- Ладно, - сказала она, застегивая ремешок на запястье. - Поздно уже. Меня мама заждалась.
Он прищурился.
- Мама, значит... Ну, а если завтра, часиков в шесть, у "Зенита", а? Придешь?
- Приду.
- Без балды?
- Без балды.
- Тогда жду... Может, тебя до дому проводить, красивая? Темно ведь.
- Не надо, тут близко совсем...
И она, не оборачиваясь, пошла по подмерзшим лужам.
Генерал смотрел ей вслед, пока она не исчезла за углом.
А она, проходя мимо фонаря, взглянула на циферблат и с удивлением обнаружила, что весь этот эпизод - от встречи со шпаной до прощания с Генералом - занял минуты три от силы. Ну, четыре. Она как раз посмотрела на часы, когда они свернули в переулок.
Таня пошла тем же переулком. На том месте, где лежал спортсмен, никого не было. Только совсем небольшое темное пятнышко. Интересно, "скорая" подобрала или сам пошел? Она всмотрелась вдаль и увидела черную фигуру, удаляющуюся от нее в сторону метро. Фигура двигалась неровно, пошатываясь, хватаясь за скамейки и стволы деревьев. Он? Просто забулдыга какой-нибудь? Хоть она и сомневалась, что спортсмена подрезали основательно, все же беспокоилась, не схлопотал ли чего-то посерьезней царапины. До самого дома колебалась: может, стоит вернуться? Пока шла, уговорила себя, что пигоцефал в амплуа любовника только такого обращения и заслуживает. Вперед наука будет. А ее игра стоит свеч.
Мать встретила Таню на лестничной площадке.
- Ты где была так долго?
- Ой, Адочка! - Таня кинулась на шею Аде. - У Женьки так здорово было!
- Я волновалась, звонила Жене. Максим сказал, что все ушли.
- А сказал, во сколько ушли?
- Вообще-то сказал. Без четверти двенадцать.
- Ну вот, а сейчас только полпервого... Пока дошли... Меня Сережа провожал, и еще один взрослый дядя, друг Максима...
- Ну ладно, стрекоза. Зубы почистить и в постель!
Таня крепко поцеловала мать и первой вбежала в квартиру.
Генерал ждал ее у кинотеатра "Зенит" в шикарной импортной куртке, из-под воротника которой выбивалось полосатое мохеровое кашне. В зубах его дымилась папироса.
Таня подошла к кинотеатру ровно к шести и увидела его издалека. Но решила не подходить, спрятаться за уголок соседнего желтого здания и подглядывать, как он будет себя вести.
Еще минут десять Генерал стоял совершенно спокойно, потом начал смотреть на часы, потом останавливать прохожих, спрашивать.
Тане было холодно и страшно хотелось в туалет. Но отойти она боялась - а вдруг вернется, а его уже нет? Выходить же, считала она, еще рано, а то что же это за проверка.
Так прошло еще минут пятнадцать. И тогда, не в силах больше терпеть, она вышла из своего укрытия и подбежала к нему.
- Привет, красивая, - сказал он, с улыбкой глядя на нее. - Что-то опаздываешь.
- Прости, - сказала она. - Ждала, пока мать в гости уйдет.
- А что, строгая?
- Факт!
- Ну, в кино? Детектив показывают. Хорошо бы про шпионов!
- Почему про шпионов?
- А про воров неинтересно. Врут все. Показывали какой-то глупейший гэдээровский детектив. Но Тане было все равно. Успевшая до начала сеанса справить свои дела и закусить в буфете пирожным с лимонадом, она просто уткнулась Генералу в плечо, взяв его за руку. Так они и просидели весь фильм, держась за руки, а когда вышли и начали обмениваться впечатлениями, то оба со смехом узнали, что из всего фильма запомнили только самое начало: мальчик уходит в кино, а родители остаются дома - и самый конец: мальчик возвращается домой, а родители его встречают.
Расстаться не могли долго - стояли, смотрели друг на друга и молча держались за руки.
- Ну что, красивая, - сказал наконец Генерал. - Завтра как?
- Завтра не могу. Большой семейный обед, - сказала Таня. - Давай послезавтра с утра. Я скажу матери, что пошла с классом на демонстрацию. В девять на том же месте.
- Ну пока, красивая. Целую, - сказал Генерал, но не поцеловал, а хмыкнув, добавил: - В ротик.
Таня расхохоталась.
Только бы не показать смущения, только бы не покраснеть! Теплая волна поднялась в ней, заколотилось сердечко. До первых петухов тыкалась носом в подушку, ворочалась с боку на бок. Снова и снова вспоминала слова Генерала, и накатывала радость, сжимала горло. Не получалось ни расплакаться, ни рассмеяться, как перед ним.
По правде говоря, в доме Захаржевских давно уже не устраивали никаких семейных обедов, тем более больших. Зато возникла другая, условно говоря, традиция, которую Ада с Таней и называли "Большим семейным обедом". Каждое второе воскресенье и иногда по праздникам академика на сутки запирали в его комнатке при кухне, выставив туда, во избежание всяких осложнений, большой ночной горшок, а Никиту заряжали к каким-нибудь приятелям с ночевкой.
Утром Таня помогала матери готовить всякие вкусности и накрывать на стол. А часам к четырем начинали приходить Адины "друзья" - элегантные, хотя и пожилые, в Таниных глазах, мужчины, нередко с молодыми красивыми женщинами. Это были веселые, интересные люди - артисты, коллекционеры, художники, юристы, ученые. Они рассказывали всякие смешные истории, громко смеялись. Громче и заразительнее всех смеялась Ада. Тане нравилось бывать в их компании, слушать, запоминать. Лишь немногих новичков вгоняли в неловкость вопли академика, время от времени доносившиеся из его конуры. После обеда, если друзья приезжали с женщинами, устраивались танцы, а если без женщин - то со стола сдергивалась скатерть, подавался кофе с коньяком, и начинался картеж. Причем всегда находился кто-то лишний, который с удовольствием помогал Аде мыть посуду. А Таня предпочитала оставаться в комнате и следить за игрой. Она мало что понимала в самих играх - а играли гости в преферанс или в покер - но ей нравились их сильные страсти. Таня смеялась. Уж больно весело было наблюдать столь крутоваренные эмоции. А главное, на чем? Играли-то на спички. Будто каждая и вправду червонец весила. А то еще и мухлевали. Катал, как правило, ехидно сдавала игрокам она. Что тут начиналось! Сегодня незаметно закозлила дядю Коку Адочке. Та надулась, сквозанула на кухню. Следом кинулся воздыхатель.
Обычно к половине двенадцатого Ада загоняла Таню спать, поспешно целуя дочку в щеку и приговаривая:
- Доченька, сегодня дядя Кока у нас переночует. Ему ехать очень далеко.
- Конечно, Адочка, - сонным голоском отзывалась Таня и закрывала глазки.
В это же время расходились гости. Дядя Кока демонстративно укладывался в Никитиной комнате, но для Тани давно уже не составляло никакой тайны, что, выждав для порядку полчасика, он перебирался в гостиную, где, разложив широкий "трехспальный" диван, его ждала Ада.
Эту квартирку из трех полноценных комнат и полутемной людской Захаржевские получили взамен казенной семикомнатной, по штату положенной директору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137