Занятый подходом к порту, швартовкой, объяснением с властями, Терехов не вспоминал о разговоре с Лазаревой. Но когда моряки собрались в город, подумал о ее обещании.
— К вам представитель фирмы пожаловал,— доложил вахтенный помощник.— По трапу поднимается,
Николай Степанович окинул взглядом свой салон. Все как надо — чистота, порядок. Машинально провел рукой по щеке. Да ведь час назад брился.
Вошел седеющий, с узкой полоской усов над влажными губами, элегантно одетый мужчина. Капитан сделал шаг навстречу. Всего лишь шаг. Пригласил сесть.
Гость закурил предложенную ему сигарету.
Николай Степанович пожалел, что отпустил второго помощника. Тот бегло говорит по-английски. Самому объясняться будет, пожалуй, трудней.
— Я так нетерпеливо ждал русский пароход. Так ждал,— неожиданно по-русски заговорил гость. — Моя матушка из-под Москвы.
— Неужели?! Приятно встретить соотечественника,— любезно сказал капитан.— И давно ваша матушка уехала из России?
— Еще ребенком. Ее отец отправился с семьей... как бы это сказать...
— Искать счастья,— подсказал капитан.
Гость кивнул. —И преуспел?
— Не очень. Он давно умер. И матушка умерла. Я сам просил послать меня на ваш «Иртыш». Имя-то, имя какое! Хочу послушать русских. Увидеть. Не верите?! Родился здесь. Учился здесь. Жена — англичанка, а увижу русское судно — сердце так и забьется.
— Вы хорошо говорите на родном языке.
— Слушаю радио. Сына выучил — вот и практикуемся.
Гость поинтересовался, часто ли капитан бывает в Москве, не собирается ли он туда после рейса. Нет, Николай Степанович Пока в столицу не собирался.
Гость не уходил, тянул, делал вид, что не заметил двух красноречивых взглядов, брошенных капитаном на циферблат судовых часов, висевших на переборке. Что-то ему нужно. Наконец гость решился:
— Я имел вас попросить...
— Что же вы хотели попросить? — невольно поправляя его, спросил Николай Степанович. Судя по всему, какой-нибудь сувенир. На этот случай есть репордукции Третьяковки, открытки с достопримечательностями...
— Совсем небольшое письмо... Личное письмо. Матушка говорила о родственниках... Я долго ждал случая и...
— Но почему бы вам не воспользоваться почтой?—• с некоторым удивлением произнес капитан.
— Я не хочу, чтобы фирма знала... Личное письмо.— Гость торопливо полез в карман, извлек из него пакет и отличный бумажник змеиной кожи с золотой табличкой для монограммы.— Это вам, соотечественнику.
— Благодарю, но я не имею привычки носить с собой такие вещи. К тому же это слишком дорогой подарок.
— Я буду глубоко обижен! И мое письмо. Я надеюсь...— Гость пододвинул капитану пакет.
— К величайшему сожалению, вашей просьбы никак выполнить не могу.— Капитан заставил себя улыбнуться. Ему уже ясно было, что «соотечественник» хочет впутать его в какие-то свои дела, вероятно, не совсем чистые. Вариантов подобных «дел» множество.
— Я буду очень просить. Вот адрес.
Николай Степанович поднялся, взял со стола бумажник и пакет, решительным движением вернул их гостю и, крепко придерживая его за локоть, повел к дверям, учтиво при этом ссылаясь на срочные служебные дела,
выражая сожаление, что больше не может доставить себе удовольствия находиться в таком приятном обществе.
Любезность капитана была столь велика, что он сам проводил «соотечественника» к трапу и, когда тот благополучно ступил на причал, обратился к вахтенному помощнику со словами:
— Этого господина на судно не пускать!
«Соотечественник» скрылся из виду, ни разу не оглянувшись на русское судно, которое он так «нетерпеливо ждал».
— Что ж вы, Николай Степанович, не идете в город?—спросил Любезное. Он явно изнывал от скуки,, стоя у трапа с повязкой вахтенного матроса.
— Задержали,—ответил Николай Степанович.— Начальник рации в городе?
— Нет. Где-то иа судне.
— А Татьяна Константиновна?
— Наша милая доктор и на в лазарете порядок наводит. — Почему же она на берег не пошла?
— Кто. ее знает.
Николай Степанович отошел от борта. Видно, Лазарева постеснялась зайти взять деньги на покупки, поэтому еще на «Иртыше». Так или нет — надо выяснить.
ГЛАВА 7
— Скажите, правда ли, что участники, занявшие первые места на олимпиаде, профессиональные актеры? — спросил Осадчий. Он сидел прямо, чуть откинув назад голову.
Лапшина снисходительно усмехнулась и после небольшой паузы произнесла:
— Анонимку вам прислали или кто-либо нажаловался? — И деловито поправила на плече оранжевую блузку с глубоким вырезом.
— Мы получили письмо,— мягко и спокойно ответил Осадчий, но проницательные глаза его смотрели холодно и строго.
— От кого, если не секрет?
— Разве это так уж важно? — проговорила Елена Ивановна, зная, что автор письма пожелал, чтобы фамилия его не упоминалась.
Лапшина явно уклонялась от ответов на вопросы, которые ей задавали. Однако со слов преподавателей и Елена Ивановна, и Осадчий уже знали, что факты, изложенные в письме, верны. Маневры директора Дома учёных это лишь подтверждали.
— Но я настаиваю, чтобы вы назвали фамилию склочника, пытающегося опорочить наш здоровый коллектив,— с нажимом почти на каждом слове сказала Лапшина.
Она внимательно посмотрела на дверь, потом встала и плотно ее прикрыла.
Елена Ивановна подумала, что Лапшина проявляет известную смелость, надевая в таком возрасте и при такой комплекции слишком короткую юбку.
— Зачем же автора письма называть склочником? Ведь вы пока еще не доказали, что факты, о которых идет речь,— ложь.— Осадчий говорил все в том же миролюбивом тоне.
На мгновение Лапшина растерялась, но тут же снова перешла в наступление:
— Я словно виновата в чем-то. Сидите с каменными лицами.— Ее раздражала спокойная уверенность Осадчего.
А Елене Ивановне доставляло удовольствие наблюдать, с каким внутренним достоинством он держится, нравились и его манеры, и красивая посадка чуть-чуть откинутой головы, и густые рыжеватые волосы, зачесанные назад и открывавшие выпуклый, широкий лоб. Но особенно хороши были небольшие темные глаза. Обычно в них светилась добродушная усмешка, тогда лицо Осадчего было приветливым, и совершенно менялось, когда исчезала усмешка и глаза изучающе смотрели на собеседника.
— Мы ведем беседу деловую...—Осадчий едва уловимо пожал плечами, его удивило замечание Лапшиной.
Ту, очевидно, ввела в заблуждение кажущаяся молодость Осадчего, и она пыталась изменить разговор.
Иван Осадчий действительно выглядел гораздо моложе своего возраста. Он давно отслужил военную службу на Балтике и уже около десяти лет работал наладчиком на машиностроительном заводе. Был специалистом высокой квалификации.
В кабинет вошел бухгалтер с какими-то бумагами и в нерешительности остановился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105