ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

– Ред.) и готовность искать конструктивный выход из положения.
Короче говоря (слишком поздно! – Ред.), я ждал, пока министр оденется, в прихожей его лондонской квартиры, мило беседуя с его супругой. Заметив стоящий на столике в углу кумранский кувшин для розовой воды, я высказал восхищение, как гармонично он вписывается в интерьер квартиры, воздав тем самым должное вкусу госпожи Хэкер. Она восторженно закивала и, сияя от счастья, доверительно поведала мне, что утром к ней забегала приятельница и тоже обратила внимание на кувшин.
– Неужели? – притворно удивился я.
– Да. И знаете, кто? Дженни Гудвин… из «Гардиан».
Ее слова произвели на меня впечатление разорвавшейся бомбы.
– Из «Гардиан», – ошеломленно повторил я.
– Да, она еще спросила, откуда у нас эта вещица.
– Журналистка… – в ужасе пробормотал я.
– Что? А-а, понимаю… но ведь это же «Гардиан». Дженни также спрашивала, сколько он стоит. Я сказала: «Что-то около пятидесяти фунтов».
– Вы так сказали?
Сердце провалилось куда-то в желудок, меня бросало то в жар, то в холод, язык будто прилип к пересохшей гортани…
– Да, а что?… Представляете, – госпожа Хэкер бросила на меня подозрительный взгляд, – ей показалось, что это подлинник.
– …это подлинник, – эхом откликнулся я.
– Что с вами, Бернард? Вы повторяете за мной, словно заигранная пластинка.
Я извинился.
Затем госпожа Хэкер сообщила мне, что эта журналистка, Дженни Гудвин, попросила у нее разрешения позвонить в кумранское посольство, чтобы узнать стоимость кувшина.
– …стоимость кувшина…
Она пристально посмотрела на меня.
– Бернард, но это же копия, не так ли?
Едва не подавившись неизвестно откуда взявшимся комом в горле, я принялся сумбурно объяснять ей, что, дескать, насколько мне известно, то есть как меня авторитетно заверили и тому подобное… Трудно сказать, чем бы все это закончилось, если бы не вошел министр. На какое-то время я был спасен. Но только на время, ибо теперь знал: топор занесен, моя голова на плахе, и завершить свою карьеру мне придется, скорее всего, где-нибудь в Бюро по трудоустройству.
Честно говоря, оставалось надеяться только на то, что министр не оставит меня в беде. В конце концов, я всегда старался сделать для него, как лучше. Что же касается сэра Хамфри, то хотя на его помощь или сочувствие рассчитывать не приходилось, но скрыть от него назревающий скандал я бы никогда не посмел».
(На следующее утро Бернард Вули попросил сэра Хамфри о срочной встрече, после которой верный себе сэр Хамфри Эплби сделал соответствующую запись в дневнике. – Ред.)
«Б.В. испросил моего согласия выслушать некую чрезвычайно срочную и важную информацию. Я сказал, что готов его выслушать, однако он не произнес ни слова. Тогда я напомнил ему, что уже сказал «да», но он продолжал хранить упорное молчание.
Лоб Б.В. покрылся испариной, хотя в тот день было довольно прохладно. Чувствовалось, что он находится в состоянии несвойственного ему душевного смятения.
Тогда я задал несколько наводящих вопросов, предположив, что он, очевидно, направил министра не на тот обед, или подсунул ему не ту речь, или, чего доброго, показал ему документы, с которыми мы совершенно не собирались его знакомить.
Он отрицательно покачал головой. Приняв во внимание крайнюю необычность поведения Б.В., я указал ему на стул, и он с облегчением уселся.
Постепенно выяснилось, что проблема в золотом кувшине, подаренном министру кумранским правительством. По словам Бернарда, этот диковинный сосуд очень понравился жене министра. Ничего удивительного! Когда же Б.В. разъяснил ей существующие правила, она ужасно расстроилась. (Все они одинаковы.) Затем госпожа Хэкер спросила Б.В., может ли кувшин стоить больше пятидесяти фунтов, и добавила, как чудесно было бы, если бы это оказалось не так. И бедняга Вули, похоже, согласился «помочь».
Мне, конечно, понятны его мотивы, но… золотой кувшин семнадцатого века? Это уж слишком!
Из сбивчивых объяснений Б.В. выяснилось, что ему подвернулся «ужасно любезный кумранский бизнесмен», который и оценил кувшин не как подлинник, а как копию в 49 фунтов 95 шиллингов. Очень удобная цена.
На мой вопрос, поверил ли он этому «ужасно милому человеку», Бернард растерянно залепетал:
– Я… э-э… то есть он сказал, что прекрасно разбирается… понимаете, он так блестяще говорил по-арабски, что я… э-э… принял на веру. Разве ислам – недостаточно убедительная вера?
На мой взгляд, недостаточно убедительное оправдание весьма рискованной авантюры. Ему здорово повезло, что никто этим не заинтересовался. Во всяком случае, пока. И слава богу.
Я собирался прекратить разговор, ограничившись письменным замечанием в своем отчете, когда он сообщил мне о журналистке из «Гардиан», которая обратила внимание на кувшин в прихожей лондонской квартиры министра и узнала от госпожи Хэкер, что это – копия. Так что теперь повышенного интереса, боюсь, не избежать.
Патологическая подозрительность прессы к подобного рода вещам, конечно, до нелепости смешна, и все же я счел своим долгом предупредить Б.В., что, видимо, придется рассказать обо всем министру – иного выхода нет».
(Продолжение дневника Хэкера. – Ред.)
23 мая
В пятницу Хамфри явился с «вхождением». (Напоминает китайскую церемонию, не правда ли?) Другими словами, он представил рекомендации, как замять потенциальный скандал с кумранской взяткой.
Естественно, я не собираюсь из кожи лезть вон, чтобы предать дело огласке, но все же мне непонятно, почему я должен оказываться в положении человека, пытающегося скрыть мусор в углу. Поэтому, если дело дойдет до вопросов, я твердо намерен объявить о проведении независимого расследования под руководством королевского адвоката.
Выслушав все это в самом начале беседы, Хамфри попытался переубедить меня:
– Кумранский проект стоит триста сорок миллионов фунтов, господин министр!
– Не давите на меня цифрами, Хамфри, – сказал я и напомнил ему о моральных соображениях. – Даже если контракт стоит триста сорок миллионов фунтов, моя должность мне дороже.
Тут Хамфри заметил, что у Бернарда имеется для меня важное сообщение. Я вопросительно посмотрел на него. Бернард тяжело вздохнул, откашлялся и, запинаясь, сказал:
– Господин министр… речь идет… э-э… о кувшине, который вам подарили в Кумране…
– О чем? Ах, о кувшине! Как же, как же, он стоит у нас в прихожей. Милая вещица.
Он страдальчески скривился, однако нашел в себе силы продолжить:
– Я дал понять госпоже Хэкер, что она… что вы можете… взять кувшин себе, так как он стоит менее пятидесяти фунтов. Но я не уверен… э-э… человек, который оценил его, был ужасно любезен… я сказал ему, что госпожа Хэкер в восторге от кувшина… понимаете, возможно, он просто хотел… э-э… угодить…
Не видя особых причин для волнения, я попросил его успокоиться, так как все равно никто ничего не узнает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158