Максимализму Едиге импонируют те горячие тирады, которые обрушивает старый профессор на головы ремесленников и приспособленцев в науке вроде Бакена: "Почему, объясните мне, ученые, исследующие русскую литературу, обычно владеют несколькими языками, отлично знакомы с историей... Вы же... И подобные вам... свистом, так сказать, скалы раскалываете, а сами простейших вещей не знаете!.. И не считаете нужным знать! Если ребенок едва-едва считает на пальцах, но не усвоил четырех арифметических действий, его не переведут из первого класса во второй. Зато наши "высокочтимые" желают стать докторами наук, так и не научившись считать до десяти!.."
Суровые и справедливые слова. Но, выговорившись, профессор подмахивает Бакену нужную тому рекомендацию. А потом — неделю спустя — и ставит доцента в пример Едиге: "Может быть, Бакену не хватает глубины, полета мысли, но науку двигают вперед не болтуны, а рядовые труженики... и вообще, молодой человек, для вас пока самое главное — научиться у того же Бакена, как надо себя держать и как работать, и как, между прочим, разговаривать со старшими..."
Азь-ага — настоящий и крупный ученый, заслуженный человек, но ради душевного уюта он готов закрыть глаза и на нечестность и бездарность своих "учеников", и на то, что его родной сын превратился в паразита и тунеядца... И ничего, кроме растерянности, не вызывает у него и прямое "научное" воровство доцента Танибергенова... И зоркий Едиге не может не видеть что-то общее в своей жизненной позиции с позицией "слепого" профессора Азь-ага.
Не может Едиге не замечать и того, что его грандиозные творческие замыслы в какой-то мере пародируются его случайным знакомым — пожилым графоманом Кульдари, "стариком честолюбивым, бездарным и несчастным", который хочет "отразить наш век в произведении гигантском, труде титаническом... где и "Тихий Дон" оказался бы лишь эпизодом, коротенькой главкой..." А ведь когда-то Кульдари, как Едиге сейчас, "подавал надежды" — об этом свидетельствуют пожелтевшие подшивки газет двадцатых годов...
В конце повествования Едиге готов признать правоту Кенжека, когда тот, разгневанный, бросает ему в лицо горькие слова: "Ты пыжишься, надуваешься, потому что у тебя мания величия. Ты бог знает что о себе думаешь, а на самом деле ты просто трус... Гордыня тебя заела!.." Жанибеков бросает аспирантуру, уезжает куда-то на дальний Север, в "край, где расстаются с прошлым и начинают новую жизнь". Нельзя сказать, чтобы такой сюжетный поворот казался особенно правдоподобным и убедительным, равно как и краткая информационная справка эпилога: "Характер Едиге изменился в лучшую сторону. Он уже не считает себя пупом земли. Он внимателен к родственникам, обходителен, сдержан в спорах со знакомыми и друзьями. Правда, в его характере заметна некоторая замкнутость. Но это и понятно. Шесть или семь лет он провел на Камчатке или Чукотке, в краях, где природа сурова и не располагает к праздной болтовне..." В этой сухой краткости чудится затаенная ирония, словно приглашающая читателей не слишком всерьез принимать сообщения о метаморфозе, происшедшей с героем. Но некоторая нечеткость, размытость финала ни в коей мере не снимает серьезности нравственных проблем, резко и глубоко поставленных в романе.
Отчетливо чувствуется, что автор досконально знает жизнь своих молодых героев, искренне любит их: "У молодых людей в возрасте от двадцати двух до двадцати пяти лет (средний возраст аспирантов) не хватало времени для простых житейских дел, из которых складывается повседневное существование. Они жили будущим и для будущего, направляя свою не растраченную на пустяки энергию к отдаленным целям. Как сказал бы поэт, ветер великих надежд раздувал широкие паруса их желаний". Но отношение автора к изображаемому им кругу начисто лишено сентиментальной умиленности.
"Мухтар Магауин отлично знает историю своего народа", — еще в 1969 году сказал Чингиз Айтматов о молодом тогда писателе. Разумеется, естественно, что в конце концов прочные научные интересы историка ройной литературы не могли не привести талантливого прозаика к историческому жанру. Наиболее крупная работа М. Магауина последних лет — историческая дилогия "Смутное время". Сейчас она переводится на русский язык.
Писатель обратился к далеким временам — действие происходит в 1588—1610 годах в казахской степи, Сибири и в Москве. Среди персонажей книги — казахский хан Тауекелл, царь Федор Иоаннович, Борис Годунов, Кучум, Болотников, Марина Мнишек, Лжедмитрий Л, а главный герой романа — сын и наследник Тауекелла Ораз-Мухамед. Судьба этого исторического лица была уникальной даже в ту богатую необычайными судьбами эпоху. Семнадцатилетним юношей он попал в Сибирь в плен к русским, был перевезен в Москву, остался при дворе русского царя, став крупным государственным деятелем и полководцем — он командовал всеми "инородческими" войсками, был воеводой, ханом зависимого от России Касимовского ханства. Во время крестьянского восстания Ораз-Мухамед со своей дружиной примкнул к нему, позже он был предательски убит по приказу Л же Дмитрия И.
Не придворная и батальная хроника, не романтические похождения героев интересуют автора. Сам Мухтар Магауин говорит, что его дилогия противостоит попыткам перенести в национальную литературу "вальтер-скоттовскую" традицию, возрождать которую — а таких попыток немало — в конце XXвека явно нецелесообразно. И в своей исторической дилогии М. Магауин — последовательный и строгий реалист. Он определяет свою книгу как художественное исследование далеких истоков дружбы русского и казахского народов, истоков братства и человеколюбия. Путь к ним нелегок, он идет, преодолевая вражду и отчуждение, рознь и боль. Но это единственный путь, предначертанный историей...
Невыдуманная жизнь встает со страниц произведений Мухтара Магауина, серьезного и строгого писателя, герои которого страстно ищут, и стойко защищают подлинные нравственные ценности.
Я. КОСЕНКО
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
Суровые и справедливые слова. Но, выговорившись, профессор подмахивает Бакену нужную тому рекомендацию. А потом — неделю спустя — и ставит доцента в пример Едиге: "Может быть, Бакену не хватает глубины, полета мысли, но науку двигают вперед не болтуны, а рядовые труженики... и вообще, молодой человек, для вас пока самое главное — научиться у того же Бакена, как надо себя держать и как работать, и как, между прочим, разговаривать со старшими..."
Азь-ага — настоящий и крупный ученый, заслуженный человек, но ради душевного уюта он готов закрыть глаза и на нечестность и бездарность своих "учеников", и на то, что его родной сын превратился в паразита и тунеядца... И ничего, кроме растерянности, не вызывает у него и прямое "научное" воровство доцента Танибергенова... И зоркий Едиге не может не видеть что-то общее в своей жизненной позиции с позицией "слепого" профессора Азь-ага.
Не может Едиге не замечать и того, что его грандиозные творческие замыслы в какой-то мере пародируются его случайным знакомым — пожилым графоманом Кульдари, "стариком честолюбивым, бездарным и несчастным", который хочет "отразить наш век в произведении гигантском, труде титаническом... где и "Тихий Дон" оказался бы лишь эпизодом, коротенькой главкой..." А ведь когда-то Кульдари, как Едиге сейчас, "подавал надежды" — об этом свидетельствуют пожелтевшие подшивки газет двадцатых годов...
В конце повествования Едиге готов признать правоту Кенжека, когда тот, разгневанный, бросает ему в лицо горькие слова: "Ты пыжишься, надуваешься, потому что у тебя мания величия. Ты бог знает что о себе думаешь, а на самом деле ты просто трус... Гордыня тебя заела!.." Жанибеков бросает аспирантуру, уезжает куда-то на дальний Север, в "край, где расстаются с прошлым и начинают новую жизнь". Нельзя сказать, чтобы такой сюжетный поворот казался особенно правдоподобным и убедительным, равно как и краткая информационная справка эпилога: "Характер Едиге изменился в лучшую сторону. Он уже не считает себя пупом земли. Он внимателен к родственникам, обходителен, сдержан в спорах со знакомыми и друзьями. Правда, в его характере заметна некоторая замкнутость. Но это и понятно. Шесть или семь лет он провел на Камчатке или Чукотке, в краях, где природа сурова и не располагает к праздной болтовне..." В этой сухой краткости чудится затаенная ирония, словно приглашающая читателей не слишком всерьез принимать сообщения о метаморфозе, происшедшей с героем. Но некоторая нечеткость, размытость финала ни в коей мере не снимает серьезности нравственных проблем, резко и глубоко поставленных в романе.
Отчетливо чувствуется, что автор досконально знает жизнь своих молодых героев, искренне любит их: "У молодых людей в возрасте от двадцати двух до двадцати пяти лет (средний возраст аспирантов) не хватало времени для простых житейских дел, из которых складывается повседневное существование. Они жили будущим и для будущего, направляя свою не растраченную на пустяки энергию к отдаленным целям. Как сказал бы поэт, ветер великих надежд раздувал широкие паруса их желаний". Но отношение автора к изображаемому им кругу начисто лишено сентиментальной умиленности.
"Мухтар Магауин отлично знает историю своего народа", — еще в 1969 году сказал Чингиз Айтматов о молодом тогда писателе. Разумеется, естественно, что в конце концов прочные научные интересы историка ройной литературы не могли не привести талантливого прозаика к историческому жанру. Наиболее крупная работа М. Магауина последних лет — историческая дилогия "Смутное время". Сейчас она переводится на русский язык.
Писатель обратился к далеким временам — действие происходит в 1588—1610 годах в казахской степи, Сибири и в Москве. Среди персонажей книги — казахский хан Тауекелл, царь Федор Иоаннович, Борис Годунов, Кучум, Болотников, Марина Мнишек, Лжедмитрий Л, а главный герой романа — сын и наследник Тауекелла Ораз-Мухамед. Судьба этого исторического лица была уникальной даже в ту богатую необычайными судьбами эпоху. Семнадцатилетним юношей он попал в Сибирь в плен к русским, был перевезен в Москву, остался при дворе русского царя, став крупным государственным деятелем и полководцем — он командовал всеми "инородческими" войсками, был воеводой, ханом зависимого от России Касимовского ханства. Во время крестьянского восстания Ораз-Мухамед со своей дружиной примкнул к нему, позже он был предательски убит по приказу Л же Дмитрия И.
Не придворная и батальная хроника, не романтические похождения героев интересуют автора. Сам Мухтар Магауин говорит, что его дилогия противостоит попыткам перенести в национальную литературу "вальтер-скоттовскую" традицию, возрождать которую — а таких попыток немало — в конце XXвека явно нецелесообразно. И в своей исторической дилогии М. Магауин — последовательный и строгий реалист. Он определяет свою книгу как художественное исследование далеких истоков дружбы русского и казахского народов, истоков братства и человеколюбия. Путь к ним нелегок, он идет, преодолевая вражду и отчуждение, рознь и боль. Но это единственный путь, предначертанный историей...
Невыдуманная жизнь встает со страниц произведений Мухтара Магауина, серьезного и строгого писателя, герои которого страстно ищут, и стойко защищают подлинные нравственные ценности.
Я. КОСЕНКО
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117