Д'Онофрио, однако, оказался не в духе. Он с раздражением и неприязнью оглядел кресло, особенно внимательно присматриваясь к серым пластиковым накладкам на подлокотниках, привинченным к металлическим трубкам винтами с крестообразными шлицами на головках, и вынес свое суждение:
— Не знаю, не знаю. Не так-то легко сверлить и обтачивать этот пластик. Лучше заменить его на тиковое дерево. Его, черт побери, полегче обрабатывать.
Быстренько прикинув что и как, я согласился.
— Валяй, делай.
— Со стальными трубками проблем не будет. Их можно резать и сваривать. Но вот трубки спереди надо заменить — взять внутренним диаметром побольше.
— Но соединительный шов должен быть незаметным даже при пристальном разглядывании, — потребовал я. — Что, если их распилить хирургической ножовкой?
— Вот я как раз и собираюсь это делать.
— Ладно. Но мне надо, чтобы все было сделано за час, максимум за два.
— За час? — он даже задохнулся от возмущения. — Да ты, едрена мать, оказывается, шутник. — Он обвел короткой пухлой ладонью кругом загроможденной всяким барахлом мастерской. — Смотри. Все забито под завязку. Разгребать надо, дел не оберешься.
За час, два, хоть и поджимало, сделать было можно. Конечно же, он набивал цену, а у меня времени просто не оставалось. Поэтому я вытащил пачку банкнот и помахал ими у него перед носом.
— Готов платить премиальные за скорость.
— Ну ладно, посмотрю, что тут можно придумать.
* * *
Предстояло встретиться еще с одним человеком, что оказалось самым трудным и в некотором смысле самым рискованным делом. Время от времени полицейские, агенты ФБР и ЦРУ вынуждены прибегать к услугам специалистов по изменению внешности. Обычно такие люди работают в театре, где занимаются изготовлением всяких гримов, париков и разных протезов, но специалисты по изменению внешности — это высший класс, и их очень мало. Они должны уметь перевоплотить агента полиции или разведки в совершенно другое лицо, которое невозможно распознать даже под самым пристальным взглядом. При этом еще техника маскировки — самая минимальная, а мастеров своего дела — раз два и обчелся.
Мне говорили, что самым лучшим таким художником является один человек, который иногда выполнял задания ЦРУ (а также гримировал многих киноактеров и телевизионных звезд, ну и еще известных религиозных и политических деятелей), но он, оказывается, уже не работал и проживал во Флориде.
Наконец, обзвонив многие салоны красоты и театры в Бостоне, я узнал адрес одного старого ветерана, венгра по происхождению, по имени Айво Балог, который кое-что делал для ФБР и, стало быть, был знаком с этим делом. Как мне сказали, он как-то сумел так загримировать агента ФБР, что тот проник в мафиозный клан в Провиденсе, да не раз, а дважды. Вот такой мастер мне как раз и нужен был.
Я узнал, что он является совладельцем гримерной театральной компании и обычно работает в офисе своей фирмы в старом здании в деловой части Бостона. Незадолго до полудня я связался с ним по телефону.
Поскольку мчаться в Бостон и возвращаться назад у меня просто времени уже не было, мы договорились встретиться в придорожной гостинице «Холидей» в Уорчестере, где я забронировал номер на одни сутки. Чтобы поехать и встретиться со мной, Айво пришлось отказаться от намеченных дел и встреч и перенести их на потом; при этом я намекнул, что игра стоит свеч и о потраченном времени жалеть ему не придется.
— Теперь мы должны разделиться, — сказал я Молли, когда подъехали к гостинице «Холидей». — Ты иди и сделай все, что нужно для вылета. Ну а когда закончишь — возвращайся сюда ко мне.
* * *
Айво Балогу на вид можно было дать лет семьдесят, по огрубевшим чертам лица, багровым щекам и носу сразу было видно, что он горький пьяница. И тем не менее с первого же взгляда мне стало ясно: несмотря на то, что в жизни он опустился донельзя, разума и сообразительности отнюдь не потерял.
Прежде чем открыть сумку с принадлежностями, он не менее, пожалуй, четверти часа просто стоял и со знанием дела дотошно изучал мое лицо и строение тела.
— Но кем же вы точно хотите стать? — наконец требовательно спросил Айво.
Мой ответ, хотя, как я полагал, был исчерпывающе ясен и обоснован, его никак не удовлетворил.
— А чем, по-вашему, зарабатывает себе на жизнь тот человек, на которого вы хотите походить? — продолжал расспрашивать он. — Где он проживает? Богат ли он или беден? Курит ли? Женат ли?
Минут пять-десять мы обсуждали всякие детали моей новой биографии для прикрытия. Несколько раз он отвергал мои предложения, повторяя снова и снова, словно некое заклинание, слова с сильным акцентом:
— Нет. Сутью любой достойной композиции должна быть простота.
Первым делом Балог обесцветил мои темно-каштановые волосы и брови, а затем придал им сероватый оттенок.
— Я могу прибавить вам лет этак десять — пятнадцать, но больше никак нельзя, будет подозрительно, — предостерег он.
Для чего мне все это понадобилось, он и понятия не имел, но совершенно очевидно, что в нем ощущалась известная напряженность, да и он чувствовал то же самое во мне.
Мне явно нравились его скрупулезность и предусмотрительность. На лицо он сначала наложил химический лосьон, чтобы придать ему загорелый и обветренный вид, а затем еще раз тщательно прошелся по деталям, чтобы отдельные складки особенно не выделялись.
— На все это уйдет по меньшей мере часа два, — пояснил он. — полагаю, у нас это время найдется.
— Да, — заверил я.
— Хорошо. Теперь позвольте мне взглянуть на одежду, которую вам придется надеть.
Внимательно осмотрев костюм и начищенные до блеска черные ботинки, он одобрительно кивнул головой. Немного подумав, он спросил:
— А где же бронежилет...
— А вот он, — ответил я, поднимая охотничью рубашку «Кул Макс» с глухим воротником, сшитую из сверхлегкого специального материала, который, как уверял Сиджер, в десять раз прочнее железа.
— Великолепно! — в восхищении воскликнул Балог. — Немного узковата, ну да ничего.
Когда оттеночный крем немного просох, Балог покрыл эмалью мои зубы, чтобы они потемнели, приделал мне небольшую аккуратную бородку с проседью, надел очки в роговой оправе и придал тем самым совершенно естественный вид, так что нельзя и догадаться, что я загримирован.
Молли, вернувшись в гостиницу, сразу меня и не узнала и, приложив от удивления ладонь ко рту, воскликнула:
— Боже мой, вылитый старик. Ты уже обманываешь меня во второй раз.
— Будет и третий, двух раз маловато, — ответил я, впервые повернулся к зеркалу и был тоже поражен. Перевоплощение оказалось просто сверхъестественным.
— Кресло в багажнике, — сказала она. — Ты же собирался хорошенько осмотреть его. Послушай...
Она с подозрением посмотрела на гримера, и я попросил его выйти на минутку в коридор, пока мы беседуем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144