В самом деле, можно ли себе представить, чтобы женщины командовали генералами и адмиралами? И уж совсем невозможно представить женщину в роли начальника службы безопасности.
«Да, оборона все-таки остается уделом мужчин, – согласился Арнольд.
– Равно как и промышленность, занятость… Обламывать всех этих профсоюзных баронов, прямо скажем, не женское дело».
А Джон (сэр Джон Кендрик – постоянный заместитель министра здравоохранения и социального обеспечения. – Ред.) откровенно порадовал всех, сообщив, что женщины представлены весьма широко в руководстве его министерства. Там работают две из четырех женщин – заместителей постоянных заместителей во всем Уайтхолле.
Ни одна из них, само собой разумеется, не может рассчитывать на должность постоянного заместителя, так как обе являются врачами, ведающими чисто медицинскими вопросами. Вместе с тем женщины составляют восемьдесят процентов технического персонала министерства и работают очень хорошо. Джон также добавил, что, в принципе, поддерживает прекрасную идею выдвижения женщин на самые высокие посты.
Арнольд подвел итог высказанным точкам зрения: в принципе, мы все – безоговорочно! – за равные права для женщин, но при этом считаем необходимым отметить наличие особых условий в ряде отдельных министерств.
Я снова поднял вопрос о нормах представительства и выразил свое несогласие с ними.
Мое возражение встретило немедленную и единодушную поддержку собравшихся. По общему мнению, предложение Хэкера лишено здравого смысла – типичный бред политика.
Я высказал свой главный аргумент: мы должны всегда иметь право выдвигать лучшего человека, невзирая на пол.
Далее я отметил – конечно, выступая с позиций ревностного поборника женского равноправия, – что основная трудность заключается в правильном отборе контингента. Например, замужние женщины с детьми не способны отдавать себя работе без остатка, в то время как незамужние, да еще без детей, редко бывают гармонически развитыми личностями и не обладают достаточным пониманием жизненных проблем.
Все дружно согласились, что наличие семьи – важный фактор и что старой деве трудно стать гармонически развитой личностью.
Резюмируя, я высказал веское сомнение в возможности найти такую гармонически развитую личность – замужнюю женщину с любящим мужем и тремя детьми, которая бы смогла и захотела посвятить буквально все свое время – день и ночь – делам государственной службы.
Наше обсуждение продлилось довольно долго, что безусловно свидетельствует о внимании Арнольда к данному вопросу. В заключение он попросил всех присутствовавших обеспечить негативное отношение министров к предложению Хэкера в кабинете, прибегнув для этого к ссылкам на «особые условия» каждого отдельного ведомства. Вместе с тем он настоятельно попросил нас всех активно ратовать за принцип равных возможностей на любом уровне.
Я только добавил, что, поскольку мой министр видит в привлечении женщин одно из средств достижения большего разнообразия на вершине государственной службы, моим коллегам следует довести до своих министров простую мысль: говоря объективно, более разнообразных людей, чем мы, трудно найти.
Все единодушно согласились, что мы действительно представляем страну в самом широчайшем смысле».
(Продолжение дневника Хэкера. – Ред.)
4 ноября
Сегодня состоялось заседание кабинета, завершившееся для меня весьма неожиданно.
Я выдвинул предложение о повышении норм представительства женщин на высших постах государственной службы. Мои коллеги согласились с ним в принципе. Правда, затем все по очереди заявили о его неприемлемости для своих министерств. «В силу особых условий». В конечном итоге меня никто не поддержал.
Что еще более странно: я не ощущаю прежней поддержки со стороны Энни. Не в вопросе о нормах, как таковых, а в вопросе повышения Сары Хэррисон. Честно говоря, такой реакции я от нее не ожидал. Стоит только заговорить о Саре, как она тут же замыкается, уходит в себя. Поворот на 180 градусов. Потрясающе!
И все-таки, особенно учитывая мою неудачу в кабинете, повышение Сары Хэррисон – единственное, чего я реально могу добиться в ближайшее время. Мы с Хамфри договорились побеседовать с ней завтра. Я полон решимости довести дело до победного конца.
5 ноября
Крах идеи равных возможностей! На душе горечь досады против всего этого дела в целом и против женщин в частности. Во всяком случае, против одной из них.
Сегодня до встречи с Сарой я сказал сэру Хамфри, что мы обязаны сделать первый шаг, хотя бы один шажок в этом направлении, зажечь искорку… (Читатель уже знает: 5 ноября – день Гая Фокса. – Ред.)
– Даже факел! – отозвался он. Что бы это могло значить?
В кабинет вошла Сара. Я в общих чертах изложил ей суть вопроса. У нас в МАДе имеется вакантная должность заместителя постоянного заместителя министра, на которую мы с сэром Хамфри хотим ее рекомендовать, учитывая ее выдающиеся способности и несмотря даже на то, что она моложе всех остальных работников ее ранга.
Реакция Сары показалась нам несколько странной.
– О! – удивленно воскликнула она. – Просто не знаю, что и сказать. – И весело рассмеялась.
«Что тут смешного?» – подумали мы с Хамфри.
– А ничего и не надо говорить, – сказал я.
– Вполне достаточно простого «спасибо», – добавил сэр Хамфри.
Она по-прежнему мило улыбалась, но слова ее прозвучали для меня, словно взрыв бомбы.
– Нет, то есть… я имею в виду… о боже! Послушайте, все получилось как-то нелепо… я думала… то есть я хотела сказать вам об этом на следующей неделе… я ухожу из государственной службы…
Я чуть не свалился со стула от изумления. Хамфри, судя по его растерянному виду, тоже.
– Что? – с трудом выдавил я.
– Ухожу?… Из государственной службы?… – тупо переспросил Хамфри.
– Да, – подтвердила она. – Так что спасибо вам. Нет-нет, на самом деле спасибо.
Придя в себя, Хамфри поинтересовался, все ли у нее в порядке с детьми, в семье.
Бернард пробормотал что-то насчет свинки.
Я попросил его заткнуться.
Сара сказала, что переходит на работу в коммерческий банк. Одним из директоров.
Она будет зарабатывать больше меня. Возможно, даже больше сэра Хамфри!
Я с немым укором посмотрел на нее.
– Ваше решение для нас страшный удар, Сара. Я хочу… точнее, мы с Хамфри хотим, чтобы вы знали: я веду неравный бой за равные возможности для женщин в Уайтхолле, и вы… в общем, вы могли бы стать моим троянским конем, понимаете?
Она объяснила, чем вызвано ее решение.
– Если говорить откровенно, господин министр, то мне нужна работа, где я не тратила бы бесконечные дни на бессмысленное перекладывание с места на место бумажек, на сообщение не имеющей никакого отношения к делу информации людям, для которых она не представляет никакого интереса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158
«Да, оборона все-таки остается уделом мужчин, – согласился Арнольд.
– Равно как и промышленность, занятость… Обламывать всех этих профсоюзных баронов, прямо скажем, не женское дело».
А Джон (сэр Джон Кендрик – постоянный заместитель министра здравоохранения и социального обеспечения. – Ред.) откровенно порадовал всех, сообщив, что женщины представлены весьма широко в руководстве его министерства. Там работают две из четырех женщин – заместителей постоянных заместителей во всем Уайтхолле.
Ни одна из них, само собой разумеется, не может рассчитывать на должность постоянного заместителя, так как обе являются врачами, ведающими чисто медицинскими вопросами. Вместе с тем женщины составляют восемьдесят процентов технического персонала министерства и работают очень хорошо. Джон также добавил, что, в принципе, поддерживает прекрасную идею выдвижения женщин на самые высокие посты.
Арнольд подвел итог высказанным точкам зрения: в принципе, мы все – безоговорочно! – за равные права для женщин, но при этом считаем необходимым отметить наличие особых условий в ряде отдельных министерств.
Я снова поднял вопрос о нормах представительства и выразил свое несогласие с ними.
Мое возражение встретило немедленную и единодушную поддержку собравшихся. По общему мнению, предложение Хэкера лишено здравого смысла – типичный бред политика.
Я высказал свой главный аргумент: мы должны всегда иметь право выдвигать лучшего человека, невзирая на пол.
Далее я отметил – конечно, выступая с позиций ревностного поборника женского равноправия, – что основная трудность заключается в правильном отборе контингента. Например, замужние женщины с детьми не способны отдавать себя работе без остатка, в то время как незамужние, да еще без детей, редко бывают гармонически развитыми личностями и не обладают достаточным пониманием жизненных проблем.
Все дружно согласились, что наличие семьи – важный фактор и что старой деве трудно стать гармонически развитой личностью.
Резюмируя, я высказал веское сомнение в возможности найти такую гармонически развитую личность – замужнюю женщину с любящим мужем и тремя детьми, которая бы смогла и захотела посвятить буквально все свое время – день и ночь – делам государственной службы.
Наше обсуждение продлилось довольно долго, что безусловно свидетельствует о внимании Арнольда к данному вопросу. В заключение он попросил всех присутствовавших обеспечить негативное отношение министров к предложению Хэкера в кабинете, прибегнув для этого к ссылкам на «особые условия» каждого отдельного ведомства. Вместе с тем он настоятельно попросил нас всех активно ратовать за принцип равных возможностей на любом уровне.
Я только добавил, что, поскольку мой министр видит в привлечении женщин одно из средств достижения большего разнообразия на вершине государственной службы, моим коллегам следует довести до своих министров простую мысль: говоря объективно, более разнообразных людей, чем мы, трудно найти.
Все единодушно согласились, что мы действительно представляем страну в самом широчайшем смысле».
(Продолжение дневника Хэкера. – Ред.)
4 ноября
Сегодня состоялось заседание кабинета, завершившееся для меня весьма неожиданно.
Я выдвинул предложение о повышении норм представительства женщин на высших постах государственной службы. Мои коллеги согласились с ним в принципе. Правда, затем все по очереди заявили о его неприемлемости для своих министерств. «В силу особых условий». В конечном итоге меня никто не поддержал.
Что еще более странно: я не ощущаю прежней поддержки со стороны Энни. Не в вопросе о нормах, как таковых, а в вопросе повышения Сары Хэррисон. Честно говоря, такой реакции я от нее не ожидал. Стоит только заговорить о Саре, как она тут же замыкается, уходит в себя. Поворот на 180 градусов. Потрясающе!
И все-таки, особенно учитывая мою неудачу в кабинете, повышение Сары Хэррисон – единственное, чего я реально могу добиться в ближайшее время. Мы с Хамфри договорились побеседовать с ней завтра. Я полон решимости довести дело до победного конца.
5 ноября
Крах идеи равных возможностей! На душе горечь досады против всего этого дела в целом и против женщин в частности. Во всяком случае, против одной из них.
Сегодня до встречи с Сарой я сказал сэру Хамфри, что мы обязаны сделать первый шаг, хотя бы один шажок в этом направлении, зажечь искорку… (Читатель уже знает: 5 ноября – день Гая Фокса. – Ред.)
– Даже факел! – отозвался он. Что бы это могло значить?
В кабинет вошла Сара. Я в общих чертах изложил ей суть вопроса. У нас в МАДе имеется вакантная должность заместителя постоянного заместителя министра, на которую мы с сэром Хамфри хотим ее рекомендовать, учитывая ее выдающиеся способности и несмотря даже на то, что она моложе всех остальных работников ее ранга.
Реакция Сары показалась нам несколько странной.
– О! – удивленно воскликнула она. – Просто не знаю, что и сказать. – И весело рассмеялась.
«Что тут смешного?» – подумали мы с Хамфри.
– А ничего и не надо говорить, – сказал я.
– Вполне достаточно простого «спасибо», – добавил сэр Хамфри.
Она по-прежнему мило улыбалась, но слова ее прозвучали для меня, словно взрыв бомбы.
– Нет, то есть… я имею в виду… о боже! Послушайте, все получилось как-то нелепо… я думала… то есть я хотела сказать вам об этом на следующей неделе… я ухожу из государственной службы…
Я чуть не свалился со стула от изумления. Хамфри, судя по его растерянному виду, тоже.
– Что? – с трудом выдавил я.
– Ухожу?… Из государственной службы?… – тупо переспросил Хамфри.
– Да, – подтвердила она. – Так что спасибо вам. Нет-нет, на самом деле спасибо.
Придя в себя, Хамфри поинтересовался, все ли у нее в порядке с детьми, в семье.
Бернард пробормотал что-то насчет свинки.
Я попросил его заткнуться.
Сара сказала, что переходит на работу в коммерческий банк. Одним из директоров.
Она будет зарабатывать больше меня. Возможно, даже больше сэра Хамфри!
Я с немым укором посмотрел на нее.
– Ваше решение для нас страшный удар, Сара. Я хочу… точнее, мы с Хамфри хотим, чтобы вы знали: я веду неравный бой за равные возможности для женщин в Уайтхолле, и вы… в общем, вы могли бы стать моим троянским конем, понимаете?
Она объяснила, чем вызвано ее решение.
– Если говорить откровенно, господин министр, то мне нужна работа, где я не тратила бы бесконечные дни на бессмысленное перекладывание с места на место бумажек, на сообщение не имеющей никакого отношения к делу информации людям, для которых она не представляет никакого интереса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158