Среди трех глав Великих Домов князь Тосаки был склонен считать союз с нынешней императорской династией выгодным для себя, тогда как князь Ранан открыто презирал Ямаку и не признавал назначаемых ими наместников. Ничего удивительного: Дом Ранан был обласкан династией Ханама и на протяжении целого столетия служил правой рукой императора на севере, за что получал щедрое вознаграждение.
Четкой позиции не имел лишь князь Тайки. Все знали, что он не питает приязни к Дому Ранан и свысока смотрит на клан Тосаки. Ходили слухи, будто он не верит в угрозу нападения дикарей, что ставило его в один ряд с большинством северян. И все-таки князь Тайки относился к новому императорскому наместнику с глубоким почтением, то есть уважал Дом Сёнто вообще и нынешнего князя Сёнто в частности. Сёнто не мог сказать с определенностью, что думает князь Тайки о новой династии, и это его слегка беспокоило. Сёнто надеялся сделать князя своим союзником, понимая, что без поддержки Тайки он столкнется со значительными трудностями.
Для такой изолированной провинции, как Сэй, традиционные способы заключения союзов не годились, к тому же все понимали, что надолго он здесь не задержится. Породниться Дома Сёнто и Тайки не могли, и не только из-за разницы в положении, но и по причине того, что единственный сын и наследник князя Тайки недавно отпраздновал свой четвертый день рождения. Конечно, история знала случаи таких браков, однако Сёнто никогда бы не подверг свою падчерицу подобному унижению; он слишком любил Нисиму, чтобы принести ее в жертву ради блага семьи.
Простившись с Сёнто, Комавара и Акима остались на пристани. Оба молчали, но не уходили, будто чувствовали необходимость что-то сказать. Молчание нарушил князь Акима:
— Знаете, князь Комавара, если вы встанете поближе к Сёнто, однажды вас перепутают с наместником. — Седой аристократ поклонился и зашагал по пристани к сампану, где его ожидали телохранители.
Комавара вспыхнул, точно его поймали на воровстве. Не имело смысла отрицать: именно это было его тайной мечтой, настолько тайной, что он не осмеливался признаться в ней даже себе самому. И все же Акима легко разгадал его стремления. «Сэй, — твердил себе молодой князь, — меня заботит процветание Сэй».
Акима — древний старик, думал Комавара, его лучшие годы давно позади, и он уже не способен видеть очевидные факты, как, например, перемены в поведении варваров. Но разве не такого же мнения придерживаются практически все князья Сэй? Возможно ли, что Акима прав и его, Комавару, на самом деле влечет блеск дворца наместника?
Комавара спустился в сампан, так глубоко погрузившись в задумчивость, что даже не кивнул охранникам и гребцам. Фраза, брошенная князем Акимой, ранила его сильнее, чем он ожидал.
— Это очень странная склонность, князь Сёнто, вероятно, характерная только для моей родной провинции, — произнес князь Тайки. — Я не понимаю, как можно судить сразу о всей династии. Разумеется, я могу оценить достижения предыдущей династии и взвесить, насколько они хороши или плохи, но это непременное желание занять определенную позицию по отношению к императорскому дому, который царствует всего восемь лет и в котором сменилось лишь два монарха, просто нелепо. Лично я сужу только об одном императоре за раз. Не исключено, что Ямаку подарят миру второго Дзенну Тишайшего, кто знает?
Сёнто и Тайки прогуливались по саду во дворце наместника. Следом за ними шли генерал Ходзё и Суйюн, а маленький сын князя Тайки Дзима бегал вокруг них, изображая всадника. Время от времени мальчик понарошку нападал на Суйюна и наносил ему удары воображаемым мечом, а потом с победным криком отпрыгивал в сторону.
Аккуратная дорожка из гравия вела через рощу. В эту пору поздней осени с деревьев облетели уже почти все листья, а те, что остались, радовали глаз яркими красками. Расположение фигурных кустов можжевельника было продумано самым тщательным образом — «живые» скульптуры производили потрясающее впечатление. Их можно было видеть среди больших серых камней, изображавших крутой утес, и возле небольшого пруда с зеркальными карпами. Стены дворца почти полностью защищали сад от ветра, поэтому лучи осеннего солнца грели здесь сильнее, чем на открытом пространстве.
— Аканцу Второй отдал водные пути империи в руки бандитов. Он сделал так, что вся внешняя торговля ведется через один-единственный порт, который, кстати сказать, находится не близко от Сэй. Значит, мы должны вести свои корабли в Янкуру, а не в порты своей провинции, платить непомерно высокие налоги и пошлины за хранение товаров на складах и отправлять их за несколько тысяч ри по каналу, который кишит разбойниками. — Князь Тайки развел руками, словно говоря: «И вы еще спрашиваете мое мнение о династии?»
Князь Тайки оказался чрезвычайно обаятельным человеком, и хотя Сёнто не считал обаяние главной чертой характера, этот князь из северной провинции обладал незаурядным здравомыслием и проявлял неподдельную заботу о других, что было почти неслыханной редкостью среди вайянских аристократов.
— Князь Тайки, ваша логика бесспорна, и мне бы очень хотелось, чтобы и другие перестали выносить преждевременные суждения о династиях в целом — оставим это для истории и летописцев. Нас должно интересовать настоящее, день сегодняшний. Если варваров действительно осталось мало и они не представляют угрозы, почему мы не положим конец их набегам? Я постоянно задаюсь этим вопросом.
— Вам, князь Сёнто, конечно же, известен и ответ на него. Отыскать кучку дикарей в огромной пустыне очень трудно. Укрепить границы на всем протяжении невозможно. Кроме того, нам, сэйянцам, набеги причиняют вреда не больше, чем булавочные уколы, и мы к ним давно привыкли. Люди часто тонут в столичных каналах, но вам не приходит в голову засыпать их песком. Дикари иногда убивают жителей моей провинции, это правда, однако в последнее время таких случаев было мало, и тут уж мы ничего не можем поделать. Не стоит посылать армию воевать с комарами; нужно научиться защищать себя и не обращать внимания на случайные укусы.
— Я вас прекрасно понимаю, князь Тайки, — улыбнулся Сёнто, — и всего лишь хочу найти доказательства того, что варвары не опасны. Если вы видели в лесу одного тигра, неразумно полагать, что только он один в лесу и живет. Я не стану писать императору, что численность варваров уменьшилась, пока сам не удостоверюсь, что это так. Согласен, сокращение набегов скорее всего свидетельствует о том, что дикари вымерли; хотя, возможно, этот факт говорит о чем-то еще. Снова подчеркиваю: неизвестно, что скрывают от нас пески.
Князь Тайки вдруг остановился.
— Дзима-сум, с чем ты играешь?
Малыш сидел у дорожки и не сводил глаз с нижней части стебля глицинии, вьющейся по соседней стене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131