- Все мы тут через это дело. - Он хлопнул пальцами по горлу. Первый звоночек, а кому и последний сигнал завязывать.
- Да-да, - горячо вступил в разговор второй, тощий и лысый. - Такие муки терпим, а ради чего? Ради счастья несколько часов побыть полным дураком. Как вспомнишь, сколько зла натворил по пьянке-в дрожь бросает. Трезвость, трезвость и еще раз трезвость!
- Этот тут в пятый раз, - шепнул Иван Тане. - И во всех психушках побывал. А тот, который молчит, вчера в белой горячке приемник разломал, искал там любовника жены. Кошмар! Но это еще чистая публика, а настоящий контингент в коридорах...
- Потерпи, - шепотом ответила Таня. - Как только разрешат, я тебя заберу.
- Ты только маме не звони, не говори, где я. Она ругаться будет. Лучше мне книжек принеси, побольше и потолще. Заложу уши ватой и буду читать, читать...
Назавтра она застала его бодро обучающим соседей игре в преферанс. Он тут же умял принесенную ею вареную курицу, выпил две бутылки кефира и попросил еще чего-нибудь. Все, что она принесла вчера, он уже съел. Таня радостно сбегала в магазинчик по соседству и вернулась с палкой докторской колбасы, десятком сладких булочек и двумя бутылками болгарского сока. Половина принесенного была съедена на ее глазах, а потом Иван благодарно улыбнулся ей, прилег на кровать и незаметно для себя заснул.
- На поправку пошел, - сказал ей седоусый. - Молодой еще. Ты береги его, дочка...
VI
Доехав до дальнего конца Отрадного, желтые "Жигули" свернули в одну из поперечных улочек, называемых здесь, как на Васильевском острове, линиями. Скоро по левую руку будет кинотеатр, а еще через десяток домов - парк и шеровский особняк, хозяином которого числится Джабраил Кугушев.
- Что остановилась? - спросила, выглянув в окошко, Анджела. - Дорогу забыла?
- Не забыла, - ответила Таня. - Ты принюхайся. Гарью не пахнет?
- Есть маленько. И что с того?
- Не знаю... И еще, гляди, на траве копоть, на стенах. Неспокойно как-то. Давай-ка так сделаем-я сейчас развернусь и другой линией к лесу выеду. А ты выйдешь, дойдешь до ранчо, посмотришь, что там к чему. Встретимся на той стороне за шлагбаумом.
- Зачем?
- Светиться вблизи дома не хочется. А тебя здесь никто не знает.
Только переехав через железную дорогу и оказавшись далеко от домов, Таня позволила себе выйти из машины и немного размять ноги. Отчего ее так взволновала эта гарь? Здесь каждый год один-два дома выгорают дотла. Но только те, в которых никто не живет, пустующие. А на ранчо всегда кто-то есть. Женщина, так та вообще только в магазин выходит раз в несколько дней...
Анджелка не появлялась довольно долго. Таня покурила, послушала в салоне радио, потом достала потрепанный томик Агаты Кристи, прилегла с ним прямо на мягкий сухой мох сразу за обочиной и незаметно задремала.
Сквозь сон она увидела, как подошла Анджела, присела рядом, открыла рот. Таня распахнула глаза, подняла голову и огляделась - вокруг никого. "Странно", - подумала она, поднялась и вышла на дорогу. Сзади со свистом пролетела электричка, поднялся шлагбаум - и через полотно перебежала растрепанная, не похожая на себя Анджела.
- День предчувствий, - пробормотала Таня. Сейчас Анджелка скажет, что от ранчо остались одни головешки.
- Кошмар! - запыхаясь, выпалила Анджела. - Подхожу, а от дома одни головешки остались, и труба обгорелая торчит... Я там покрутилась, бабку какую-то встретила, напротив живет. Две недели назад, среди ночи, говорит, как полыхнуло. Соседи все из домов повыскакивали, бросились заливать с ведрами, корытами, да куда там - не подступиться было. Пожарную команду вызвали, те на первый этаж прорвались, два трупа вытащили. Джабу и Женщину. Даже обуглиться не успели, огонь-то верхами пошел. Сначала подумали, что они в дыму задохнулись. А потом увидели, что у обоих горло перерезано. Ну, милицию подняли, а пока те ехали, в углях еще два трупа нашли, совсем горелые. Сверху, со второго этажа, вместе с балками упали. Потом следователь приезжал несколько раз, всех опрашивал про дом про этот, кто в нем бывал, что делал, выяснял, кто могли быть эти двое. Вроде смогли только установить, что один труп мужской, а другой женский... В общем, менты предполагают, что это были Шеров и... и ты.
- Во как интересно! Так что ж мне не сообщили, что я две недели как сгорела?
- Так тебя и Шерова здесь только в лицо знали. Дескать, приезжали часто, жили подолгу. Но окончательно-то личности не установлены.
- И не установят никогда. А кто все это устроил, разобрались?
- Разбираются.
У Тани были на этот счет свои предположения. Кто-то отомстил за Афто. Если так, то убийц никогда не найдут. Профессионалы. Воткнуть нож в живого человека и сделать его мертвым...
- Сама что думаешь - кто сгорел? - спросила она.
- Может, Папик твой с кем-то из наших девок в недобрый час отдохнуть решил?
- Из девок - пожалуй, а вот Папик... Шеровы, знаешь, в воде не тонут, в огне не горят. Думаю, если нужны будем - объявится. Ладно, садись, поехали.
- Слушай, а ты-то теперь что делать собираешься?
- Как что? Жить. Учиться. Замуж готовиться.
- Слушай, а кто он? На кого меня променять хочешь? Красивый, наверное, из семьи обеспеченной. Познакомь, а?
- Потом как-нибудь, ладно?
Иван крякнул, зажмурился, сморщился и залпом осушил стакан.
- Еще? - участливо спросила Таня. Муж грустно посмотрел на нее.
- "Боржом" не водка. Много не выпьешь... А впрочем, наливай!
Они сидели в кухне. Перед Иваном стояла полная тарелка густого горячего борща со сметаной, плоская тарелочка с ломтями мягкого белого хлеба. На другой тарелочке, продолговатой, была выложена заранее вымоченная в молоке селедка с луком и постным маслом. На плите, в чугунной кастрюльке аппетитно скворчала свинина с картошкой.
- А себе? - шумно хлебая борщ, спросил Иван.
- Я поела уже, - ответила Таня. Осень, зима и начало весны протекли у них мирно, тихо, скучно. Выписавшись из больницы, Иван покорно потащился вместе с Таней в наркологический кабинет, где пожилой въедливый врач долго беседовал с ними, вместе и порознь, а потом заставил Ивана проглотить тошнотворно-сладкий порошок из круглой коробочки и предписал ему два раза в неделю посещать кабинет - кушать порошок, который не полагалось выдавать на вынос, и проходить сеансы лечебного гипноза. Иван, всерьез напуганный больницей, ходил аккуратно и за все это время пропустил только два раза, когда валялся в простуде. , Он очень поправился, округлился, и это создавало определенные проблемы экономического свойства - пришлось обновлять ему весь гардероб, даже рубашки. Таня поджималась, в чем могла, и сумела даже выкроить на шикарный черно-белый "Рекорд" (правда, в рассрочку на год), который теперь красовался в гостиной на бельевой тумбе, покрытый кружевной салфеточкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137
- Да-да, - горячо вступил в разговор второй, тощий и лысый. - Такие муки терпим, а ради чего? Ради счастья несколько часов побыть полным дураком. Как вспомнишь, сколько зла натворил по пьянке-в дрожь бросает. Трезвость, трезвость и еще раз трезвость!
- Этот тут в пятый раз, - шепнул Иван Тане. - И во всех психушках побывал. А тот, который молчит, вчера в белой горячке приемник разломал, искал там любовника жены. Кошмар! Но это еще чистая публика, а настоящий контингент в коридорах...
- Потерпи, - шепотом ответила Таня. - Как только разрешат, я тебя заберу.
- Ты только маме не звони, не говори, где я. Она ругаться будет. Лучше мне книжек принеси, побольше и потолще. Заложу уши ватой и буду читать, читать...
Назавтра она застала его бодро обучающим соседей игре в преферанс. Он тут же умял принесенную ею вареную курицу, выпил две бутылки кефира и попросил еще чего-нибудь. Все, что она принесла вчера, он уже съел. Таня радостно сбегала в магазинчик по соседству и вернулась с палкой докторской колбасы, десятком сладких булочек и двумя бутылками болгарского сока. Половина принесенного была съедена на ее глазах, а потом Иван благодарно улыбнулся ей, прилег на кровать и незаметно для себя заснул.
- На поправку пошел, - сказал ей седоусый. - Молодой еще. Ты береги его, дочка...
VI
Доехав до дальнего конца Отрадного, желтые "Жигули" свернули в одну из поперечных улочек, называемых здесь, как на Васильевском острове, линиями. Скоро по левую руку будет кинотеатр, а еще через десяток домов - парк и шеровский особняк, хозяином которого числится Джабраил Кугушев.
- Что остановилась? - спросила, выглянув в окошко, Анджела. - Дорогу забыла?
- Не забыла, - ответила Таня. - Ты принюхайся. Гарью не пахнет?
- Есть маленько. И что с того?
- Не знаю... И еще, гляди, на траве копоть, на стенах. Неспокойно как-то. Давай-ка так сделаем-я сейчас развернусь и другой линией к лесу выеду. А ты выйдешь, дойдешь до ранчо, посмотришь, что там к чему. Встретимся на той стороне за шлагбаумом.
- Зачем?
- Светиться вблизи дома не хочется. А тебя здесь никто не знает.
Только переехав через железную дорогу и оказавшись далеко от домов, Таня позволила себе выйти из машины и немного размять ноги. Отчего ее так взволновала эта гарь? Здесь каждый год один-два дома выгорают дотла. Но только те, в которых никто не живет, пустующие. А на ранчо всегда кто-то есть. Женщина, так та вообще только в магазин выходит раз в несколько дней...
Анджелка не появлялась довольно долго. Таня покурила, послушала в салоне радио, потом достала потрепанный томик Агаты Кристи, прилегла с ним прямо на мягкий сухой мох сразу за обочиной и незаметно задремала.
Сквозь сон она увидела, как подошла Анджела, присела рядом, открыла рот. Таня распахнула глаза, подняла голову и огляделась - вокруг никого. "Странно", - подумала она, поднялась и вышла на дорогу. Сзади со свистом пролетела электричка, поднялся шлагбаум - и через полотно перебежала растрепанная, не похожая на себя Анджела.
- День предчувствий, - пробормотала Таня. Сейчас Анджелка скажет, что от ранчо остались одни головешки.
- Кошмар! - запыхаясь, выпалила Анджела. - Подхожу, а от дома одни головешки остались, и труба обгорелая торчит... Я там покрутилась, бабку какую-то встретила, напротив живет. Две недели назад, среди ночи, говорит, как полыхнуло. Соседи все из домов повыскакивали, бросились заливать с ведрами, корытами, да куда там - не подступиться было. Пожарную команду вызвали, те на первый этаж прорвались, два трупа вытащили. Джабу и Женщину. Даже обуглиться не успели, огонь-то верхами пошел. Сначала подумали, что они в дыму задохнулись. А потом увидели, что у обоих горло перерезано. Ну, милицию подняли, а пока те ехали, в углях еще два трупа нашли, совсем горелые. Сверху, со второго этажа, вместе с балками упали. Потом следователь приезжал несколько раз, всех опрашивал про дом про этот, кто в нем бывал, что делал, выяснял, кто могли быть эти двое. Вроде смогли только установить, что один труп мужской, а другой женский... В общем, менты предполагают, что это были Шеров и... и ты.
- Во как интересно! Так что ж мне не сообщили, что я две недели как сгорела?
- Так тебя и Шерова здесь только в лицо знали. Дескать, приезжали часто, жили подолгу. Но окончательно-то личности не установлены.
- И не установят никогда. А кто все это устроил, разобрались?
- Разбираются.
У Тани были на этот счет свои предположения. Кто-то отомстил за Афто. Если так, то убийц никогда не найдут. Профессионалы. Воткнуть нож в живого человека и сделать его мертвым...
- Сама что думаешь - кто сгорел? - спросила она.
- Может, Папик твой с кем-то из наших девок в недобрый час отдохнуть решил?
- Из девок - пожалуй, а вот Папик... Шеровы, знаешь, в воде не тонут, в огне не горят. Думаю, если нужны будем - объявится. Ладно, садись, поехали.
- Слушай, а ты-то теперь что делать собираешься?
- Как что? Жить. Учиться. Замуж готовиться.
- Слушай, а кто он? На кого меня променять хочешь? Красивый, наверное, из семьи обеспеченной. Познакомь, а?
- Потом как-нибудь, ладно?
Иван крякнул, зажмурился, сморщился и залпом осушил стакан.
- Еще? - участливо спросила Таня. Муж грустно посмотрел на нее.
- "Боржом" не водка. Много не выпьешь... А впрочем, наливай!
Они сидели в кухне. Перед Иваном стояла полная тарелка густого горячего борща со сметаной, плоская тарелочка с ломтями мягкого белого хлеба. На другой тарелочке, продолговатой, была выложена заранее вымоченная в молоке селедка с луком и постным маслом. На плите, в чугунной кастрюльке аппетитно скворчала свинина с картошкой.
- А себе? - шумно хлебая борщ, спросил Иван.
- Я поела уже, - ответила Таня. Осень, зима и начало весны протекли у них мирно, тихо, скучно. Выписавшись из больницы, Иван покорно потащился вместе с Таней в наркологический кабинет, где пожилой въедливый врач долго беседовал с ними, вместе и порознь, а потом заставил Ивана проглотить тошнотворно-сладкий порошок из круглой коробочки и предписал ему два раза в неделю посещать кабинет - кушать порошок, который не полагалось выдавать на вынос, и проходить сеансы лечебного гипноза. Иван, всерьез напуганный больницей, ходил аккуратно и за все это время пропустил только два раза, когда валялся в простуде. , Он очень поправился, округлился, и это создавало определенные проблемы экономического свойства - пришлось обновлять ему весь гардероб, даже рубашки. Таня поджималась, в чем могла, и сумела даже выкроить на шикарный черно-белый "Рекорд" (правда, в рассрочку на год), который теперь красовался в гостиной на бельевой тумбе, покрытый кружевной салфеточкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137