- Переговоры прошли в духе полного взаимопонимания, - констатировал Житник. - Для начала сделаем небольшой крюк и отметимся чем-нибудь благородным, вроде мадеры. Чисто символически, грамм по триста, дабы не ломать установленную прогрессию...
В благородной распивочной рядом с Домом актера мадера в наличии имелась. Неспешно допив стаканчик, Ванечка прищурился и сказал:
- Знаешь, портвайнгеноссе, у меня, кажется, появилась мысль...
- Не может быть! - Брови Житника изумленно взметнулись. - У тебя - и вдруг мысль!
- Погоди, не сбивай... Понимаешь, флэт надолго пустой, денег как грязи, особо важных дел не маячит - хочется воспользоваться ситуацией по максимуму... Чтобы, значит, и кайфец пролонгировать, и "романтизьму" твоего по полной, - но чтобы красиво, не опускаясь до вульгарной пьянки... Ну, ты понимаешь...
- Угу, - одобрительно заметил Житник. - Высококультурное мероприятие деньков на десять. В таком деле главное - создать интимный круг. Чтоб лишние пиплы на хвост не садились, схему не ломали и хату не хезали... Ты, я, Барон... пара-тройка мочалок, естественно... Другие кандидатуры есть?
- Нет, - твердо сказал Ванечка.
- Тогда предлагаю по второму стакану не брать, а сразу по коням... План закон, и его выполнение - дело чести каждого советского человека. Согласен? Тогда вперед.
Они двинулись по Невскому, потом свернули на Литейный и шли пешком до самого Финляндского, откуда до Ванечкиного дома оставалось всего четыре остановки. Для полноты ощущений они заходили в каждый соответствующий магазин и брали по одному экземпляру продукта. В итоге набралось пузырей двенадцать, от "Абрау-Дюрсо" до "Белого аиста". Хорошо, что у обоих были при себе сумки...
И только поднимаясь на лифте, Ванечка сообразил, что, спеша на встречу, оставил дома ключи. Он чуть было не взвыл, но тут же хлопнул себя рукой по лбу: в доме ж еще работают эти бабцы, про которых он забыл начисто, они и откроют. Пронесло! Андрей удивленно смотрел на стремительный "ряд волшебных изменений чудного лица" приятеля.
Доехав до шестого, Ванечка выскочил из лифта, подбежал к своим дверям, позвонил, нетерпеливо переступил с ноги на ногу, позвонил еще раз.
Дверь отворилась. Ванечка занес ногу, поднял глаза... И остолбенел, даже не сразу опустив поднятую ногу.
VI
В это утро у Нинки возникла небольшая проблема. Всю неделю они с Нелькой гнали простенькую, но выгодную халтуру в одной довольно богатой квартире совсем рядом с их нынешней площадкой.
И сегодня им обязательно надо было закончить и окончательно рассчитаться с хозяевами - на завтра Нинка наметила справлять день рождения, пригласила пару интересных мужичков, а денег на угощение не хватало и занять было не у кого до получки осталось три дня. Нинка проснулась раненько и пошла расталкивать Нельку. Та лежала горячая, как печка, и только постанывала.
- Нелька, ты че, заболела, что ли?
- А-хррр, - сипела Нелька в ответ. Нинка подняла Нельку за плечи и развернула лицом к окошку.
- Горло показывай!
Зев у Нельки был красный, в белых пятнах.
Нинка быстренько скормила Нельке аспиринину, кипятком из чайника развела йоду с содой, добавила в чашку соли и холодной воды и заставила Нельку прополоскать горло. Мороженым обожралась, дура копченая, ангину подцепила.
Конечно, Нинка могла бы закончить халтуру и одна. Но тогда пришлось бы корячиться допоздна. А завтра предстояло еще по магазинам пробежаться, у плиты повертеться - тем более, все одной придется, Нелька-то теперь не помощница. При таком раскладе Нинку сморит с первого стакана, и ее праздник станет чужим праздником.
Нинка вышла в коридор и постучалась в дверь "кельи". Девчонки как раз завтракали. Нинка подсела к ним, рассказала про свое затруднение и предложила такой вариант: кто поможет - за полдня работы червонец.
Оля с Полей отказались - их накануне перебросили на новый объект, совсем в другом месте. Таня подумала и согласилась.
Вообще-то, Таня теперь, став бригадиром, зарабатывала очень неплохо - до трех сотен в месяц на круг, не считая премии. Но левака брала охотно.
Большая часть всех ее заработков уходила в Хмелицы Лизавете, которая по полгода сидела в отпуске за свой счет, мотаясь с Петенькой по больницам. Сама же Таня жила скромно, питалась общим столом с Олей и Полей, в дорогое не одевалась, обшивала себя сама - Оля-Поля научили ее шить на машинке и помогали с выкройками, - донашивала старые югославские сапожки, изредка выбиралась в театр или в филармонию.
Несмотря на молодость, Таню в коллективе уважали: начальству нравилась ее надежность, дисциплинированность, полное отсутствие аморалки - по крайней мере такой, которая отражалась бы на работе. К тому же в последний год она проявила себя и по общественной линии - взяла второе место на городском конкурсе художественной самодеятельности, за что ей вручили часы и почетную грамоту, а управлению - вымпел. Рядовым же работягам нравилась ее сноровка, умение спокойно постоять за себя и за своих перед начальством.
Женщины ей чуть-чуть завидовали. Мужики не приставали и другим не велели понимали, что она не совсем их поля ягода. К тому же все знали, что она "ходит" с крановщиком Игорем. А на чужой каравай...
Этот Игорь был бы поразительно красив, если бы его лицо не портил перебитый, искривленный нос. Был он парень тихий, немного глуховатый, чрезвычайно интеллигентный, студент-вечерник строительного института. Но его уникальность заключалась не в этом - на стройке работало несколько похожих ребят, - а в том, что Игорь был коренной ленинградец и, по слухам, из очень высокопоставленной семьи. И с чего он полез на башенный кран?
Люди, знакомые с Таней или с Игорем поближе, и в их числе Нинка, знали, что между ними ничего нет - просто Таня дружит с Игорем и его женой Ларисой, которая работала в каком-то институте машинисткой, а теперь сидит с малышом и берет работу на дом.
Таня иногда заезжала к ним в их квартирку на Северном проспекте, которую они снимали почти без материальной поддержки родителей. Она помогала Ларисе по хозяйству, возилась с малышом. Глядя на розового, упитанного Стасика, она нередко вспоминала Петеньку, и подступали слезы... Потом они ужинали или просто пили чай, болтали о том о сем, слушали музыку. Раза три или четыре Таня приходила туда в "большие гости". У Игоря с Ларисой были очень интересные друзья - студенты, молодые художники, музыканты. Все они держались с Таней совершенно на равных, и она с грустной благодарностью вспоминала Женю и его уроки... После его ухода ей было плохо, совсем плохо. Будто острая льдина пронзила сердце, оттаивая по ночам, сводя с ума муками. А теперь ничего. Отболело...
Нинка с Таней забежали на объект, посмотрели, что там и как, там же переоделись в спецовки - благо, до халтуры только двориком пройти, - запихали в сумки уличную одежду, Таня оставила девочкам распоряжения на всякий случай, объяснила, где ее найти, если что, и они пошли на квартиру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137