Таков метод Мильха во всем. Ничто не заставит Мильха свернуть с пути. Ничто не приведет в замешательство. Вероятно, он самый компетентный человек на всем белом свете.
Мне Мильх не понравился с первого взгляда. Он тоже меня не выносит. Но у Мильха с Эрнстом отношения складывались иначе в то время. Они были хорошими друзьями.
– Нам нужен самолет, способный пикировать с работающим мотором, – заявил Эрнст.
Мильх позволил себе улыбнуться:
– Чтобы вы могли полетать на нем?
– Подумайте о применении такой машины в условиях боевых действий. Бомбардировка, атака наземных объектов.
Эрнста нисколько не интересовало применение машины в условиях боевых действий. Он просто хотел такой самолет.
– В прошлом мы уже экспериментировали, – заметил Мильх. – Результаты испытаний не обнадеживали. Во время пикирования корпус подвергается огромным нагрузкам, и за это приходится платить общим качеством полета.
– В Штатах я летал на самолете, который показал великолепное качество полета.
– Что у него за двигатель?
Эрнст вынул из кармана тоненький блокнот. Мильх внимательно изучил записи.
– Они позволили вам записать все это?
– Я записывал в туалете.
– Вам понравилась Америка?
– Да, очень.
– Наверное, не стоит говорить об этом слишком громко.
– Странно, почему все считают нужным давать мне советы?
– Нам на вас не наплевать, Эрнст. И совет вам не помешает. Вы долго отсутствовали, верно? Здесь все очень быстро меняется.
Мильх закрыл блокнот и отдал Эрнсту.
– Я готов обсуждать вопрос. Но мне нужно увидеть самолет.
– Вы дадите мне денег на покупку машины?
– Конечно нет, – сказал Мильх. – Вы знаете, у кого просить денег.
– Сейчас историческое время, – сказал Толстяк.
– Безусловно, – согласился Эрнст.
– Очень скоро мы возьмем власть в свои руки. – Толстяк сложил мясистую ладонь чашечкой, а потом стиснул пальцы хватательным движением. – Вы думали о том, чтобы вступить в партию?
Эрнст молчал.
– Не тяните слишком долго, – дружелюбно сказал Толстяк. – Как только мы придем к власти, все повалят к нам толпами.
Эрнст зажег сигару, чтобы скрыть свое отвращение.
– Я был Америке, – сказал он.
– Слышал. Ну и как там?
– Интересно. У них есть замечательный самолет, который может пикировать с работающим двигателем. «Кертис».
– Да ну?
– Нам нужно построить такую же машину.
Толстяк хихикнул.
– Чтобы вы могли полетать на ней?
– Для использования в условиях боевых действий. Высокая точность бомбардировки. Вдобавок, это мощное психологическое оружие.
– Хм-м… Вы говорили с Мильхом?
– Да. Он хотел бы увидеть «кертис». Я бы мог привезти один такой самолет для испытаний, на них ограничения не распространяются, но у меня нет денег.
– Сколько вам нужно?
Эрнст назвал сумму, и Толстяк даже глазом не моргнул.
Разговор перешел на другие темы.
Через месяц партия Толстяка стала правящей.
Эрнст стоял у окна отеля и смотрел, как отряды штурмовиков в коричневой форме проходят парадом перед своим лидером, час за часом. Они больше не походили на уличные банды. Они походили на армию. Над головами штурмовиков плясало в темноте пламя дымящихся факелов. Над головами развевались знамена. Черно-бело-красные. Как бешено они пульсировали в ночи, эти кроваво-красные пятна.
Толстяк стал министром авиации, а Мильх его заместителем.
Спустя некоторое время почтальон принес Эрнсту на Поммершен-штрассе письмо со штемпелем министерства авиации. В нем говорилось, что министерство решило купить два самолета «кертис-хок» и после испытаний готово разрешить Эрнсту совершать на них демонстрационные полеты.
На следующей неделе Эрнст вступил в партию.
Словно призраки, мы подлетаем к кладбищу рехлинского аэродрома.
Пять дней назад, когда мы прибыли сюда, чтобы пересесть на вертолет, в людях здесь еще чувствовалась некая безумная сосредоточенность на цели. Теперь только бесконечная усталость. Ангары пусты, и лица встречающих нас людей бессмысленны.
И малочисленны. Все начальство перебралось в более безопасное место.
Мы приземляемся на летной полосе, все еще сохранившейся в сносном состоянии. Отказавшись от помощи, генерал сам с трудом вылезает из кабины и ковыляет на костылях к главному административному зданию с затемненными окнами. Один раз он спотыкается и роняет костыль; он чертыхается голосом настолько слабым, что всем понятно, насколько ему худо, но не принимает ничьей помощи и поднимает костыль сам.
Войдя в здание, генерал направляется по узкому коридору к кабинету начальника аэродрома, включает там свет и становится за столом. Он обращается к нам.
– Мне поручено принять командование военно-воздушными силами Рейха, – говорит он. – Я прибыл сюда, чтобы отдать приказ немедленно стянуть на один аэродром все имеющиеся в нашем распоряжении силы и атаковать позиции русских вокруг Канцелярии. Одновременно с воздушным налетом наши войска предпримут попытку прорвать осаду Берлина с юга. Я знаю, всех вас подбодрит сообщение, что бои продолжаются. Наши самолеты соберутся здесь, в Рехлине; по моим расчетам, они начнут прибывать в ближайшие полчаса. Вопросы есть?
Несколько секунд все молчат. Ни у кого на лице не дрогнул ни один мускул. Потом один человек, стоящий впереди, откашливается. Его зовут Пауль; я немного с ним знакома. Молчаливый, но надежный; ветеран аэродромной команды.
– Я бы хотел сказать одну вещь, герр генерал, если позволите, – говорит он.
– Слушаю вас. – Генерал немного передвигает костыли, принимая чуть более удобное положение.
– Топливо. У нас нет топлива.
Лицо генерала мгновенно принимает холодное выражение.
– Мне не нравится ваш тон. В нем чувствуется пораженческое настроение.
– Виноват, герр генерал.
– Радиоприемник работает?
– Да, герр генерал. Мы ловим много русских радиопередач.
– Ничего удивительного, поскольку противник так близко. Кто ваш радист?
Невысокий человек с рыжеватыми волосами нервно переступает с ноги на ногу и говорит, что радист он. Он похож на торговца пылесосами. У него сильно дергается одно веко.
– Отлично, – уныло говорит генерал. Он шарит в кармане мундира и, не найдя нужной вещи, выдвигает ящик стола. Он хмурится, вынимает оттуда сложенный в несколько раз лист и разворачивает. Это чертеж фюзеляжа.
– А это еще что такое? Почему не в сейфе? Сколько еще таких чертежей валяется где попало?
Он обводит присутствующих гневным взглядом. Все кажутся смущенными.
Генерал открывает все выдвижные ящики и выкладывает их содержимое на стол. С дюжину чертежей.
Он роется в куче на столе и наконец находит карандаш и чистый лист бумаги.
– Итак, давайте приступим к делу. Сколько всего самолетов на вашем аэродроме?
– Исправных, герр генерал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116