— Прекрасная гостиница — ив центре,— Заза как бы продолжал недосказанную Давидом мысль.
Они снова замолчали.
— Буду рад, если вы зайдете ко мне,— спустя некоторое время проговорил Давид,— разумеется, если у вас останется время.
— Благодарю.
. — До семи часов я буду у себя.
— Большое спасибо.
— Вот и хорошо. А теперь — куда вам ехать?
— Я тоже сойду у гостиницы.
— Почему? Скажите, куда вас подвезти?
— К гостинице, это рядом.
— Как угодно.
«Что может быть лучше знакомства с хорошим человеком,— думал Заза. — Как он просто держится, словно мы с ним ровесники. Если бы все были такими... А может быть, все это наигранно? Нет, такие не притворяются! Интересно все же, что он думает о Торнике? Он даже избегает говорить о нем. А как он радовался, когда увидел небо. Нет, такие не умеют притворяться!»
Обойдя памятник Марксу, Заза перешел к гостинице «Метрополь» и зашагал по подъему. Снег сгребали с тротуаров, и тротуары были до удивления чистые и сухие. Мерзли руки, и лицо стыло на морозе. Он выбросил сигарету: курить в такой холод было неприятно.
«А многие играют! Им могут позавидовать первоклассные актеры. Куда актерам до них! Как они мастерски гримируются, надевают маску. Как искусно изображают понимание и сочувствие. Даже плачут, а как смеются? Смеются так искренне, так сердечно, а сердце у них такое же пустое и равнодушное, как почтовый ящик. Да-да, как почтовый ящик. А я в него опускаю письма и, как дурак, пишу в них все, что думаю, все...
Неужели для того, чтобы жить, обязательно надевать маску? И как здорово они подбирают маски! У одних—• маска веселья, у других — мудрости, а третьи прилаживают шутовскую, шутам многое сходит!»
Заза завернул в маленький тупичок. Там стояло несколько зданий, безликих, как школа или родильный дом. Тупик был завален снегом, и тротуара под ним не было видно. Номер дома, который он искал, оказался прикрепленным к самой верхушке деревянных ворот. В воротах была вырезана небольшая дверь. Заза толкнул дверь и очутился в темной подворотне, где было два подъезда, друг против друга. Заза почему-то выбрал левый подъезд, наверно, потому, что он шел по правой стороне. В подъезде тускло горела лампочка и в конце трехступенчатой корявой лестницы виднелась другая дверь. Заза позвонил. Спустя некоторое время послышался звон ключей, щелканье открываемого замка, и в дверях появилась невысокая женщина в очках. Заза спросил Магду. Да, она действительно жила здесь, но в настоящее время ее дома не было, она поехала за город кататься на лыжах.
— Сегодня ведь воскресенье,— сказала женщина и улыбнулась, словно хотела сказать этой улыбкой: кто же в воскресный день останется в городе!
Для Зазы это было полной неожиданностью. Он нарочно выбрал воскресный день, рассчитывая непременно застать Магду дома. Ему и в голову не приходило, что Магда может отправиться на лыжную прогулку. Он не знал, что ему теперь делать, и продолжал стоять, словно не веря, что Магды нет дома.
— Когда она вернется? — спросил он.
— Поздно,— женщина, кажется, заметила, что он опечален,— позвоните ей завтра утром.— Она продиктовала номер телефона.
— Вы, случайно, не брат Магды?
— Нет.
-— Хотя у Магды нет брата.
— До свидания... извините!
— До свидания, позвоните ей завтра утром,— крикнул а она вслед.
— Спасибо.
Заза повернулся и вышел на улицу. Ему просто в голову не приходило, что Магды может не оказаться дома.
После Кикети он долго не встречал Магду. Пожалуй, он даже забыл о ней... Как-то Лизико сказала ему, что Магда учится в Москве. Однажды на проспекте Руставели он мельком увидел ее — она сидела в машине Бадри. И это все. Целых три года он ее не видел. Как-то, перебирая книги, он нашел ту карточку, которую случайно захватил на даче.
Долго он смотрел на фотографию, словно старался возвратить старое, минувшее настроение. Но так и на' вспомнил ничего такого, что могло бы взволновать его,
Он упорно вертел ее в руках, как старый ни к чему на пригодный листок календаря. Он даже удивился, как до сих пор не потерял этого фото. Но потом он взял ножницы и решительно разрезал фотографию пополам, теперь оставалась одна Магда.
Встретились они совсем неожиданно, на весенней выставке молодых художников. Заза стоял перед скульптурой Очиаури, когда почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Он обернулся и увидел рядом высокую девушку. Заза опять повернулся к скульптуре, ко что-то подбивало его оглянуться. Девушка продолжала смотреть на него, и взгляды их встретились.
— Здравствуйте,— сказала она.
Нет, он не узнал ее.
— Здравствуйте, Заза,— повторила она, догадавшись, что он не узнает ее, и улыбнулась,
Заза вгляделся внимательнее,
— Магда?
— Узнали наконец?
— Магда...
Она очень изменилась, даже как будто выросла, на высоких каблуках она была одного с ним роста. И волосы подстрижены коротко, свободное темно-синее платье не скрывало смелости ее оформившегося тела.
И глаза ее как будто совсем изменились, взгляд стал вдумчивее и трезвее, наверно, поэтому он сразу и не узнал ее. Магда держала, прижав к подбородку, маленькую белую книжечку, и больше всего понравилось За- зе именно то, как она держала книгу, словно на целом свете только одна Магда могла так прижимать книгу к подбородку.
— Как вы выросли! — невольно вырвалось у Зазы, он совсем не собирался давать ей почувствовать, что тогда, в Кикети, он считал ее ребенком.
— Выросла? А разве я когда-нибудь была маленькая?
Эти слова Заза слышал уже сквозь туман, который
внезапно окутал его сознание.
— Вы учитесь в Москве? — спросил ее Заза.
— Да, в Москве,— голос шел откуда-то издалека, словно рождался в глубине зала и постепенно приближался к нему.
— Три года...
— Три года? — Магда догадалась, что хотел сказать Заза.
— Три года,— повторил Заза.
— Я здесь уже во второй раз,— сказала Магда.
Наконец Заза снова увидел Магду, до этого он не мог
разглядеть ее из-за слепящего, режущего глаза света, который излучала она сама.
— Как вы выросли! — повторил Заза и почувствовал, что голос не подчиняется ему.
— Я похожа на жирафа! — засмеялась Магда.
— Нравится? — спросил Заза, протянув руку к картинам.
— Очень! — ответила Магда.
— Как вы выросли...
— А вы все такой же.
— Да, я такой же.
— А я правда выросла?
— Вы изменились.
— Я этого не чувствую.
— Три года...
— Я учусь в Москве,— опять сказала Магда.
— Вы во второй раз на выставке?
— Да, я была утром.
— Давайте сядем,— Зазе вдруг очень захотелось сесть, как будто, если он сядет, что-то непременно изменится.
— Давайте.
Они сели на длинную скамейку, стоявшую посреди зала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60