Вот я всегда ношу валидол в кармане.
— Валидол? — засмеялся Давид.— Разве валидолом вылечишь раны, нанесенные любовью, завистью, ненавистью!
— Вот и я говорю! Если бы вы у нас жили, были бы самым знаменитым доктором!
— Я как влезу в белый халат,— сказал Давид,— все это из головы вылетает. Поэтому, наверно, я не знаменит.
Загремела музыка, Заза встал и подошел к девочке за соседним столиком. Она страшно покраснела, когда Заза пригласил ее танцевать.
Танцуя, Заза заметил, как певица помахала рукой девочке.
— Это моя мама,— смущаясь, проговорила девочка.
— Ас вами сидит ваш отец, верно?
— Да, папа. Я в ресторане первый раз, сегодня день моего рождения.
Из ресторана они вышли поздно. Заза попрощался с Давидом, солгав, что идет спать к товарищу. Ему хотелось побыть одному. Набродившись вдосталь, он наконец вспомнил, что остался без ночлега. Ходить до рассвета по улицам он не мог, было холодно.
«Может, пойти на вокзал?» И только он успел это подумать, как вдруг над ним вспыхнула разноцветная реклама: Гостиница «Будапешт»! Несколько шагов, и он очутился у входа в гостиницу.
В вестибюле свет был погашен. Только перед администратором горела маленькая настольная лампа. Заза приблизился к столу и молча остановился.
«Глупости,— думал он,— тут наверняка ничего не будет...»
Администратор, светловолосая женщина с удивительно симпатичным лицом, подняла голову, и Заза вдруг воспрянул духом. Они почти одновременно улыбнулись: Заза улыбнулся потому, что не осмеливался задать вопрос, а женщина — потому, что поняла причину его нерешительности.
— Вы завтра утром освободите номер,— проговорила она.
— Что вы сказали? — Заза не поверил своим ушам.
— Вам повезло, у нас есть один номер, но только утром вы должны будете освободить его.
— Непременно, ведь я утром уезжаю.
— Ну вот видите, как хорошо.
Заза на лифте поднялся на пятый этаж и получил у дежурной ключ.
— Пятьсот двадцать седьмой, направо.
Заза шел по коридору и читал написанные на дверях номера:
— Пятьсот двадцать один, пятьсот двадцать три, пятьсот двадцать пять... Вот он!
...Он открыл дверь, вошел и лег; все это он проделал, не зажигая света, и почти сразу заснул.
Номера над дверями светились в темноте фосфорическим светом:
Заза одну за другой отворяет все двери и заглядывает в комнаты — и везде он видит себя самого с неестественно вытаращенными глазами.
— Извините,— говорит Заза и смущенно прикрывает дверь,— извините!
А коридор такой длинный!
— Магда, Магда! — кричит Заза.
— 521, 522, 523, 524, 525, 526,— считает кто-то за его спиной.
— Пятьсот двадцать один, пятьсот двадцать четыре! — объявил диктор.
Заза бежит по баскетбольной площадке. Бадри забрасывает в корзину мяч, он машет Зазе рукой; а Заза будто не замечает этого:
— Магда! Магда! Магда!
— Я не люблю вальс,— говорит ему девочка, с которой он познакомился в ресторане,— а отец мой дирижер.
— Стоковский, Тосканини, Ферреро,— Заза начинает перечислять имена всех дирижеров, которых знает.
— Нет! Нет! — смеется девочка и отрицательно качает головой.
На трибунах стадиона вместо зрителей расположился симфонический оркестр. Оркестром дирижирует мужчина, тот самый, в львиной маске, он энергично взмахивает руками, но никто не играет.
Тишина.
На пустой площадке стоит один Бадри и бросает в сетку мяч.
— 521, 522, 523, 524,— считает кто-то все так же громко.
— И мечтать я не умею,— говорит девочка,— и веснушки эти мне совсем не идут!
— Магда! — кричит Заза.— Магда!
Потом все исчезло. Теперь Заза бежит по пляжу или пустыне? Если пляж, то почему не видно моря? Торнике — в плавках, с вышитым якорем — лежит в яме, которую вырыл в песке, и осыпает себя песком. Вот-вот он совсем исчезнет, но вдруг поднимает голову и говорит Зазе:
— Человек может не быть знаменитым, за это его никто не осудит, но си должен стараться стать настоящим человеком.
— Это ведь я должен был сказать тебе? — удивляется Заза, и к горлу его подкатывает клубок слез. Он чувствует, что его обманывают. Но почему его должны обманывать так бессовестно?
— Ха-ха-ха-ха,— хохочет Торнике,— я обскакал тебя, болван. Вообще все вы, люди искусства, глупцы. Это подтверждается всей историей.
— Какой еще историей?
— Ха-ха-ха-ха,— хохочет Торнике, уходя все глубже в песок, и его смех, как вода, просачивается сквозь песчинки.
Заза хочет подойти и вытащить его, встряхнуть, поставить на ноги, но не может двинуться с места, хочет ему что-то сказать и не может вымолвить ни слова.
На раскаленном от солнца песке стоит ледяная хижина. В хижине сидит Магда.
— Магда! — радуется Заза.
— А-а,— тянет Магда,— а-а!
— Что это? — спрашивает ее Заза и показывает на ледяной домик.
— Это ледяная хижина,— отвечает Магда, глядя в сторону,— эскимосская хижина.
— А для чего тебе она?
— Мне холодно.
— А разве она согревает тебя?
— Неужели ты не знал, что лед излучает тепло?
— Не знал...
— Эскимосы всю жизнь живут в ледяных хижинах.
— А где ты раздобыла лед?
— А льда у всех достаточно вот здесь,— Магда приложила руку к груди.— Я из своего собственного льда построила этот домик, потому что мне холодно.
— Взгляни, какое солнце! — говорит ей Заза.
А Магда вместо ответа начинает громко считать: 521, 522, 523, 524, 525...
И Зазе страшно хочется быть похожим на кого-то другого, не на себя самого. Он выходит на баскетбольную площадку и старается забросить мяч в корзину, но из этого ничего не получается. Не подчиняются ему руки — и все.
С трибуны доносится смех. Заза поднимает голову. Папуна, Торнике, Лейла, Магда, Бадри — все сидят в ряд и смеются. И Заза готов сквозь землю от стыда провалиться. Он ищет, где бы спрятаться, но куда денешься на пустой площадке?
— Иди сюда! — слышится ему голос девочки из ресторана «Берлин». Она держит в руках зонт. Они прячутся под зонтом. Идет дождь.
— Разве ты не Нинико? — спрашивает ее Заза и внимательно в нее всматривается.
— Нет,— шепотом отвечает ему девочка и краснеет.
— Значит, ты и Магду не знаешь? —- спрашивает Заза.
— Нет. Давай лучше танцевать.
— Дождь...
— Это снег! Снег! Снег! — кричит девочка и бежит по снегу.
— Снег? — удивляется Заза.— Снег? Будто он до сих пор никогда не видел снега.
МАГДА
Утром, не завтракая, он побежал к Магде. Дверь ему открыла та же женщина, что и вчера.
— Вы знаете, Магды опять нет дома.
— Как это?
— Она в университете. Я сказала ей, что вы приходили. Она обещала вернуться пораньше. Заходите, пожалуйста, и подождите ее.
— Нет, спасибо...
Женщина явно сочувствовала Зазе,
— Почему вы не позвонили утром?
— Не знаю.
Он и не сообразил, что можно позвонить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
— Валидол? — засмеялся Давид.— Разве валидолом вылечишь раны, нанесенные любовью, завистью, ненавистью!
— Вот и я говорю! Если бы вы у нас жили, были бы самым знаменитым доктором!
— Я как влезу в белый халат,— сказал Давид,— все это из головы вылетает. Поэтому, наверно, я не знаменит.
Загремела музыка, Заза встал и подошел к девочке за соседним столиком. Она страшно покраснела, когда Заза пригласил ее танцевать.
Танцуя, Заза заметил, как певица помахала рукой девочке.
— Это моя мама,— смущаясь, проговорила девочка.
— Ас вами сидит ваш отец, верно?
— Да, папа. Я в ресторане первый раз, сегодня день моего рождения.
Из ресторана они вышли поздно. Заза попрощался с Давидом, солгав, что идет спать к товарищу. Ему хотелось побыть одному. Набродившись вдосталь, он наконец вспомнил, что остался без ночлега. Ходить до рассвета по улицам он не мог, было холодно.
«Может, пойти на вокзал?» И только он успел это подумать, как вдруг над ним вспыхнула разноцветная реклама: Гостиница «Будапешт»! Несколько шагов, и он очутился у входа в гостиницу.
В вестибюле свет был погашен. Только перед администратором горела маленькая настольная лампа. Заза приблизился к столу и молча остановился.
«Глупости,— думал он,— тут наверняка ничего не будет...»
Администратор, светловолосая женщина с удивительно симпатичным лицом, подняла голову, и Заза вдруг воспрянул духом. Они почти одновременно улыбнулись: Заза улыбнулся потому, что не осмеливался задать вопрос, а женщина — потому, что поняла причину его нерешительности.
— Вы завтра утром освободите номер,— проговорила она.
— Что вы сказали? — Заза не поверил своим ушам.
— Вам повезло, у нас есть один номер, но только утром вы должны будете освободить его.
— Непременно, ведь я утром уезжаю.
— Ну вот видите, как хорошо.
Заза на лифте поднялся на пятый этаж и получил у дежурной ключ.
— Пятьсот двадцать седьмой, направо.
Заза шел по коридору и читал написанные на дверях номера:
— Пятьсот двадцать один, пятьсот двадцать три, пятьсот двадцать пять... Вот он!
...Он открыл дверь, вошел и лег; все это он проделал, не зажигая света, и почти сразу заснул.
Номера над дверями светились в темноте фосфорическим светом:
Заза одну за другой отворяет все двери и заглядывает в комнаты — и везде он видит себя самого с неестественно вытаращенными глазами.
— Извините,— говорит Заза и смущенно прикрывает дверь,— извините!
А коридор такой длинный!
— Магда, Магда! — кричит Заза.
— 521, 522, 523, 524, 525, 526,— считает кто-то за его спиной.
— Пятьсот двадцать один, пятьсот двадцать четыре! — объявил диктор.
Заза бежит по баскетбольной площадке. Бадри забрасывает в корзину мяч, он машет Зазе рукой; а Заза будто не замечает этого:
— Магда! Магда! Магда!
— Я не люблю вальс,— говорит ему девочка, с которой он познакомился в ресторане,— а отец мой дирижер.
— Стоковский, Тосканини, Ферреро,— Заза начинает перечислять имена всех дирижеров, которых знает.
— Нет! Нет! — смеется девочка и отрицательно качает головой.
На трибунах стадиона вместо зрителей расположился симфонический оркестр. Оркестром дирижирует мужчина, тот самый, в львиной маске, он энергично взмахивает руками, но никто не играет.
Тишина.
На пустой площадке стоит один Бадри и бросает в сетку мяч.
— 521, 522, 523, 524,— считает кто-то все так же громко.
— И мечтать я не умею,— говорит девочка,— и веснушки эти мне совсем не идут!
— Магда! — кричит Заза.— Магда!
Потом все исчезло. Теперь Заза бежит по пляжу или пустыне? Если пляж, то почему не видно моря? Торнике — в плавках, с вышитым якорем — лежит в яме, которую вырыл в песке, и осыпает себя песком. Вот-вот он совсем исчезнет, но вдруг поднимает голову и говорит Зазе:
— Человек может не быть знаменитым, за это его никто не осудит, но си должен стараться стать настоящим человеком.
— Это ведь я должен был сказать тебе? — удивляется Заза, и к горлу его подкатывает клубок слез. Он чувствует, что его обманывают. Но почему его должны обманывать так бессовестно?
— Ха-ха-ха-ха,— хохочет Торнике,— я обскакал тебя, болван. Вообще все вы, люди искусства, глупцы. Это подтверждается всей историей.
— Какой еще историей?
— Ха-ха-ха-ха,— хохочет Торнике, уходя все глубже в песок, и его смех, как вода, просачивается сквозь песчинки.
Заза хочет подойти и вытащить его, встряхнуть, поставить на ноги, но не может двинуться с места, хочет ему что-то сказать и не может вымолвить ни слова.
На раскаленном от солнца песке стоит ледяная хижина. В хижине сидит Магда.
— Магда! — радуется Заза.
— А-а,— тянет Магда,— а-а!
— Что это? — спрашивает ее Заза и показывает на ледяной домик.
— Это ледяная хижина,— отвечает Магда, глядя в сторону,— эскимосская хижина.
— А для чего тебе она?
— Мне холодно.
— А разве она согревает тебя?
— Неужели ты не знал, что лед излучает тепло?
— Не знал...
— Эскимосы всю жизнь живут в ледяных хижинах.
— А где ты раздобыла лед?
— А льда у всех достаточно вот здесь,— Магда приложила руку к груди.— Я из своего собственного льда построила этот домик, потому что мне холодно.
— Взгляни, какое солнце! — говорит ей Заза.
А Магда вместо ответа начинает громко считать: 521, 522, 523, 524, 525...
И Зазе страшно хочется быть похожим на кого-то другого, не на себя самого. Он выходит на баскетбольную площадку и старается забросить мяч в корзину, но из этого ничего не получается. Не подчиняются ему руки — и все.
С трибуны доносится смех. Заза поднимает голову. Папуна, Торнике, Лейла, Магда, Бадри — все сидят в ряд и смеются. И Заза готов сквозь землю от стыда провалиться. Он ищет, где бы спрятаться, но куда денешься на пустой площадке?
— Иди сюда! — слышится ему голос девочки из ресторана «Берлин». Она держит в руках зонт. Они прячутся под зонтом. Идет дождь.
— Разве ты не Нинико? — спрашивает ее Заза и внимательно в нее всматривается.
— Нет,— шепотом отвечает ему девочка и краснеет.
— Значит, ты и Магду не знаешь? —- спрашивает Заза.
— Нет. Давай лучше танцевать.
— Дождь...
— Это снег! Снег! Снег! — кричит девочка и бежит по снегу.
— Снег? — удивляется Заза.— Снег? Будто он до сих пор никогда не видел снега.
МАГДА
Утром, не завтракая, он побежал к Магде. Дверь ему открыла та же женщина, что и вчера.
— Вы знаете, Магды опять нет дома.
— Как это?
— Она в университете. Я сказала ей, что вы приходили. Она обещала вернуться пораньше. Заходите, пожалуйста, и подождите ее.
— Нет, спасибо...
Женщина явно сочувствовала Зазе,
— Почему вы не позвонили утром?
— Не знаю.
Он и не сообразил, что можно позвонить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60