..
— Прекрасный человек Андро, оказывается,— сказал Торнике,— благородный!
— Тина немногим старше Нинико..,
— Ты посмотри на него!
— Ты знаешь, здесь еще Адам!
— Кто?
— Адам, он учился вместе с вами!
— Что ты говоришь! А что он здесь делает?
— Мост строит.
— Молодец! Обязательно повидаюсь с ним, если успею.
— С ним повидаться нетрудно, он живет тут же.
— Нет, дело — прежде всего!
— Разумеется, разумеется! Но Адам был бы рад.
— Я завтра должен вернуться в Тбилиси. Будь моя воля, я с удовольствием остался бы здесь.
Мамия не мог понять, что так понравилось Торнике. Ведь пока, кроме зала ожидания, он ничего не видел.
— Гостиница далеко отсюда? — обратился к Мамии Торнике.
— Зачем тебе гостиница?
— А как же... Я же должен где-то остановиться.
— А разве у меня нет дома?
— Что ты говоришь, Мамия, как я могу тебя беспокоить?
— Что значит беспокоить? Пойдем, и мама будет рада!
— Мама разве здесь? Как поживает тетя...— Торнике замялся, и Мамия понял, что он позабыл имя их матери, и подсказал ему:
— Тамара...
— Тетя Тамара! О, какая она превосходная женщина! Она была матерью для всех нас, для всех! Не забудь передать ей привет.
— Ты сам его передашь, пошли!
— Нет, Мамия, не обижайся, но я никак не могу пойти к вам. Я должен остановиться в гостинице, обязательно!
— Почему это так обязательно?
— Есть причины, поверь мне! Я еще приеду сюда, тогда обязательно остановлюсь у вас. Куда же мне идти, если не к вам!
Если бы Торнике довелось еще раз приехать сюда, то он, вероятно, остановился бы уже у Андро.
«Зачем он столько лжет? — подумал Мамия.— Для чего нужна ему эта ложь?»
— Если ты остановишься в гостинице, Адам тоже обидится,— сказал Мамия.
— А где живет Адам?
— Недалеко... в вагоне... Для строителей поставили вагоны.
— Вагоны! — Торнике встал и повторил с пафосом:— Вагоны! О, боже, как романтично! А я лишен всего этого!
— Значит, ты к нам не пойдешь? — спросил Мамия. Его стала раздражать болтовня Торнике.
— Нет, дорогой Мамия, я же тебе сказал, в следующий раз я обязательно остановлюсь у тебя!
— Как хочешь,— сказал Мамия,— тебе видней.
Торнике отказался от гостеприимства Мамии, потому что про себя решил, что этот несчастный школьный учитель наверняка спился. Он слыхал, что в провинции все пьют безбожно, а ему нужно было явиться к Андро... Там, наверно, тоже накроют стол. Он берег себя. Для того, чтобы его не заставляли пить, он всегда носил в кармане трубочку с валидолом; вынет, покажет всем, что у него болит сердце,— и все. На самом же деле он и не знал, с какой стороны у него сердце.
Известие о том,, что Адам здесь, его совсем не обрадовало. Помимо того, что Адам ему не нравился вообще, ему не хотелось иметь свидетеля, который так хорошо знал его. С Адамом ему пришлось бы вести себя как со старым другом, а это превратило бы его в глазах окружающих в обыкновенного человека. Если кто-то говорит с тобой на «ты», хлопает тебя по плечу — тогда и другие перестают с тобой церемониться.
Главное, чтобы никто тебя не знал, тогда все думают, что за твоей скромной улыбкой кроется какая-то таинственная сила, которую подтверждают, укрепляют телефоны на твоем столе — не один, а несколько — и неприступная Секретарша у двери.
— До гостиницы отсюда далеко? — снова спросил Торнике.
— Нет, напротив станции.
— Тогда пошли.
— Ну, раз ты настаиваешь...
Они вышли из зала ожидания и перешли улицу. Гостиница на самом деле оказалась тут же, метрах в пятидесяти.
Мамия не раскрывал зонт, ему было почему-то неудобно перед Торнике идти с раскрытым зонтом. Маленькое двухэтажное здание гостиницы было вновь отстроено. Торнике отворил дверь и вошел. Мамия последовал за ним. Они вошли в большой светлый вестибюль. Стены еще не были докрашены. Посреди стояла малярная лестница, в углу — железная бочка и ведра с известью. Пол весь был заляпан известкой. Одна стена была выкрашена красной краской, до остальных стен еще не дотрагивались. На одной из неокрашенных стен красной краской было выведено крупными буквами: «Котико».
— Вот и гостиница! — сказал Мамия.
— Администратор здесь имеется?
— Как же, имеется...
— Котико! — громко позвал Торнике.— Котико!
Появился мужчина в накинутом на плечи пальто.
— Это вы — Котико? —спросил Торнике.
— Нет,— мужчина внимательно, с ног до головы, оглядел приезжего.
— Вы здесь работаете?
— Да, я администратор.
— Та-ак, понятно! Понятно! — повторил Торнике.
Администратор испуганно посмотрел на Мамию,
словно спрашивая его, не ревизор ли приехал? Все, кто приезжал из Тбилиси, казались ему ревизорами.
Мамия удивленно следил за Торнике. Торнике всучил портфель администратору, снял с головы берет и стряхнул с него капли дождя.
— Понятно,— он бросил взгляд на выкрашенную стенку,— в красный цвет красите, значит?
— Да,—« испуганно подтвердил администратор и снова посмотрел на Мамию.
Мамия пожал плечами.
— Понятно,— сказал Торнике,— м-да... У вас есть свободные номера?
— Есть!
— Люкс?
— Люкс!
— М-да...
Он обернулся к администратору:
— На втором этаже?
— На втором!
— Пошли!
— Прошу вас.
Администратор прошел вперед, Торнике и Мамия последовали за ним.
Они поднялись по лестнице и очутились в довольно темном коридоре. Администратор поспешил зажечь свет. В коридор выходило несколько дверей. Они остановились перед последней дверью. Администратор вынул из кармана ключи, отпер дверь и уступил дорогу Торнике:
— Пожалуйста.
Торнике вошел в номер, администратор и Мамия вошли вслед за ним. Администратор и тут зажег свет, хотя здесь, было совсем не темно. Торнике внимательно оглядел номер.
— Всего одна комната?
— Нет, что вы,— улыбнулся администратор.— Он раздвинул тяжелые бархатные портьеры и опять улыбнулся:
— Здесь спальня!
Торнике вошел в спальню:
— М-да...
Затем он жестом велел администратору положить портфель на стул. Администратор поспешно выполнил распоряжение.
Комната была не маленькая, но так набита вещами, что в ней трудно было повернуться. Чего только тут не
было! Два шкафа, два стола, шесть тяжелых стульев, пианино, два мягких кожаных кресла, телевизор, большущая радиола. На письменном столе стоял телефон. Посреди стола высилась громадная бронзовая чернильница. По обеим сторонам от нее лежали бронзовые львы. Видно было, что этот номер был гордостью гостиницы. Впечатление создавалось такое, будто для того, чтобы заполнить номер, администратор все вещи притащил из дому. Торнике снял пальто и небрежно бросил его на кресло. Администратор открыл шкаф, взял вешалку и благоговейно повесил пальто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
— Прекрасный человек Андро, оказывается,— сказал Торнике,— благородный!
— Тина немногим старше Нинико..,
— Ты посмотри на него!
— Ты знаешь, здесь еще Адам!
— Кто?
— Адам, он учился вместе с вами!
— Что ты говоришь! А что он здесь делает?
— Мост строит.
— Молодец! Обязательно повидаюсь с ним, если успею.
— С ним повидаться нетрудно, он живет тут же.
— Нет, дело — прежде всего!
— Разумеется, разумеется! Но Адам был бы рад.
— Я завтра должен вернуться в Тбилиси. Будь моя воля, я с удовольствием остался бы здесь.
Мамия не мог понять, что так понравилось Торнике. Ведь пока, кроме зала ожидания, он ничего не видел.
— Гостиница далеко отсюда? — обратился к Мамии Торнике.
— Зачем тебе гостиница?
— А как же... Я же должен где-то остановиться.
— А разве у меня нет дома?
— Что ты говоришь, Мамия, как я могу тебя беспокоить?
— Что значит беспокоить? Пойдем, и мама будет рада!
— Мама разве здесь? Как поживает тетя...— Торнике замялся, и Мамия понял, что он позабыл имя их матери, и подсказал ему:
— Тамара...
— Тетя Тамара! О, какая она превосходная женщина! Она была матерью для всех нас, для всех! Не забудь передать ей привет.
— Ты сам его передашь, пошли!
— Нет, Мамия, не обижайся, но я никак не могу пойти к вам. Я должен остановиться в гостинице, обязательно!
— Почему это так обязательно?
— Есть причины, поверь мне! Я еще приеду сюда, тогда обязательно остановлюсь у вас. Куда же мне идти, если не к вам!
Если бы Торнике довелось еще раз приехать сюда, то он, вероятно, остановился бы уже у Андро.
«Зачем он столько лжет? — подумал Мамия.— Для чего нужна ему эта ложь?»
— Если ты остановишься в гостинице, Адам тоже обидится,— сказал Мамия.
— А где живет Адам?
— Недалеко... в вагоне... Для строителей поставили вагоны.
— Вагоны! — Торнике встал и повторил с пафосом:— Вагоны! О, боже, как романтично! А я лишен всего этого!
— Значит, ты к нам не пойдешь? — спросил Мамия. Его стала раздражать болтовня Торнике.
— Нет, дорогой Мамия, я же тебе сказал, в следующий раз я обязательно остановлюсь у тебя!
— Как хочешь,— сказал Мамия,— тебе видней.
Торнике отказался от гостеприимства Мамии, потому что про себя решил, что этот несчастный школьный учитель наверняка спился. Он слыхал, что в провинции все пьют безбожно, а ему нужно было явиться к Андро... Там, наверно, тоже накроют стол. Он берег себя. Для того, чтобы его не заставляли пить, он всегда носил в кармане трубочку с валидолом; вынет, покажет всем, что у него болит сердце,— и все. На самом же деле он и не знал, с какой стороны у него сердце.
Известие о том,, что Адам здесь, его совсем не обрадовало. Помимо того, что Адам ему не нравился вообще, ему не хотелось иметь свидетеля, который так хорошо знал его. С Адамом ему пришлось бы вести себя как со старым другом, а это превратило бы его в глазах окружающих в обыкновенного человека. Если кто-то говорит с тобой на «ты», хлопает тебя по плечу — тогда и другие перестают с тобой церемониться.
Главное, чтобы никто тебя не знал, тогда все думают, что за твоей скромной улыбкой кроется какая-то таинственная сила, которую подтверждают, укрепляют телефоны на твоем столе — не один, а несколько — и неприступная Секретарша у двери.
— До гостиницы отсюда далеко? — снова спросил Торнике.
— Нет, напротив станции.
— Тогда пошли.
— Ну, раз ты настаиваешь...
Они вышли из зала ожидания и перешли улицу. Гостиница на самом деле оказалась тут же, метрах в пятидесяти.
Мамия не раскрывал зонт, ему было почему-то неудобно перед Торнике идти с раскрытым зонтом. Маленькое двухэтажное здание гостиницы было вновь отстроено. Торнике отворил дверь и вошел. Мамия последовал за ним. Они вошли в большой светлый вестибюль. Стены еще не были докрашены. Посреди стояла малярная лестница, в углу — железная бочка и ведра с известью. Пол весь был заляпан известкой. Одна стена была выкрашена красной краской, до остальных стен еще не дотрагивались. На одной из неокрашенных стен красной краской было выведено крупными буквами: «Котико».
— Вот и гостиница! — сказал Мамия.
— Администратор здесь имеется?
— Как же, имеется...
— Котико! — громко позвал Торнике.— Котико!
Появился мужчина в накинутом на плечи пальто.
— Это вы — Котико? —спросил Торнике.
— Нет,— мужчина внимательно, с ног до головы, оглядел приезжего.
— Вы здесь работаете?
— Да, я администратор.
— Та-ак, понятно! Понятно! — повторил Торнике.
Администратор испуганно посмотрел на Мамию,
словно спрашивая его, не ревизор ли приехал? Все, кто приезжал из Тбилиси, казались ему ревизорами.
Мамия удивленно следил за Торнике. Торнике всучил портфель администратору, снял с головы берет и стряхнул с него капли дождя.
— Понятно,— он бросил взгляд на выкрашенную стенку,— в красный цвет красите, значит?
— Да,—« испуганно подтвердил администратор и снова посмотрел на Мамию.
Мамия пожал плечами.
— Понятно,— сказал Торнике,— м-да... У вас есть свободные номера?
— Есть!
— Люкс?
— Люкс!
— М-да...
Он обернулся к администратору:
— На втором этаже?
— На втором!
— Пошли!
— Прошу вас.
Администратор прошел вперед, Торнике и Мамия последовали за ним.
Они поднялись по лестнице и очутились в довольно темном коридоре. Администратор поспешил зажечь свет. В коридор выходило несколько дверей. Они остановились перед последней дверью. Администратор вынул из кармана ключи, отпер дверь и уступил дорогу Торнике:
— Пожалуйста.
Торнике вошел в номер, администратор и Мамия вошли вслед за ним. Администратор и тут зажег свет, хотя здесь, было совсем не темно. Торнике внимательно оглядел номер.
— Всего одна комната?
— Нет, что вы,— улыбнулся администратор.— Он раздвинул тяжелые бархатные портьеры и опять улыбнулся:
— Здесь спальня!
Торнике вошел в спальню:
— М-да...
Затем он жестом велел администратору положить портфель на стул. Администратор поспешно выполнил распоряжение.
Комната была не маленькая, но так набита вещами, что в ней трудно было повернуться. Чего только тут не
было! Два шкафа, два стола, шесть тяжелых стульев, пианино, два мягких кожаных кресла, телевизор, большущая радиола. На письменном столе стоял телефон. Посреди стола высилась громадная бронзовая чернильница. По обеим сторонам от нее лежали бронзовые львы. Видно было, что этот номер был гордостью гостиницы. Впечатление создавалось такое, будто для того, чтобы заполнить номер, администратор все вещи притащил из дому. Торнике снял пальто и небрежно бросил его на кресло. Администратор открыл шкаф, взял вешалку и благоговейно повесил пальто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60