– весело заметил Ахмар, поднимаясь на своего коня. – Держи этот секрет при себе, госпожа! Мы, мужчины, не хотим, чтобы женщины состязались с нами в умении скакать верхом! Того и гляди, обойдут нас!
– Поехали, Ахмар! – Валентина решила бросить ему вызов. – Я прискачу раньше тебя к зернохранилищам!
Она пришпорила коня и помчалась впереди Ахмара, не подозревая, что лошадь евнуха вскоре потеряет подкову и он остановится, чтобы привязать своего скакуна к дереву.
Ахмар бегом бросился в конюшню за новой лошадью, не сомневаясь, что с Валентиной ничего не случится, пока она скачет через луга и поля. Он был так в этом уверен, что не заметил, как одинокий всадник пустился следом за прекрасной наездницей.
Валентина радостно смеялась, ветер бил ей в лицо, отбрасывая назад волосы. Она догадывалась, что уже обогнала Ахмара на порядочное расстояние, как вдруг ее конь остановился, чья-то крепкая рука ухватила поводья, и Валентина чуть не потеряла равновесие. У нее перехватило дыхание, когда она увидела… сарацина, похитившего в Мессине придворную даму вместо королевы. Губы девушки задрожали, слезы выступили на глазах.
Они были одни. Легкое прикосновение его руки показалось ей обжигающим.
– Пожалуйста, – хриплым шепотом попросила она, – ты должен мне сказать, кто ты такой, и…
Смеющиеся темные глаза смотрели на нее, заглядывая в самую глубину синих очей и души.
– Допустим, я человек, покоренный твоей красотой. Позволь мне быть тебе верным слугой, – произнес он с поклоном.
Валентина провела кончиком языка по губам. Говорить было трудно, дыхание прерывалось.
– Мне не нужен слуга, – нашлась она наконец.
Всадник рассмеялся, и от его хрипловатого смеха мурашки приятного возбуждения побежали у девушки по спине.
– По правде говоря, у меня нет желания становиться твоим слугой. Я просто подумал, это предложение порадует тебя.
– Почему? – взволнованно воскликнула она. – Почему оно должно было меня порадовать? Ты надо мной смеешься?
Веселые глаза помрачнели.
– Нет, я никогда не стал бы смеяться над тобой. От твоих слез разорвалось бы мое сердце.
– Кто ты и почему преследуешь меня? – рассерженно воскликнула Валентина.
– Однажды я смогу тебе ответить, – вот и все, что сказал ей всадник.
– Прошу тебя, ответь сейчас! Я сама не своя с тех пор, как впервые увидела тебя, и разум мой, и чувства в смятении. Прошу, скажи мне, кто ты! – принялась умолять Валентина.
– Еще не пришло время! Смотри, твой слуга приближается к нам.
– Я увижу тебя снова?
Всадник предпочел оставить без ответа и этот ее вопрос. Он сказал:
– Однажды все у тебя будет чудесно. Обещаю!
– Ты говоришь о вечности! В этой жизни я не жду ничего чудесного, – с мукой в голосе воскликнула Валентина.
– Мое обещание исполнится при жизни, – бросил всадник через плечо и умчался прочь, лишь песок взметнулся из-под копыт его коня.
Ахмар резко остановил свою лошадь и пристально глянул на Валентину. От его взора не укрылись слезы, стоявшие в ее глазах.
– Кто это был? – спросил он. – Что этот человек сделал? Скажи, и я догоню его, чтобы…
– Нет, Ахмар, не надо! Это друг! Поехали, мы должны поскорее добраться до кладовых. Забудь, что ты видел этого человека. Поговорим о нем в другой раз.
Внимание Валентины и Ахмара привлек отдаленный стук копыт в другой стороне.
– Это, должно быть, султан Джакарда! – сказал Ахмар. – Я всегда узнаю его великолепного вороного арабского скакуна по стуку копыт.
Валентина внутренне собралась для встречи с Паксоном. Спустя несколько мгновений они оказались перед широкими воротами зернохранилища. Вороной конь Паксона бил копытом землю, а пантера шипела и рычала, пока султан спешивался. Несколько шагов – и он оказался перед Валентиной, уже успевшей зайти в хранилище.
– Султан, – проговорила девушка, кланяясь и приветствуя его по мусульманскому обычаю, – прошу простить меня за опоздание, но твой груз давно готов.
– Да, мы уезжаем на закате, – холодно ответил Паксон, поглядывая на Валентину в полутьме хранилища.
Ощущая на себе его пристальный взгляд, девушка испытывала неловкость. Она должна что-то сказать, что-то сделать!
– Я буду молиться о вашем счастливом путешествии, – спокойно произнесла она.
– Кому же ты станешь молиться, Христу или Аллаху? – насмешливо спросил Паксон, поигрывая толстой цепью, на которой он держал свою пантеру.
– Моему Богу, поскольку я христианка, как тебе то известно, – еле слышно ответила Валентина.
Паксон продолжал насмехаться:
– Христианка, правящая мусульманскими землями? Если тебя разоблачат, ты будешь распята! Известно тебе это?
– Известно, – бестрепетно ответила девушка. – Пока ты единственный, кто знает об этом. Я давно удивляюсь твоему молчанию.
– Я так и думал, что ты удивляешься, – улыбнулся Паксон, и его белые зубы блеснули в полутьме.
Сердце Валентины забилось учащенно. Она скорее услышала, чем увидела, что Ахмар закрыл одну из створок двери хранилища, и шагнула к яркому солнечному свету. Паксон же остался стоять на месте, следя за ней глазами и не шевелясь. Пантера у его ног громко урчала и обнюхивала сапоги хозяина.
Сарацин склонил голову набок, словно читая в глубине ее сердца.
– Я хорошо помню, что однажды держал тебя в объятиях, словно сам Аллах повелел тебе оказаться в моих руках. А твои слезы и порка, причиной которой я стал, навсегда врезались мне в сердце. В то утро я бы приехал за тобой, но резня, устроенная Ричардом, помешала вернуться. Я хочу, чтобы ты знала, – произнес Паксон угрожающе мягким голосом, прозвучавшим пугающе в тишине хранилища, – однажды ты все равно станешь моей, и только моей! Я увижусь с тобой в пустыне через две недели на встрече Саладина с Маликом Риком. А пока думай обо мне и приближении того рокового дня! Ты будешь моей! – убежденно заявил сарацин, и улыбка тронула уголки его губ.
Дернув цепь пантеры, Паксон небрежной походкой вышел из зернохранилища.
* * *
Прежде чем отправиться на встречу Ричарда Львиное Сердце и Саладина, Валентина прицепила тонкую цепь к ошейнику своей белой пантеры и отправилась в сад на прогулку. Ей крайне нужно было привести мысли в порядок.
Она дала пантере пышное имя Шадьяр ад-Дарр, что означало «россыпь жемчужин». Имя, казалось, очень подходило лоснящейся белой пантере, как бы воплощавшей кошачью грацию.
Настроение Шадьяр сегодня было переменчивым. Она то мурлыкала, то угрожающе рычала, пока ее хозяйка мерила шагами изысканно обставленную комнату, сейчас же, в саду, бежала рядом, довольно урча.
Валентина села на мраморную скамью у куста багряника и погладила пантеру по голове.
– Мое тело и разум задают мне вопросы, на которые я не в силах ответить, – сказала она, обращаясь к Шадьяр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
– Поехали, Ахмар! – Валентина решила бросить ему вызов. – Я прискачу раньше тебя к зернохранилищам!
Она пришпорила коня и помчалась впереди Ахмара, не подозревая, что лошадь евнуха вскоре потеряет подкову и он остановится, чтобы привязать своего скакуна к дереву.
Ахмар бегом бросился в конюшню за новой лошадью, не сомневаясь, что с Валентиной ничего не случится, пока она скачет через луга и поля. Он был так в этом уверен, что не заметил, как одинокий всадник пустился следом за прекрасной наездницей.
Валентина радостно смеялась, ветер бил ей в лицо, отбрасывая назад волосы. Она догадывалась, что уже обогнала Ахмара на порядочное расстояние, как вдруг ее конь остановился, чья-то крепкая рука ухватила поводья, и Валентина чуть не потеряла равновесие. У нее перехватило дыхание, когда она увидела… сарацина, похитившего в Мессине придворную даму вместо королевы. Губы девушки задрожали, слезы выступили на глазах.
Они были одни. Легкое прикосновение его руки показалось ей обжигающим.
– Пожалуйста, – хриплым шепотом попросила она, – ты должен мне сказать, кто ты такой, и…
Смеющиеся темные глаза смотрели на нее, заглядывая в самую глубину синих очей и души.
– Допустим, я человек, покоренный твоей красотой. Позволь мне быть тебе верным слугой, – произнес он с поклоном.
Валентина провела кончиком языка по губам. Говорить было трудно, дыхание прерывалось.
– Мне не нужен слуга, – нашлась она наконец.
Всадник рассмеялся, и от его хрипловатого смеха мурашки приятного возбуждения побежали у девушки по спине.
– По правде говоря, у меня нет желания становиться твоим слугой. Я просто подумал, это предложение порадует тебя.
– Почему? – взволнованно воскликнула она. – Почему оно должно было меня порадовать? Ты надо мной смеешься?
Веселые глаза помрачнели.
– Нет, я никогда не стал бы смеяться над тобой. От твоих слез разорвалось бы мое сердце.
– Кто ты и почему преследуешь меня? – рассерженно воскликнула Валентина.
– Однажды я смогу тебе ответить, – вот и все, что сказал ей всадник.
– Прошу тебя, ответь сейчас! Я сама не своя с тех пор, как впервые увидела тебя, и разум мой, и чувства в смятении. Прошу, скажи мне, кто ты! – принялась умолять Валентина.
– Еще не пришло время! Смотри, твой слуга приближается к нам.
– Я увижу тебя снова?
Всадник предпочел оставить без ответа и этот ее вопрос. Он сказал:
– Однажды все у тебя будет чудесно. Обещаю!
– Ты говоришь о вечности! В этой жизни я не жду ничего чудесного, – с мукой в голосе воскликнула Валентина.
– Мое обещание исполнится при жизни, – бросил всадник через плечо и умчался прочь, лишь песок взметнулся из-под копыт его коня.
Ахмар резко остановил свою лошадь и пристально глянул на Валентину. От его взора не укрылись слезы, стоявшие в ее глазах.
– Кто это был? – спросил он. – Что этот человек сделал? Скажи, и я догоню его, чтобы…
– Нет, Ахмар, не надо! Это друг! Поехали, мы должны поскорее добраться до кладовых. Забудь, что ты видел этого человека. Поговорим о нем в другой раз.
Внимание Валентины и Ахмара привлек отдаленный стук копыт в другой стороне.
– Это, должно быть, султан Джакарда! – сказал Ахмар. – Я всегда узнаю его великолепного вороного арабского скакуна по стуку копыт.
Валентина внутренне собралась для встречи с Паксоном. Спустя несколько мгновений они оказались перед широкими воротами зернохранилища. Вороной конь Паксона бил копытом землю, а пантера шипела и рычала, пока султан спешивался. Несколько шагов – и он оказался перед Валентиной, уже успевшей зайти в хранилище.
– Султан, – проговорила девушка, кланяясь и приветствуя его по мусульманскому обычаю, – прошу простить меня за опоздание, но твой груз давно готов.
– Да, мы уезжаем на закате, – холодно ответил Паксон, поглядывая на Валентину в полутьме хранилища.
Ощущая на себе его пристальный взгляд, девушка испытывала неловкость. Она должна что-то сказать, что-то сделать!
– Я буду молиться о вашем счастливом путешествии, – спокойно произнесла она.
– Кому же ты станешь молиться, Христу или Аллаху? – насмешливо спросил Паксон, поигрывая толстой цепью, на которой он держал свою пантеру.
– Моему Богу, поскольку я христианка, как тебе то известно, – еле слышно ответила Валентина.
Паксон продолжал насмехаться:
– Христианка, правящая мусульманскими землями? Если тебя разоблачат, ты будешь распята! Известно тебе это?
– Известно, – бестрепетно ответила девушка. – Пока ты единственный, кто знает об этом. Я давно удивляюсь твоему молчанию.
– Я так и думал, что ты удивляешься, – улыбнулся Паксон, и его белые зубы блеснули в полутьме.
Сердце Валентины забилось учащенно. Она скорее услышала, чем увидела, что Ахмар закрыл одну из створок двери хранилища, и шагнула к яркому солнечному свету. Паксон же остался стоять на месте, следя за ней глазами и не шевелясь. Пантера у его ног громко урчала и обнюхивала сапоги хозяина.
Сарацин склонил голову набок, словно читая в глубине ее сердца.
– Я хорошо помню, что однажды держал тебя в объятиях, словно сам Аллах повелел тебе оказаться в моих руках. А твои слезы и порка, причиной которой я стал, навсегда врезались мне в сердце. В то утро я бы приехал за тобой, но резня, устроенная Ричардом, помешала вернуться. Я хочу, чтобы ты знала, – произнес Паксон угрожающе мягким голосом, прозвучавшим пугающе в тишине хранилища, – однажды ты все равно станешь моей, и только моей! Я увижусь с тобой в пустыне через две недели на встрече Саладина с Маликом Риком. А пока думай обо мне и приближении того рокового дня! Ты будешь моей! – убежденно заявил сарацин, и улыбка тронула уголки его губ.
Дернув цепь пантеры, Паксон небрежной походкой вышел из зернохранилища.
* * *
Прежде чем отправиться на встречу Ричарда Львиное Сердце и Саладина, Валентина прицепила тонкую цепь к ошейнику своей белой пантеры и отправилась в сад на прогулку. Ей крайне нужно было привести мысли в порядок.
Она дала пантере пышное имя Шадьяр ад-Дарр, что означало «россыпь жемчужин». Имя, казалось, очень подходило лоснящейся белой пантере, как бы воплощавшей кошачью грацию.
Настроение Шадьяр сегодня было переменчивым. Она то мурлыкала, то угрожающе рычала, пока ее хозяйка мерила шагами изысканно обставленную комнату, сейчас же, в саду, бежала рядом, довольно урча.
Валентина села на мраморную скамью у куста багряника и погладила пантеру по голове.
– Мое тело и разум задают мне вопросы, на которые я не в силах ответить, – сказала она, обращаясь к Шадьяр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126