— Тебе двадцать девять. Был ли он значительно старше тебя?
— Мне двадцать восемь. Двадцать девять будет в следующем месяце.
— Поздравляю с днем рождения. Он был старше тебя?
— Намного.
— Настолько, что годился тебе в отцы?
— Может быть.
— Может быть?
— Не-а, не такой уж старый. Сорок, сорок пять.
— Цвет волос?
— Не знаю. Каштановые.
— Может быть или точно?
— Возможно.
— Светло— или темно-каштановые?
— Не знаю. Была ночь.
— Какого цвета были ее волосы?
— У вас в руках снимок.
Майло сунул фотографию в лицо бармену:
— Когда ты ее видел, она так выглядела?
Гэбрей отшатнулся и облизал губы.
— Ну... Ну... они были... ее волосы были не такими.
— Конечно, — согласился Майло. — Тогда еще они были на целом черепе.
— Ага. Нет. Я говорю о цвете. Вы знаете, желтые. Настоящие желтые, как яичница. При том освещении это было заметно.
— Она стояла под фонарем?
— Ну, в общем-то... Мне кажется, да. Оба они там стояли — под уличным фонарем. Всего одну секунду, пока не услышали меня и не разбежались.
— Ты не рассказывал тем детективам об освещении.
— Они не спрашивали.
Майло опустил снимок. Гэбрей продолжал курить и смотреть в сторону.
— Что мисс Херберт и этот выглядевший порядочным тип делали под фонарем? — спросил Майло.
— Разговаривали.
— У него были не светлые волосы?
— Я же вам сказал, у нее были светлые. Я их видел, парень. Они были как... банан, — усмехнулся Гэбрей.
— А его были каштановыми.
— Ага. Послушайте, если это так важно, то почему вы не записываете?
— Что еще ты помнишь о нем, Роберт?
— Это все.
— Среднего возраста, темная ветровка, темноволосый. Маловато взамен того, что я тебе обещал, Роберт.
— Я рассказал тебе то, что видел, парень.
Майло повернулся к Гэбрею спиной и посмотрел на меня.
— Ну что ж, мы пытались помочь ему.
— Вы имеете дело с большим ловкачом, — сказал бармен.
Майло продолжал стоять к нему спиной.
— Что ты хочешь сказать, Роберт?
— Трудное дело, парень. Я не хочу особенно распространяться, а то явится сюда какой-нибудь приятель и начнет разыскивать меня, понимаете?
— Ты не сказал мне ничего особенного, Роберт.
— Вы имеете дело с ловкачом.
Майло медленно повернулся к нему лицом:
— Я имею дело с тобой, Роберт, и ты тратишь мое время впустую, скрывая улики, и все это в добавление к тому кирпичику в твоем багажнике. Так что минимум шесть месяцев, а если попадешь не к тому судье, то можешь рассчитывать на целый год или около того.
Гэбрей протянул руки.
— Эй, я просто не хочу, чтобы кто-нибудь пытался свести со мной счеты. Тот парень был...
— Кто?
Гэбрей молчал.
— Тот парень был кто, Роберт?
— Уголовник — понятно? Видно было, что он не шутит. Что у него серьезное дело.
— Ты мог определить это на таком расстоянии?
— Кое-что можно заметить на любом расстоянии, правда? То, как он стоял, например. Не могу объяснить. На нем были такие ботинки — большие, безобразные, какие выдают в тюрьме.
— Ты мог разглядеть его ботинки?
— Нечетко, из-за света. Но они были большие — я видел такие раньше. Что вы хотите от меня? Я пытаюсь вам помочь.
— Хорошо, Роберт, не волнуйся, мы еще никого не задержали.
— А что, если?.. — спросил Гэбрей.
— Что, если что?
— Что, если я расскажу вам, а вы на этом основании его арестуете? Откуда мне знать, что он не выберется и не явится сюда, чтобы расплатиться со мной?
Майло вновь поднял фотографию.
— Посмотри, что он сделал, Роберт. Как ты думаешь, дадим мы ему разгуливать на свободе?
— Это для меня ничего не значит, парень. Я не доверяю самой системе.
— Вот как?
— Ага. Я все время вижу парней, которые совершают преступления, а потом преспокойненько разгуливают на свободе.
— Да-да-да, — проговорил Майло. — Куда мы катимся? Послушай, гений, если мы найдем того парня, он не будет разгуливать на свободе. А если ты расскажешь мне что-нибудь, что поможет нам найти его, то спокойно будешь гулять. И заработаешь поощрение. Да что там, черт возьми, говорить, Роберт, с этим поощрением ты сможешь, если хорошенько соберешься с духом, зажить припеваючи.
Гэбрей курил, притопывая ногой, и хмурился.
— В чем дело, Роберт?
— Я думаю.
— А-а. Тихо, он думает, — обратился ко мне Майло.
— Его лицо, — наконец сказал бармен. — Я видел его. Но только секунду.
— Вот как? Злое? Какое?
— Не-а, он просто разговаривал с ней.
— А что делала она?
— Слушала. Когда я увидел их, я подумал: надо же, эта панковская шлюха слушает Мистера Порядочного. Ни на что не похоже.
— Ты говорил, Мистер Уголовник.
— Ага. Но все-таки он не вязался с той сценой — в такое время там только и встретишь, что этих уродов-панков, наркоманов и ниггеров. И легавых. Вначале я подумал, что он легавый. Затем решил, что он похож на уголовника. В общем-то никакой разницы.
— О чем они говорили?
— Я не мог расслышать, парень. Это было...
— Он держал что-нибудь в руках?
— Вроде чего?
— Вроде чего угодно.
— Вы имеете в виду что-то, чем можно ее ударить? Ничего я не видел. Вы действительно думаете, что это он убил ее?
— Какое у него было лицо?
— Обычное... а-а, какое-то... квадратное. — Гэбрей взял сигарету в рот и руками изобразил кривой квадрат. — Правильное лицо.
— Цвет лица?
— Белый.
— Бледное, смуглое, какое?
— Не знаю, просто белый мужик.
— Такого же цвета, как она?
— Она была накрашена — настоящее белое дерьмо, какое им нравится. Он был темнее. Обычный белый. Самый обыкновенный белый.
— Какого цвета глаза?
— Я был слишком далеко, чтобы увидеть, парень.
— Как далеко?
— Не знаю. Полквартала.
— Но ты смог разглядеть его ботинки.
— Может, и ближе... Я видел их. Но я не видел цвета глаз.
— Какого роста он был?
— Выше нее.
— Выше тебя?
— А-а... Может быть. Ненамного.
— Какой у тебя рост?
— Пять футов десять дюймов.
— Значит, он был такого же роста? Пять футов одиннадцать дюймов или шесть футов?
— Думаю, так.
— Массивный?
— Да, но не жирный, знаете.
— Если б знал, то тебя бы не спрашивал.
— Массивный, крупный, знаете, такой, который работает физически. На свежем воздухе.
— Мускулистый?
— Ага.
— Ты сможешь узнать этого типа, если опять увидишь его?
— Почему вы спрашиваете? — Еще одна вспышка тревоги. — Вы все-таки поймали кого-то?
— Нет. Ты вспомнишь его, если увидишь фотографию?
— Ага, конечно, — согласился Гэбрей и продолжал болтливо: — У меня хорошая память. Поставьте его в ряду для опознания, и я устрою вам прекрасное опознание, если вы будете ко мне хорошо относиться.
— Ты пытаешься повлиять на меня, Роберт?
Гэбрей улыбнулся и пожал плечами:
— Просто забочусь о деле.
— Ну хорошо, — произнес Майло. — Давай позаботимся кое о чем прямо сейчас.
* * *
Мы провели Гэбрея по автостоянке, миновали набитую мусором канаву на задах здания и вышли на улицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125