое бы решение ни принял министр обороны, к нему будет привлечено внимание общественности в стране и за рубежом».
Деверье фыркнул.
«Будет привлечено внимание общественности…»
Поощрение? Или угроза? Хотя пресс-релиз не содержал никаких рекомендаций, тон не оставлял сомнений в том, чего именно хотят бюрократы из министерства обороны. «Дастер» был символом их силы, проект должен восстановить репутацию вояк в глазах коллег из Уайт-холла, после того как в течение ряда лет сменявшие друг друга лейбористы и консерваторы выжимали из них соки в поисках дополнительных миллиардов для партийной казны.
Деверье прокрутил в уме три варианта. Он может отказаться поддержать проект, заслужив тем самым благодарность испытывающих трудности коллег по кабинету. Однако тогда он столкнется с оппозицией тех могущественных и привилегированных представителей оборонной промышленности, которые съели не одного его предшественника. А политическая благодарность улетучивается быстрее, чем пузырьки в стакане содовой.
С другой стороны, можно вступить в открытую битву в защиту проекта, и она наверняка окажется кровавой. Но чья кровь прольется? Победи Деверье, он окажется самым удачливым министром в правительстве, фигурой международного масштаба, умелым дипломатом, политиком с перспективой, самой яркой звездой на политическом небосклоне. Он сам бы мог написать панегирик в свою честь.
А если ввяжется и проиграет, это будет его личной катастрофой. Сменил одного министра и уступил место другому. Глава оборонного ведомства, не оправдавший надежд. Пришел, увидел и сдался.
Что бы сделал его отец? Напился бы. Потом избил бы свою несчастную жену и исчез в той части особняка, где жила экономка. Молодая экономка. В доме беспрерывно менялись экономки, все они были молодыми, и каждую выбирал отец.
Деверье прикусил губу. Его отец вступил бы в бой и наверняка проиграл бы. Но он не похож на отца. И не потерпит поражения.
Ему, во всяком случае, не нужны молодые экономки.
В темноте сознания пробуждалась жизнь.
Она не различала ни форму, ни цвет. Как будто плавала в пустоте космического пространства, и необходим был всего один, небольшой толчок, чтобы она опять стала единым целым.
Разочарование. Гнев. Я чувствую, значит, я существую.
Неясные мысли терялись в темноте, или сгорали, как космическое тело, ворвавшееся в земную атмосферу.
Потом наступил момент, когда свет разделился на цвета и темный покров начал приподниматься.
– Мама-а-а!
Это был первый звук, который она восприняла, впервые после катастрофы Бенджи заговорил. Глаза Изы открылись, свет ослепил ее, она заморгала, сопротивляясь, сумела сфокусировать зрение и наконец увидела, что ее окружает: тщедушный консультант-невропатолог Уэзерап смущенно улыбался – это был его профессиональный триумф; Примроз, сестра-практикантка, нежно улыбалась ей; Макбин излучала спокойное удовлетворение при виде очередного чуда. Она прижимала к груди маленького живого черноволосого мальчика.
– Б…Бен…Бенджамен? – Из произнесла первое слово так же неуверенно, как теленок делает свой первый шаг. С нее быстро сняли все манжеты и присоски, чтобы мать и сын могли обнять друг друга. Бенджамен сморщился, став похожим на игрушечного тролля, и слезами выразил радость и облегчение. В уголках глаз матери тоже появились слезинки, но у нее было маловато сил, и она не до конца разобралась в ситуации.
– Где я? Что случилось? – наконец прошептала она, инстинктивно протянув руку, чтобы поправить волосы мальчика, но и это оказалось ей не по силам.
– О, значит, вы из-за океана, американка, ведь так? – Макбин быстро уловила акцент. – Скажите мне, как вас зовут?
– Из… Изидора Дин. Иза. – Ответ прозвучал робко почти вопросительно. – Мой о… – Она собралась было рассказать им, что ее назвали в честь Айседоры Дункан, танцовщицы, которой поклонялся в юности отец, дантист из штата Висконсин, скрывавший под маской строгости страсть к театру, но попытка оказалась слишком утомительной. Она замолчала и сосредоточила все усилия на попытке стереть слезы со щеки мальчика.
– С вами произошел несчастный случай, лапочка. Вы были в коме. Но вы сильная, вы справитесь. Не так ли, мистер Уэзерап?
Консультант, который в этот момент осторожно щупал ее пульс, кивнул.
– Ваша селезенка заставила нас поволноваться, миссис Дин, нам пришлось удалить ее. Но это не страшно. Вы даже не заметите ее отсутствия, останется только небольшой шов слева на животе. Вы довольно долго проспали, но, полагаю, с вами все будет просто отлично, если только юный Бенджамен даст вам возможность отдохнуть. Спокойно, юноша, – со смехом сказал он, повернувшись к Бенджи, который крепко обхватил мать за шею, чтобы никто не попытался оттащить его от нее.
– Он… Все в порядке, доктор. Он нуждается в нежности и ласке, – возразила Иза.
– Вы нас здорово помучили, Иза, – сказала Макбин. – Мы ведь не имели ни малейшего представления о том, кто вы такая. Вы действительно американка?
Иза кивнула.
– Ваш сын тоже пережил серьезный шок, он практически ничего не говорил все это время, – продолжал Уэзерап.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71