Тогда, и в покоях потише, и целее все… Никово-то не обижает Ваня, порой и от тебя стерпит, коли што… И выходит: смеётся батог над кнутовищем, а сам и похуже.
Смущённый выговором, мальчик весь зарделся, зарылся лицом в колени той же матери, которая пожурила его, и всё-таки, не унимаясь, проговорил:
- Он злой. Он карлицу Дуньку защипал… Кошку бил… А я ж не обижаю ево… Мне же он люб, братец Иванушка…
- Ну, вестимо, вестимо, - протягивая руку и гладя по шелковистым кудрям братишку, вмешался Федор. - Я знаю, ты добрый у нас… А смех - не грех… Сядь ровненько. Послухай, што сказывать стану. Где был я нынче, што видел.
Сразу выпрямился мальчик и с любопытством обратился рдеющим личиком к царю:
- В зверинце был, государь-братец? Зверьё новое глядел? Али послы подносили што из чужой земли? Али…
- Да стой. Пожди. Скажу - и узнаешь. Зверьё не зверьё, а сходно с тем. Пареньков не похуже тебя видал полны покои. Только они не творят из лица подобия братнево на потеху. Не досаждают родительнице и всем иным присным. В науке дни проводят… Стихири всякие согласно поют.
И Федор рассказал о посещении школы Лихудов. Не успел докончить царь рассказа, как мальчик вскочил и выбежал из комнаты.
Одна из мамушек поспешила за ним
- Экой огонь-малый, - не то с удовольствием, не то с оттенком грусти заметил царь. И даже словно зависть затуманила его лицо…
Федор вспомнил своё детство Он не был таким расслабленным, полуидиотом, как брат Иван, но всё-таки почти до десяти лет больше сидел на руках у мамушек, почти никогда не бегал, не резвился, хворал часто, питался больше снадобьями из дворцового Аптекарского приказа, чем обычным царским столом… Вот почему лёгкая, невольная зависть омрачила душу юноши-царя. Он подумал, что и его дети, пожалуй, когда он женится, никогда не будут такими сильными, рослыми и бойкими, как этот мальчик, уже и теперь на голову превосходящий ростом своих сверстников.
Не успел Федор обменяться несколькими фразами с царицей, как мальчик появился снова, держа в ручонках не сколько больших, довольно тяжёлых томов.
Мамушка шла за ним, тоже нагруженная книгами.
- Я тоже умею, государь-братец, - громко объявил царевич, сваливая на скамью свою ношу и подвигая к брату табурет. - Вот гляди…
Из груды книг он достал две-три в кожаных переплётах и перенёс на табурет.
- Вот гляди: «История царства Московского»… Про царей. Мне все читали… Хто был когда, как государствовал… Эту книгу дедушка Артемон складывал… Вон и лики царские. Вот дедушка, царь Михайло… Вот тятя. Вот царь Иван Васильевич - грозной да злой который был… Вот князь великий с калитой… Мне все ведомы… И скажу тебе про них… Про ково хочешь?
Живо перебирал мальчик пухлыми пальчиками листы тяжёлого тома «История в лицах государей московских», прекрасный, многолетний труд недавно сосланного боярина Матвеева.
Неловкая тишина воцарилась в палате.
Глаза Натальи потемнели и наполнились слезами. Скрывая их, царица отвернулась к окну, словно разглядывала что-то во дворе.
Федор вспыхнул и невольно опустил глаза. У Нарышкина и Стрешнева сумрачны стали лица, а провожатые царя приняли сразу угрюмый, вызывающий вид, словно приготовились к стычке с врагами.
- Про ково же сказывать, государь-братец? - повторил вопрос мальчик и огляделся кругом, не понимая: отчего нет ответа, что значит внезапно наступившее молчание? Потом, как будто сообразив что-то, закрыл тихонько книгу, отодвинулся к матери и негромко спросил:
- А што, государь-братец, скоро с воеводства дедушка воротится? Приказал бы ему сызнова на Москву. Скушно без нево. Вон и матушка скучает. Он здесь ещё про царей будет складывать… И про тебя, и про меня, как я царём стану.. Слышь, братец, пошли инова на воеводство ково.
Опять не последовало ответа ребёнку.
- Княгинюшка, возьми Петрушу, веди в опочивальню. Молочком напоить, гляди, не пора ли? А там и на опочив.
- Уж не рано… Да свету бы нам, - обратилась, овладев собой, Наталья к мамке Петра, княгине Голицыной. - Ишь, темнеть стало… А может, государь, и потрапезовать с нами поизволишь? Готово у нас, гляди, все…
Федор, отгоняя смущение, провёл рукой по лицу и даже встряхнулся весь:
- Нет, нет, благодарствую, государыня-матушка… Так, побеседовать зашёл.. Ну, братишко, ступай, коли пора… Доброй ночи. Послушен будь. Вон какой ты большой стал… Пятый годок, без малого.. И тебе за науку пора… Хочешь ли? Станешь ли?
- А коли я ладно знать буду, ты и мне чего дашь, государь-братец?
- Дам, дам, милый. Што захочешь, все дам…
- Вот любо. Ну я стану слушать. Я пойду с мамушкой. Слышь, княгинюшка, свет Ульяна Ивановна, веди меня. Я и баловать не стану. Тихо, слышь.. Во-о как ладно…
И, захватив свою любимую дедушкину «Историю», он стал кланяться поочерёдно:
- Доброй ночи, матушка… Доброй ночи, государь-братец… Бояре, ночь добрая…
Мать порывисто прижала мальчика к своей груди и отпустила его с долгим поцелуем.
Федор тоже привлёк, поцеловал и перекрестил брата-крестника:
- Храни тебя Господь… Расти; здоровый будь духом и телом… Ступай с Богом…
Мальчика увели. Ушла за ним и вторая мамка его, боярыня Матрёна Романовна Леонтьева.
- Пора, пора учить Петю, - после недолгого молчания повторил Федор. - Сдадим дядькам на руки малого. А там и учителей пристойных сыскать надобно. Как мыслишь, государыня-матушка?
- Твоя воля, государь. Приспела пора. Так уж у вас, у государей оно водится. Не все же ему с нами, с женским полом быть. И не рада, а надо… Сама вижу пора дядькам сына сдавать… А ково изберёшь, государь, не скажешь ли?
И с затаённой тревогой она глядела на царя, ожидая, кого он назовёт. Не поручит ли охрану ребёнка кому-либо из заведомых недругов её семьи, одному из Милославских, Хитрово или иному из ихней компании?
Чуткий Федор угадал тревогу мачехи, поспешил успокоить Наталью:
- Мне ли избирать? Кабы родитель был жив, помяни Господи душу его, он бы и выбрал. Он же и боярам приказал, коим в охрану вручил брата Петрушу. Из них сама и выбирай. Твоя воля родительская, государыня-матушка.
- Челом бью на милости, сынок-государь. Поздоровь, Боже, твою царскую милость. Коли поизволишь, потолкуем о том ещё, - вздыхая свободно, сказала Наталья - А можно бы в дядьки и князя Бориса Голицына позвать. Сам знаешь, повидал он немало. Учен много и нравом тих.
- Как соизволишь, государыня-матушка. Ево так ево. Ещё про кого надумаешь - скажи мне.
- Да вот не дозволишь ли, царица-матушка, и ты, государь, про учителя слово молвить? - вставая с поклоном заговорил Соковнин.
- Сказывай, што знаешь, боярин.
- Да вот коли надобно, знаю я человека, в грамоте сведущий и смирной, как овца. Моих пареньков учивал. Озорные они. А с им - ровно иные стали. Сами за науку берутся. Знает, видно, как заохотить ребяток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230
Смущённый выговором, мальчик весь зарделся, зарылся лицом в колени той же матери, которая пожурила его, и всё-таки, не унимаясь, проговорил:
- Он злой. Он карлицу Дуньку защипал… Кошку бил… А я ж не обижаю ево… Мне же он люб, братец Иванушка…
- Ну, вестимо, вестимо, - протягивая руку и гладя по шелковистым кудрям братишку, вмешался Федор. - Я знаю, ты добрый у нас… А смех - не грех… Сядь ровненько. Послухай, што сказывать стану. Где был я нынче, што видел.
Сразу выпрямился мальчик и с любопытством обратился рдеющим личиком к царю:
- В зверинце был, государь-братец? Зверьё новое глядел? Али послы подносили што из чужой земли? Али…
- Да стой. Пожди. Скажу - и узнаешь. Зверьё не зверьё, а сходно с тем. Пареньков не похуже тебя видал полны покои. Только они не творят из лица подобия братнево на потеху. Не досаждают родительнице и всем иным присным. В науке дни проводят… Стихири всякие согласно поют.
И Федор рассказал о посещении школы Лихудов. Не успел докончить царь рассказа, как мальчик вскочил и выбежал из комнаты.
Одна из мамушек поспешила за ним
- Экой огонь-малый, - не то с удовольствием, не то с оттенком грусти заметил царь. И даже словно зависть затуманила его лицо…
Федор вспомнил своё детство Он не был таким расслабленным, полуидиотом, как брат Иван, но всё-таки почти до десяти лет больше сидел на руках у мамушек, почти никогда не бегал, не резвился, хворал часто, питался больше снадобьями из дворцового Аптекарского приказа, чем обычным царским столом… Вот почему лёгкая, невольная зависть омрачила душу юноши-царя. Он подумал, что и его дети, пожалуй, когда он женится, никогда не будут такими сильными, рослыми и бойкими, как этот мальчик, уже и теперь на голову превосходящий ростом своих сверстников.
Не успел Федор обменяться несколькими фразами с царицей, как мальчик появился снова, держа в ручонках не сколько больших, довольно тяжёлых томов.
Мамушка шла за ним, тоже нагруженная книгами.
- Я тоже умею, государь-братец, - громко объявил царевич, сваливая на скамью свою ношу и подвигая к брату табурет. - Вот гляди…
Из груды книг он достал две-три в кожаных переплётах и перенёс на табурет.
- Вот гляди: «История царства Московского»… Про царей. Мне все читали… Хто был когда, как государствовал… Эту книгу дедушка Артемон складывал… Вон и лики царские. Вот дедушка, царь Михайло… Вот тятя. Вот царь Иван Васильевич - грозной да злой который был… Вот князь великий с калитой… Мне все ведомы… И скажу тебе про них… Про ково хочешь?
Живо перебирал мальчик пухлыми пальчиками листы тяжёлого тома «История в лицах государей московских», прекрасный, многолетний труд недавно сосланного боярина Матвеева.
Неловкая тишина воцарилась в палате.
Глаза Натальи потемнели и наполнились слезами. Скрывая их, царица отвернулась к окну, словно разглядывала что-то во дворе.
Федор вспыхнул и невольно опустил глаза. У Нарышкина и Стрешнева сумрачны стали лица, а провожатые царя приняли сразу угрюмый, вызывающий вид, словно приготовились к стычке с врагами.
- Про ково же сказывать, государь-братец? - повторил вопрос мальчик и огляделся кругом, не понимая: отчего нет ответа, что значит внезапно наступившее молчание? Потом, как будто сообразив что-то, закрыл тихонько книгу, отодвинулся к матери и негромко спросил:
- А што, государь-братец, скоро с воеводства дедушка воротится? Приказал бы ему сызнова на Москву. Скушно без нево. Вон и матушка скучает. Он здесь ещё про царей будет складывать… И про тебя, и про меня, как я царём стану.. Слышь, братец, пошли инова на воеводство ково.
Опять не последовало ответа ребёнку.
- Княгинюшка, возьми Петрушу, веди в опочивальню. Молочком напоить, гляди, не пора ли? А там и на опочив.
- Уж не рано… Да свету бы нам, - обратилась, овладев собой, Наталья к мамке Петра, княгине Голицыной. - Ишь, темнеть стало… А может, государь, и потрапезовать с нами поизволишь? Готово у нас, гляди, все…
Федор, отгоняя смущение, провёл рукой по лицу и даже встряхнулся весь:
- Нет, нет, благодарствую, государыня-матушка… Так, побеседовать зашёл.. Ну, братишко, ступай, коли пора… Доброй ночи. Послушен будь. Вон какой ты большой стал… Пятый годок, без малого.. И тебе за науку пора… Хочешь ли? Станешь ли?
- А коли я ладно знать буду, ты и мне чего дашь, государь-братец?
- Дам, дам, милый. Што захочешь, все дам…
- Вот любо. Ну я стану слушать. Я пойду с мамушкой. Слышь, княгинюшка, свет Ульяна Ивановна, веди меня. Я и баловать не стану. Тихо, слышь.. Во-о как ладно…
И, захватив свою любимую дедушкину «Историю», он стал кланяться поочерёдно:
- Доброй ночи, матушка… Доброй ночи, государь-братец… Бояре, ночь добрая…
Мать порывисто прижала мальчика к своей груди и отпустила его с долгим поцелуем.
Федор тоже привлёк, поцеловал и перекрестил брата-крестника:
- Храни тебя Господь… Расти; здоровый будь духом и телом… Ступай с Богом…
Мальчика увели. Ушла за ним и вторая мамка его, боярыня Матрёна Романовна Леонтьева.
- Пора, пора учить Петю, - после недолгого молчания повторил Федор. - Сдадим дядькам на руки малого. А там и учителей пристойных сыскать надобно. Как мыслишь, государыня-матушка?
- Твоя воля, государь. Приспела пора. Так уж у вас, у государей оно водится. Не все же ему с нами, с женским полом быть. И не рада, а надо… Сама вижу пора дядькам сына сдавать… А ково изберёшь, государь, не скажешь ли?
И с затаённой тревогой она глядела на царя, ожидая, кого он назовёт. Не поручит ли охрану ребёнка кому-либо из заведомых недругов её семьи, одному из Милославских, Хитрово или иному из ихней компании?
Чуткий Федор угадал тревогу мачехи, поспешил успокоить Наталью:
- Мне ли избирать? Кабы родитель был жив, помяни Господи душу его, он бы и выбрал. Он же и боярам приказал, коим в охрану вручил брата Петрушу. Из них сама и выбирай. Твоя воля родительская, государыня-матушка.
- Челом бью на милости, сынок-государь. Поздоровь, Боже, твою царскую милость. Коли поизволишь, потолкуем о том ещё, - вздыхая свободно, сказала Наталья - А можно бы в дядьки и князя Бориса Голицына позвать. Сам знаешь, повидал он немало. Учен много и нравом тих.
- Как соизволишь, государыня-матушка. Ево так ево. Ещё про кого надумаешь - скажи мне.
- Да вот не дозволишь ли, царица-матушка, и ты, государь, про учителя слово молвить? - вставая с поклоном заговорил Соковнин.
- Сказывай, што знаешь, боярин.
- Да вот коли надобно, знаю я человека, в грамоте сведущий и смирной, как овца. Моих пареньков учивал. Озорные они. А с им - ровно иные стали. Сами за науку берутся. Знает, видно, как заохотить ребяток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230