Он не разжимал объятий, позволяя ей выплакаться, и не говорил пошлостей, не произносил фальшивых слов утешения, как будто зная, что единственное лекарство – это ее слезы.
– Я порвала с ним, – сказала она ему в плечо. – Все кончено. Я больше не люблю Пола. И, думаю, уже давно.
Она замолчала, получая удовольствие от близости его тела и зная, что это именно то место, где ей хочется быть. Она соединила руки у Алека за спиной.
– Должно быть, вчерашний день для тебя был ужасен.
– Да.
– Хочешь поговорить об этом?
– Когда-нибудь. Но не сейчас.
– Мери Пур точно знала, что делает, как ты думаешь?
– Да, – Алек мягко отстранился от нее, – именно так.
Он взял со стола йогурт и творог и понес все это к холодильнику. Когда он наклонился к нижней полке, она заметила, что на его руке нет обручального кольца. На загорелом пальце от него осталась полоска белой кожи.
Он выпрямился, его взгляд упал на окно над мойкой.
– А где витраж Энни, павлинье перо? – спросил он.
– А, я разбила его в тот вечер, когда Пол сказал мне, что они с Энни… – она оборвала себя и посмотрела в окно, пытаясь сообразить, как закончить фразу, не говоря слишком много.
Но Алек закончил за нее:
– В тот вечер, когда он сказал тебе, что они с Энни занимались любовью.
Она пораженная посмотрела на него:
– Откуда ты знаешь?
– С тех пор, как вы переехали сюда, это было только один раз?
– Насколько я знаю.
– Как раз перед Рождеством, верно? – Да, но откуда…
– Я понял это вчера ночью. Весь вечер я провел, сопоставляя факты. Свидетельств ее лжи было множество, но я не замечал ничего, потому что мне и в голову не приходило что-то подозревать, – он прислонился спиной к холодильнику. – Однажды вечером перед самым Рождеством она пришла домой из студии очень поздно и была очень расстроена. У нее под кожей на руке застряла стеклянная заноза, и она не могла сама ее вытащить. Я помог ей, а она все время плакала. А затем, перед тем, как укладываться спать, она захотела принять ванну, сказала, что это поможет ей расслабиться. Но теперь я думаю, что перед тем, как лечь со мной в постель, она хотела смыть с себя прикосновения Пола.
Он опустил глаза, и Оливия закусила губу.
– Когда вчера вечером я думал об этом, когда сопоставлял факты, я понял, что в тот вечер между ней и Полом что-то должно было произойти. Но я надеялся, что, может быть, они все-таки не… – он посмотрел на Оливию. – Но они все-таки сделали это. Я имею в виду, – он грустно улыбнулся, – ведь это не то, что он пытался заставить ее, а она непреклонно отказывалась?
Оливия ответила ему грустной улыбкой: – Пол сказал, что это было… взаимно.
– Я не думал, что ты знаешь, Оливия. Я решил, что если бы ты знала, то непременно бросила бы мне это в лицо, когда я обвинял тебя в том, что ты менее честный человек, чем Энни.
– Я думала об этом, но не хотела причинять тебе боль.
Он шагнул к ней, обхватил ее голову ладонями и нежно поцеловал в лоб.
– Спасибо, – сказал он. – Не думаю, что я бы выдержал тогда подобную новость, – он опустил руки на ее талию и вздохнул. – Теперь я должен решить, когда и как рассказать моей маленькой девочке о том, что ее настоящий отец – Том.
– О, об этом я и не подумала. Наверное, она должна об этом узнать: наследственные болезни и все такое прочее…
Он кивнул:
– Конечно, но я должен подождать, пока сам привыкну к этому. Я хочу рассказать ей все таким образом, чтобы она не стала думать об Энни хуже, чтобы испытывала к ней сострадание. Не думаю, что сейчас я могу справиться с этой задачей.
– Ты хороший отец, Алек.
– Мне казалось, у тебя есть кое-какие сомнения по этому поводу.
Она покачала головой:
– По поводу некоторых твоих методов, – возможно, но я никогда не сомневалась в твоих намерениях или в твоей любви к Лейси, – она коснулась его щеки. – Ты доволен, что узнал правду?
– Да, – кивнул он. Его руки двинулись вверх, пока не коснулись ее груди. – Теперь я не чувствую себя таким виноватым из-за того, что люблю тебя.
– Ты снял кольцо.
– И ты тоже.
Она улыбнулась, прижавшись лбом к его подбородку:
– Алек?..
– М-м-м?
– Мы можем отправиться в постель?
Он засмеялся, и она почувствовала на щеке его теплое дыхание:
– Конечно.
На этот раз они занимались любовью не торопясь. Воздух казался густым, похожим на мед, от солнца, заполнявшего комнату, и заставлял их двигаться медленнее и растягивать наслаждение. Она сидела на Алеке верхом, когда он кончал, и смотрела, как его тело напрягается и изгибается дугой в золотом свете. Должно быть, Алек наблюдал за ней точно так же всего несколько секунд назад.
Когда его дыхание успокоилось, он открыл глаза и посмотрел на нее.
– Ты красиво смотришься отсюда, снизу, – он ласкал ее кожу, проводя пальцами вдоль золотой цепочки, лежащей у нее на груди. – Я люблю тебя, Оливия.
Она вдруг вспомнила о своей наготе, которая минуту назад совершенно не беспокоила ее. Но сейчас ей стало казаться, что она представляет собой один большой живот, а все остальное тело, – маленькое и жалкое.
– Мне страшно любить тебя, – сказала она.
– Почему?
– Я только что перестала любить человека, который хотел, чтобы я была Энни. Я боюсь, что любовь к тебе может закончиться тем же.
Он медленно покачал головой, не отрывая ее от подушки.
– Я хочу именно тебя, Оливия, – он крепко сжал руками ее бедра. – Я хочу тебя такой, какая ты есть: с твоим организованным складом ума, с твоей жаждой порядка и честолюбием, которое подталкивает тебя вперед, с твоей способностью всегда быть в первых рядах, – он легким движением прикоснулся к тому месту, где их тела соприкасались, и она затрепетала, – и с твоими настоящими, нескрываемыми плотскими желаниями.
– И с моей беременностью?
Он провел рукой по твердой, золотистой сфере ее живота.
– Я уже воспитываю и люблю ребенка от другого мужчины, – сказал он. – И смогу вырастить еще одного.
ГЛАВА 55
Сентябрь, 1991
Электричество выключилось в доме престарелых в Мантео примерно в восемь тридцать вечера, а из переносного радиоприемника неслись царапающие, невразумительные звуки. Жильцы дома и часть персонала собрались в освещенной свечами гостиной, по очереди нажимая кнопки радиоприемника и сражаясь с умирающими батарейками.
Мери сидела в стороне, в углу, у нее на коленях лежала сложенная газета с разгаданным кроссвордом. Ей не нужно было радио для того, чтобы знать, что происходит снаружи. Она ощущала это своими костями.
Несколько часов назад она открыла у себя в комнате окно и позволила ветру прикоснуться к коже. Она втянула в себя его запах, попробовала на вкус и поняла, что ураган уже близок. «Пришло время», – подумала она. Уже много дней она предчувствовала этот ураган, и прежде, чем жителям Аутер-Бенкс объявили об эвакуации, она знала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116