Я извивался и колотился у него на руках, но все мои потуги оказывались тщетными — держали меня крепко.
На этот раз они внесли меня в холодное, темное, сырое каменное здание, отвратительно пахнущее гнилыми объедками пищи. Я услышал там какие-то шорохи. Примешивался еще какой-то запах, едкий и противный, вроде керосина или бензина.
— Вчера отбросы отсюда все вычистили, — заметил старший, — поэтому они сильно проголодались.
Шорохи заметно усилились.
Слышны потрескивания полиэтиленовых пакетов, опять шуршание, на этот раз какое-то неистовое. И запах — точно, пахнет бензином или керосином.
Они усадили меня на пол, ноги по-прежнему оставались связанными. В эту маленькую отвратительную каморку свет проникал только через дверь, в просвете которой я заметил силуэты двух лжекарабинеров.
— Что, черт бы вас побрал, вы задумали? — прохрипел я.
— А вот сперва скажи нам, где золото, тогда мы унесем тебя отсюда, — прокуренным, скрипучим голосом ответил старший. — Это ведь так просто.
— Боже ты мой, — не мог не воскликнуть я, хотя и понимал, что показывать свой страх им ни в коем случае нельзя, но как удержаться-то?
Царапанья и шорохи все ближе и громче. Они доносятся со всех концов.
— В вашем личном досье, — проскрежетал старший, — говорится, что вы панически боитесь крыс. Помогите нам, и мы вас отпустим.
— Я же сказал, не знал он!
— Запри его, Фрэнк, — рявкнул старший.
Дверь в каменном боксе захлопнулась, лязгнул засов. Сразу же все померкло вокруг, а когда глаза мои привыкли к темноте, приобрело мрачный желтоватый оттенок. Отовсюду доносились звуки шмыгания и шуршание. Со всех сторон на меня надвигались крупные темные тени.
— Когда будете готовы заговорить, — крикнули с улицы, — мы придем сразу.
— Нет! — завопил я. — Я сказал вам все, что знаю!
Что-то пробежало по моим ногам.
— Боже мой...
С улицы опять донесся хриплый голос:
— А знаете ли вы, что эти крысы привыкли к темноте? Они ориентируются исключительно на запахи. Ваше лицо, перепачканное кровью и сладкой приманкой, вроде как мед для мух. Они обгложут вас от жадности до косточек.
— Не знаю я ничего про это золото! — завопил я в отчаянии.
— В таком случае мне очень жаль вас, — опять захрипел старший «карабинер».
Я почувствовал, как около моего лица появилось сначала несколько крупных, теплых, мохнатых тушек, потом их стало еще больше. Открыть глаза я не решался и чувствовал только, как щеки мои начинают резать острые зубы, как они больно вонзаются в плоть, слышал шуршащие звуки, ощущал, как по ушам волочатся длинные хвосты, а по шее скользят влажные лапки.
Испытывая неописуемый ужас, я готов был жутко завопить, но удерживала меня лишь мысль, что за стеной стоят мои палачи и ждут не дождутся, когда я начну молить о пощаде.
39
Но все же каким-то образом, каким не знаю, я не утратил способности здраво мыслить.
Изогнувшись, я все же умудрился перевернуться лицом вверх, распугав при этом крыс и смахнув их с лица и шеи. Через несколько минут я освободился от пут, но проку от этого было мало, потому что мои палачи за стенкой все предусмотрели: выбраться отсюда, из этого бастиона с толстыми стенами, можно лишь через дверь, а она надежно закрыта на засов.
Я попытался поискать на ощупь свои пистолеты, но вскоре понял, что их не забыли унести. В носке у меня оставалась привязанной к щиколотке обойма с несколькими патронами, но они сами по себе не стреляют — для этого нужно оружие.
Глаза окончательно привыкли к темноте, и я выяснил, откуда идет едкий запах. У одной из стен среди всякого хлама и инструмента для огородных работ стояло несколько канистр с бензином.
Этот крысиный дом, как назвал его мой новый итальянский знакомый, использовался не только в качестве кухонной помойки, в нем к тому же хранилось всякое барахло, нужное для ремонта дома и ведения хозяйства: бумажные мешки с цементом, полиэтиленовые пакеты с удобрениями, садово-огородный инвентарь, распылители удобрений, разный инструмент — и все это свалено как попало.
Поскольку крысы продолжали шмыгать вокруг меня, я должен был непрестанно двигать руками и ногами и отпугивать их, а сам в это время перебирал инструмент в поисках подходящих орудий. Грабли, подумал я, вряд ли подойдут, чтобы взломать прочную, обитую железными листами дверь, да и другой сельскохозяйственный инвентарь тоже не используешь. Наиболее подходящим средством для штурма казался бензин — но штурма чего? А как его можно зажечь? Спичек или зажигалки у меня нет. Ну а если я расплескаю бензин в боксе и как-то подожгу? Что из того? Да я же сгорю заживо, и никто от этого ничего не выиграет, разве что только мои тюремщики. Глупее не придумаешь. Но какой-то выход все же должен быть!
Я почувствовал, как у меня по шее прошелся сухой венчик волос крысиного хвоста, и невольно вздрогнул.
Из-за стены нараспев опять крикнули:
— Нам нужна всего лишь информация.
Самым простым и верным способом выкрутиться можно было бы, если придумать такую информацию, прикинуться, что сломался, не выдержал, и выложить ее. Но их вряд ли проведешь, они же ждут от меня и такой финт, их наверняка хорошенько проинструктировали. Но все равно выбираться отсюда как-то надо. А как? Я же не иллюзионист Гудини. Крысы, эти противные жирные коричневые твари с длинными чешуйчатыми хвостами, так и шныряли вокруг моих ног, покряхтывая и попискивая. Их суетилось уже несколько дюжин. Некоторые взобрались на стены, пара взгромоздилась на верхушку бочки с удобрениями и оттуда прыгнула на меня, почуяв запах крови, засохшей на щеках. С отвращением и ужасом я отшвырнул их прочь. Другая крыса укусила меня в шею. Я неистово замолотил руками, затопал ногами и исхитрился даже раздавить нескольких. Но было ясно — долго протянуть мне здесь не удастся, крысы сожрут меня непременно.
И тут на глаза мне попался большой пакет с удобрениями. В темноте я все же смог разобрать этикетку: «Гранулированный химикат. Удобрения». На другой этикетке, ромбовидной, виднелась надпись: «Окислитель». Такие удобрения обычно применяются для подкормки растений, в них содержится, как написано на этикетке, тридцать три процента азота. Я нагнулся пониже и прищурился, разглядывая надписи. Удобрения состоят из селитры и натрия, смешанных в равных частях.
Так, значит, — удобрения.
А можно ли?..
Это уже идея. Вероятность ее осуществления невелика, но попробовать стоит. Другого выхода просто нет.
Я нагнулся и вынул из-под левого носка патроны для «кольта» калибра 0,45 дюйма. Пистолет у меня нашли и отобрали, а тонкую обойму не заметили. В ней находилось семь патронов — не много, конечно, но и их можно пустить в дело. Я вынул из обоймы все семь патронов.
Из-за стены опять донесся голос:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144
На этот раз они внесли меня в холодное, темное, сырое каменное здание, отвратительно пахнущее гнилыми объедками пищи. Я услышал там какие-то шорохи. Примешивался еще какой-то запах, едкий и противный, вроде керосина или бензина.
— Вчера отбросы отсюда все вычистили, — заметил старший, — поэтому они сильно проголодались.
Шорохи заметно усилились.
Слышны потрескивания полиэтиленовых пакетов, опять шуршание, на этот раз какое-то неистовое. И запах — точно, пахнет бензином или керосином.
Они усадили меня на пол, ноги по-прежнему оставались связанными. В эту маленькую отвратительную каморку свет проникал только через дверь, в просвете которой я заметил силуэты двух лжекарабинеров.
— Что, черт бы вас побрал, вы задумали? — прохрипел я.
— А вот сперва скажи нам, где золото, тогда мы унесем тебя отсюда, — прокуренным, скрипучим голосом ответил старший. — Это ведь так просто.
— Боже ты мой, — не мог не воскликнуть я, хотя и понимал, что показывать свой страх им ни в коем случае нельзя, но как удержаться-то?
Царапанья и шорохи все ближе и громче. Они доносятся со всех концов.
— В вашем личном досье, — проскрежетал старший, — говорится, что вы панически боитесь крыс. Помогите нам, и мы вас отпустим.
— Я же сказал, не знал он!
— Запри его, Фрэнк, — рявкнул старший.
Дверь в каменном боксе захлопнулась, лязгнул засов. Сразу же все померкло вокруг, а когда глаза мои привыкли к темноте, приобрело мрачный желтоватый оттенок. Отовсюду доносились звуки шмыгания и шуршание. Со всех сторон на меня надвигались крупные темные тени.
— Когда будете готовы заговорить, — крикнули с улицы, — мы придем сразу.
— Нет! — завопил я. — Я сказал вам все, что знаю!
Что-то пробежало по моим ногам.
— Боже мой...
С улицы опять донесся хриплый голос:
— А знаете ли вы, что эти крысы привыкли к темноте? Они ориентируются исключительно на запахи. Ваше лицо, перепачканное кровью и сладкой приманкой, вроде как мед для мух. Они обгложут вас от жадности до косточек.
— Не знаю я ничего про это золото! — завопил я в отчаянии.
— В таком случае мне очень жаль вас, — опять захрипел старший «карабинер».
Я почувствовал, как около моего лица появилось сначала несколько крупных, теплых, мохнатых тушек, потом их стало еще больше. Открыть глаза я не решался и чувствовал только, как щеки мои начинают резать острые зубы, как они больно вонзаются в плоть, слышал шуршащие звуки, ощущал, как по ушам волочатся длинные хвосты, а по шее скользят влажные лапки.
Испытывая неописуемый ужас, я готов был жутко завопить, но удерживала меня лишь мысль, что за стеной стоят мои палачи и ждут не дождутся, когда я начну молить о пощаде.
39
Но все же каким-то образом, каким не знаю, я не утратил способности здраво мыслить.
Изогнувшись, я все же умудрился перевернуться лицом вверх, распугав при этом крыс и смахнув их с лица и шеи. Через несколько минут я освободился от пут, но проку от этого было мало, потому что мои палачи за стенкой все предусмотрели: выбраться отсюда, из этого бастиона с толстыми стенами, можно лишь через дверь, а она надежно закрыта на засов.
Я попытался поискать на ощупь свои пистолеты, но вскоре понял, что их не забыли унести. В носке у меня оставалась привязанной к щиколотке обойма с несколькими патронами, но они сами по себе не стреляют — для этого нужно оружие.
Глаза окончательно привыкли к темноте, и я выяснил, откуда идет едкий запах. У одной из стен среди всякого хлама и инструмента для огородных работ стояло несколько канистр с бензином.
Этот крысиный дом, как назвал его мой новый итальянский знакомый, использовался не только в качестве кухонной помойки, в нем к тому же хранилось всякое барахло, нужное для ремонта дома и ведения хозяйства: бумажные мешки с цементом, полиэтиленовые пакеты с удобрениями, садово-огородный инвентарь, распылители удобрений, разный инструмент — и все это свалено как попало.
Поскольку крысы продолжали шмыгать вокруг меня, я должен был непрестанно двигать руками и ногами и отпугивать их, а сам в это время перебирал инструмент в поисках подходящих орудий. Грабли, подумал я, вряд ли подойдут, чтобы взломать прочную, обитую железными листами дверь, да и другой сельскохозяйственный инвентарь тоже не используешь. Наиболее подходящим средством для штурма казался бензин — но штурма чего? А как его можно зажечь? Спичек или зажигалки у меня нет. Ну а если я расплескаю бензин в боксе и как-то подожгу? Что из того? Да я же сгорю заживо, и никто от этого ничего не выиграет, разве что только мои тюремщики. Глупее не придумаешь. Но какой-то выход все же должен быть!
Я почувствовал, как у меня по шее прошелся сухой венчик волос крысиного хвоста, и невольно вздрогнул.
Из-за стены нараспев опять крикнули:
— Нам нужна всего лишь информация.
Самым простым и верным способом выкрутиться можно было бы, если придумать такую информацию, прикинуться, что сломался, не выдержал, и выложить ее. Но их вряд ли проведешь, они же ждут от меня и такой финт, их наверняка хорошенько проинструктировали. Но все равно выбираться отсюда как-то надо. А как? Я же не иллюзионист Гудини. Крысы, эти противные жирные коричневые твари с длинными чешуйчатыми хвостами, так и шныряли вокруг моих ног, покряхтывая и попискивая. Их суетилось уже несколько дюжин. Некоторые взобрались на стены, пара взгромоздилась на верхушку бочки с удобрениями и оттуда прыгнула на меня, почуяв запах крови, засохшей на щеках. С отвращением и ужасом я отшвырнул их прочь. Другая крыса укусила меня в шею. Я неистово замолотил руками, затопал ногами и исхитрился даже раздавить нескольких. Но было ясно — долго протянуть мне здесь не удастся, крысы сожрут меня непременно.
И тут на глаза мне попался большой пакет с удобрениями. В темноте я все же смог разобрать этикетку: «Гранулированный химикат. Удобрения». На другой этикетке, ромбовидной, виднелась надпись: «Окислитель». Такие удобрения обычно применяются для подкормки растений, в них содержится, как написано на этикетке, тридцать три процента азота. Я нагнулся пониже и прищурился, разглядывая надписи. Удобрения состоят из селитры и натрия, смешанных в равных частях.
Так, значит, — удобрения.
А можно ли?..
Это уже идея. Вероятность ее осуществления невелика, но попробовать стоит. Другого выхода просто нет.
Я нагнулся и вынул из-под левого носка патроны для «кольта» калибра 0,45 дюйма. Пистолет у меня нашли и отобрали, а тонкую обойму не заметили. В ней находилось семь патронов — не много, конечно, но и их можно пустить в дело. Я вынул из обоймы все семь патронов.
Из-за стены опять донесся голос:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144