Сам не знаю почему. Наверно, потому, что голова шла кругом, иначе не объяснишь.
– Существует такое понятие, как чувство долга, – донеслись до меня мои собственные слова. – Бывают моменты, когда необходимо поступать так, как подсказывает совесть!
Вик снова взорвался. И понятно: напоминать главному Кнуту о совести – все равно, что размахивать красной тряпкой перед быком.
Причем на этот раз взрыв был термоядерным. Передо мной разверзлась Скандальная Глотка, которой он славился на весь Вестминстер.
– Какого хрена! – заорал он, вскочив и уже не сдерживаясь.
Вик, словно танк, надвинулся на меня – мы стояли чуть ли не нос к носу. Выпученные глаза горели гневом…
– Какого хрена вы бахвалитесь своей личной чистоплюйской совестишкой?! Хотите показать, что она есть только у вас? А за правительство ваша душа не болит?…
– Конечно, болит, – пролепетал я после небольшой паузы, когда шквал, казалось, временно утих.
Он отошел удовлетворенный, что услышал от меня хоть один правильный ответ.
– Подумать только, премьер-министр вот-вот подпишет международное соглашение по борьбе против терроризма, а…
Я перебил его:
– Но я ничего не знал об этом.
– Вы еще очень многого не знаете, – презрительно отрезал Вик.
(В том, что Хэкер не знал о грядущем международном соглашении, нет ничего удивительного. Насколько нам известно, такового вообще не существовало. Скорее всего, Вик Гульд выдумал его под влиянием момента. – Ред.)
Он снова подошел ко мне и сел рядом, стараясь быть спокойным. Вернее, делал вид, будто старается быть спокойным.
– Неужели вам надо разжевывать азбучные истины? Мы должны заниматься принципиальными вопросами государственного управления, а не ловить за руку мелких сошек – торговцев оружием, террористов…
Такая аргументация представляла дело совершенно в ином свете. Более того, я интуитивно почувствовал, что только в таком свете его и надо видеть. И поскорее, иначе Вик будет орать на меня весь день.
– Да, теперь мне ясно – речь идет о горстке террористов.
– Которые могут убить не так уж много людей, – подхватил Вик.
– Пожалуй, нет, – согласился я и виновато улыбнулся, как бы прося снисхождения за проявленную наивность.
Но Вик, оказывается, не исчерпал запаса своих оскорблений.
– А вы, как выяснилось, готовы пустить под откос наш поезд в угоду тщеславным угрызениям совести.
Весь его вид свидетельствовал, что ничего отвратительней тщеславных угрызений совести он в жизни не встречал. Я почувствовал себя раздавленным.
Вик тяжело вздохнул и… предложил мне сигарету. А затем преподнес мне сюрприз. Да еще какой!
– Да-а, – протянул он, как бы сомневаясь, стоит ли мне говорить. – А ведь ПМ серьезно рассматривает вашу кандидатуру на пост министра иностранных дел.
Он снова ошеломил меня. Я всегда об этом мечтал. Конечно, после того, как Мартина «вышибут наверх», в палату лордов. Но я понятия не имел, что ПМ тоже об этом известно.
Я отказался от предложенной сигареты. Вик прикурил свою и с удовольствием откинулся на спинку стула.
– Впрочем, – он сочувственно пожал плечами, – если вам дороже венец мученика – валяйте, настаивайте на расследовании, ставьте под удар все, за что мы вместе боролись все эти годы, не стесняйтесь…
Я поспешил объяснить, что ни в коем случае не хочу этого. Хотя сам по себе факт продажи секретных британских детонаторов итальянским террористам, конечно, ужасен, но, как совершенно справедливо заметил Вик, существует более важное понятие – «верность общему делу», умение широко мыслить и смотреть вперед…
Вик согласно кивнул. Затем, видимо решив подсластить пилюлю, сказал:
– Конечно, если бы вы возглавляли министерство обороны или министерство торговли, тогда…
Я перебил его:
– Вот именно! Совершенно верно! Проблема министерства обороны… проблема министерства торговли! Теперь-то мне ясно. (Разве не то же самое пытался внушить мне сэр Хамфри?!)
Мы оба замолчали, уверенные, что нашли решение. Затем Вик поинтересовался, не считаю ли я в таком случае возможным забыть обо всем этом – хотя бы на некоторое время, – чтобы не расстраивать премьер-министра и не ставить его в затруднительное положение.
– Ну, естественно, – подтвердил я и, подумав, добавил, что сожалею о своей наивности.
– С кем не бывает, – по-отечески заметил Вик.
Не думаю, чтобы он иронизировал, хотя с нашим главным Кнутом никогда не знаешь…
10 сентября
Вторую половину недели Энни провела дома, в моем избирательном округе, поэтому я не имел возможности переговорить с ней о происшедшем.
Не то чтобы мне очень нужен был ее совет – сейчас я уже точно знаю, как поступить, – но… Сегодня вечером за стаканчиком виски с содовой я объяснил ей ситуацию.
– Хорошенько все взвесив, я, как лояльный член правительства, пришел к выводу, что самое лучшее – не будить спящую собаку. В высших интересах общества. Нет никакого смысла открывать банку с червями.
Энни, конечно, принялась возражать:
– Но ведь речь идет о террористах! Майор ясно сказал.
У меня язык не повернулся упрекнуть ее в наивности. В конце концов, даже я ошибался, пока обстоятельно все не обдумал.
– Да, но вспомни, мы бомбили Дрезден. Каждый из нас по-своему террорист, ты согласна?
– Нет, не согласна! – твердо ответила она и так посмотрела на меня, что мне сразу расхотелось с ней спорить.
Я знал, что слегка переборщил. Поэтому попытался хоть как-то исправить свой промах.
– Да-да, конечно, но… э-э… в иносказательном смысле все-таки это так. Видела бы ты нашего главного Кнута… уж он-то точно…
Однако Энни не желала (или не могла?) понимать, что решение вопросов, подобных этому, требует более тонкого подхода и учета высших интересов страны.
– Ведь кто-то в Британии снабжает террористов бомбами! – твердила она.
Я поправил ее:
– Не снабжает, а продает.
– Ну-у, это меняет дело! – саркастически заметила она.
Я посоветовал ей быть серьезнее и не спешить с выводами. Затем добавил, что расследование может вскрыть нежелательные факты…
– А-а, понятно. – Она грустно улыбнулась. – Расследование хорошо, когда будет пойман один преступник. Но если их много…
– Совершенно верно, это недопустимо, – продолжил я ее мысль. – Особенно если они – твои коллеги по кабинету!
Энни тяжело вздохнула и покачала головой. Она все поняла – это было очевидно, – но почему-то не желала согласиться. А мне очень хотелось убедить ее, услышать слова одобрения.
– Государственное управление – крайне сложный процесс, Энни, ты неизбежно сталкиваешься с дилеммой вроде…
– Вроде того, как поступить: по совести или против?
Я вышел из себя. Интересно, как бы она посоветовала мне поступить. Энни посоветовала поступить по совести. Я сказал, что уже пробовал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158
– Существует такое понятие, как чувство долга, – донеслись до меня мои собственные слова. – Бывают моменты, когда необходимо поступать так, как подсказывает совесть!
Вик снова взорвался. И понятно: напоминать главному Кнуту о совести – все равно, что размахивать красной тряпкой перед быком.
Причем на этот раз взрыв был термоядерным. Передо мной разверзлась Скандальная Глотка, которой он славился на весь Вестминстер.
– Какого хрена! – заорал он, вскочив и уже не сдерживаясь.
Вик, словно танк, надвинулся на меня – мы стояли чуть ли не нос к носу. Выпученные глаза горели гневом…
– Какого хрена вы бахвалитесь своей личной чистоплюйской совестишкой?! Хотите показать, что она есть только у вас? А за правительство ваша душа не болит?…
– Конечно, болит, – пролепетал я после небольшой паузы, когда шквал, казалось, временно утих.
Он отошел удовлетворенный, что услышал от меня хоть один правильный ответ.
– Подумать только, премьер-министр вот-вот подпишет международное соглашение по борьбе против терроризма, а…
Я перебил его:
– Но я ничего не знал об этом.
– Вы еще очень многого не знаете, – презрительно отрезал Вик.
(В том, что Хэкер не знал о грядущем международном соглашении, нет ничего удивительного. Насколько нам известно, такового вообще не существовало. Скорее всего, Вик Гульд выдумал его под влиянием момента. – Ред.)
Он снова подошел ко мне и сел рядом, стараясь быть спокойным. Вернее, делал вид, будто старается быть спокойным.
– Неужели вам надо разжевывать азбучные истины? Мы должны заниматься принципиальными вопросами государственного управления, а не ловить за руку мелких сошек – торговцев оружием, террористов…
Такая аргументация представляла дело совершенно в ином свете. Более того, я интуитивно почувствовал, что только в таком свете его и надо видеть. И поскорее, иначе Вик будет орать на меня весь день.
– Да, теперь мне ясно – речь идет о горстке террористов.
– Которые могут убить не так уж много людей, – подхватил Вик.
– Пожалуй, нет, – согласился я и виновато улыбнулся, как бы прося снисхождения за проявленную наивность.
Но Вик, оказывается, не исчерпал запаса своих оскорблений.
– А вы, как выяснилось, готовы пустить под откос наш поезд в угоду тщеславным угрызениям совести.
Весь его вид свидетельствовал, что ничего отвратительней тщеславных угрызений совести он в жизни не встречал. Я почувствовал себя раздавленным.
Вик тяжело вздохнул и… предложил мне сигарету. А затем преподнес мне сюрприз. Да еще какой!
– Да-а, – протянул он, как бы сомневаясь, стоит ли мне говорить. – А ведь ПМ серьезно рассматривает вашу кандидатуру на пост министра иностранных дел.
Он снова ошеломил меня. Я всегда об этом мечтал. Конечно, после того, как Мартина «вышибут наверх», в палату лордов. Но я понятия не имел, что ПМ тоже об этом известно.
Я отказался от предложенной сигареты. Вик прикурил свою и с удовольствием откинулся на спинку стула.
– Впрочем, – он сочувственно пожал плечами, – если вам дороже венец мученика – валяйте, настаивайте на расследовании, ставьте под удар все, за что мы вместе боролись все эти годы, не стесняйтесь…
Я поспешил объяснить, что ни в коем случае не хочу этого. Хотя сам по себе факт продажи секретных британских детонаторов итальянским террористам, конечно, ужасен, но, как совершенно справедливо заметил Вик, существует более важное понятие – «верность общему делу», умение широко мыслить и смотреть вперед…
Вик согласно кивнул. Затем, видимо решив подсластить пилюлю, сказал:
– Конечно, если бы вы возглавляли министерство обороны или министерство торговли, тогда…
Я перебил его:
– Вот именно! Совершенно верно! Проблема министерства обороны… проблема министерства торговли! Теперь-то мне ясно. (Разве не то же самое пытался внушить мне сэр Хамфри?!)
Мы оба замолчали, уверенные, что нашли решение. Затем Вик поинтересовался, не считаю ли я в таком случае возможным забыть обо всем этом – хотя бы на некоторое время, – чтобы не расстраивать премьер-министра и не ставить его в затруднительное положение.
– Ну, естественно, – подтвердил я и, подумав, добавил, что сожалею о своей наивности.
– С кем не бывает, – по-отечески заметил Вик.
Не думаю, чтобы он иронизировал, хотя с нашим главным Кнутом никогда не знаешь…
10 сентября
Вторую половину недели Энни провела дома, в моем избирательном округе, поэтому я не имел возможности переговорить с ней о происшедшем.
Не то чтобы мне очень нужен был ее совет – сейчас я уже точно знаю, как поступить, – но… Сегодня вечером за стаканчиком виски с содовой я объяснил ей ситуацию.
– Хорошенько все взвесив, я, как лояльный член правительства, пришел к выводу, что самое лучшее – не будить спящую собаку. В высших интересах общества. Нет никакого смысла открывать банку с червями.
Энни, конечно, принялась возражать:
– Но ведь речь идет о террористах! Майор ясно сказал.
У меня язык не повернулся упрекнуть ее в наивности. В конце концов, даже я ошибался, пока обстоятельно все не обдумал.
– Да, но вспомни, мы бомбили Дрезден. Каждый из нас по-своему террорист, ты согласна?
– Нет, не согласна! – твердо ответила она и так посмотрела на меня, что мне сразу расхотелось с ней спорить.
Я знал, что слегка переборщил. Поэтому попытался хоть как-то исправить свой промах.
– Да-да, конечно, но… э-э… в иносказательном смысле все-таки это так. Видела бы ты нашего главного Кнута… уж он-то точно…
Однако Энни не желала (или не могла?) понимать, что решение вопросов, подобных этому, требует более тонкого подхода и учета высших интересов страны.
– Ведь кто-то в Британии снабжает террористов бомбами! – твердила она.
Я поправил ее:
– Не снабжает, а продает.
– Ну-у, это меняет дело! – саркастически заметила она.
Я посоветовал ей быть серьезнее и не спешить с выводами. Затем добавил, что расследование может вскрыть нежелательные факты…
– А-а, понятно. – Она грустно улыбнулась. – Расследование хорошо, когда будет пойман один преступник. Но если их много…
– Совершенно верно, это недопустимо, – продолжил я ее мысль. – Особенно если они – твои коллеги по кабинету!
Энни тяжело вздохнула и покачала головой. Она все поняла – это было очевидно, – но почему-то не желала согласиться. А мне очень хотелось убедить ее, услышать слова одобрения.
– Государственное управление – крайне сложный процесс, Энни, ты неизбежно сталкиваешься с дилеммой вроде…
– Вроде того, как поступить: по совести или против?
Я вышел из себя. Интересно, как бы она посоветовала мне поступить. Энни посоветовала поступить по совести. Я сказал, что уже пробовал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158