Вы собираетесь его сдержать?
Такая постановка вопроса меня никак не устраивала. «Надо внести ясность», – подумал я и сказал:
– Да, в том смысле, что я… безусловно… э-э… понимаете, я, собственно, не давал слова… то есть я, конечно, буду изыскивать возможности, не пожалею усилий, сделаю все возможное… – Что-то в этом духе.
Миссис Филлипс оказалась не дурой.
– Иными словами – нет! – заключила она.
Честно говоря, такая категоричность застала меня врасплох. Я растерянно пробормотал «нет», затем, подумав, что это звучит слишком однозначно, сказал «нет, я имею в виду да», но это показалось мне опасным, поэтому я добавил, что под «нет» я ни в коем случае не имел в виду «нет».
Увы, худшее было впереди.
– Только не говорите, что я вас не предупреждала, – заявила она. – Мой муж – заместитель заведующего отделом в «Экспресс». Завтра утром вас смешают с дерьмом! Все газеты страны будут поджаривать вас живьем!
В кабинете воцарилось гробовое молчание после того, как она с видом победительницы прошествовала мимо нас и вышла, на прощание громко хлопнув дверью. Первым опомнился Хамфри.
– Да, мало кому из смертных удается в течение двадцати четырех часов побывать и святым Франциском, и святым Иоанном, – ободряюще заметил он.
Ясно было одно: закрытия фермы допустить нельзя. Но как? Ясно и другое: на помощь моего постоянного заместителя рассчитывать не приходится.
21 сентября
Сегодня в «Экспресс» обо мне, слава богу, ни слова. Уже легче! Хотя трудно поверить, что скандальную историю с фермой оставят без последствий.
И точно. В министерстве Бернард первым делом сообщил мне о телефонограмме с просьбой позвонить в эту треклятую бульварную газетенку. А также о желании сэра Десмонда срочно встретиться со мной по неотложному делу. Я хотел назначить ему на следующую неделю, но Бернард сказал, что сэр Десмонд звонил из вестибюля министерства. Потрясающе!
Выхода не было, пришлось его принять. Следом за ним в кабинет, естественно, вошел сэр Хамфри.
Глейзбрук с порога заявил, что у него возникла блестящая идея насчет девяти дополнительных этажей нового здания банка. Я с трудом подавил желание указать ему на дверь. А он с энтузиазмом принялся объяснять, что, имея не шесть, а девять дополнительных этажей, его банк мог бы на семь лет отложить начало третьей фазы, то есть еще семь лет не занимать пустующего участка.
Я не уловил хода его мыслей.
– Ну и что?
– Как что? – удивился он. – Я тут прочитал в «Файнэншл таймс» – вчера или позавчера, точно не помню – о вашем посещении городской фермы. Блестящая идея. Так вот, мне вдруг пришло в голову, что, поскольку этот участок всего в двухстах ярдах от фермы, его можно использовать… вернее, ферму надо будет переместить… э-э… по тем или иным причинам… в общем, там места хватит… Мы даже придумали для нее название – «ПРИЮТ ДОМАШНИХ ЖИВОТНЫХ ИМЕНИ ДЖЕЙМСА ХЭКЕРА»… (Они с Хамфри обменялись взглядами.) э-э… «приют домашних животных». И к тому же девять этажей – это не так уж много, правда?
Они действовали заодно, это было видно невооруженным глазом. И все же они предлагали единственный реальный выход из тупика: сохранение городской фермы в обмен на разрешение строить банк-небоскреб.
Невероятно, и как только мне в голову могло прийти, что Хамфри способен принять мою сторону против своего старого дружка Глейзбрука! Хотя такая привязанность совсем не в духе сэра Хамфри. Похоже, Глейзбрук чем-то его держит… Интересно, чем?
Однако догадки догадками, а разрешению на строительство высотного банка надо было придумать веское оправдание – и побыстрей. Официальное прошение будет подано лишь через несколько дней, но я считал себя морально обязанным «спасти лицо» и найти достойные аргументы именно сейчас, в присутствии Бернарда. К счастью, все с готовностью помогли мне в этом.
– Понимаете, Хамфри, – как бы размышляя вслух, сказал я, – по-моему, правительство не должно оставаться равнодушным к судьбе мелких предприятий.
– Вообще-то, банк трудно назвать мелким предприятием, – заметил Бернард.
– Значит, он станет таковым, если мы лишим его простора, – отрезал я. – Кстати, Бернард, как вы полагаете, изменит ли еще один небоскреб общую картину, раз их и без того хватает?
– Естественно, нет, – поддержал меня сэр Хамфри.
– Тогда надо немедленно объявить о нашем решении, – подытожил я.
Мы все пришли к единодушному выводу, что новое высотное здание выгодно во всех отношениях: оно загородит школу от ветра, увеличит доход общественного транспорта… Что же касается вмешательства в личную жизнь свободных граждан, то владельцам окрестных домов наверняка приятно будет выйти во двор, поднять голову и… посмотреть, что там происходит за окнами банка. Не так ли?
– Ведь ни для кого не секрет, – со значением добавил я, – что время от времени там действительно случаются необычайные вещи, верно, Хамфри?
Мой постоянный заместитель нашел в себе силы улыбнуться.
– Да, господин министр, – согласился он.
14
Проблема лояльности
27 сентября
Завтра отбываю с официальным визитом в Вашингтон. Честно говоря, мне совсем не улыбается отсутствовать целую неделю. Кроме того, не вижу в этом особой необходимости. Однако сэр Хамфри убежден в обратном: чем дольше продлится мой визит, тем ощутимее будут дипломатические результаты.
Мне предстоит выступить на международной конференции по проблемам администрации и управления. Питер Уилкинсон, один из помощников Бернарда, подготовил для меня блестящую речь, в которой немало ярких, впечатляющих фраз, таких, например, как: «Британская модель управления может служить образцом эффективности, лояльности и бескорыстного служения долгу… Объявлена непримиримая война бесхозяйственности и расточительству… Мы безжалостно искореняем волокиту, очковтирательство и тому подобные явления – бюрократам пощады нет!… Англия показывает пример всему миру!» Мощный, динамичный материал.
Тем не менее, я на всякий случай спросил у Хамфри, сможем ли мы доказать, что все это правда. Мой постоянный заместитель ответил: «Хорошей речь считается не тогда, когда оратор может доказать, что говорит правду, а тогда, когда невозможно доказать, что он лжет».
Разумно!
Надеюсь, моя речь получит широкое освещение и в лондонской прессе.
Вспоминает сэр Бернард Вули:
«Я прекрасно помню, как сэр Хамфри старался спровадить Хэкера в какой-нибудь заграничный вояж. В какой угодно – лишь бы подальше и подольше.
По его мнению, Хэкер стал слишком хорошо разбираться в делах министерства. Лично меня это только радовало, но у сэра Хамфри вызывало сильное беспокойство.
Честно говоря, я тоже был не прочь съездить в Вашингтон, однако по настоянию сэра Хамфри министр взял с собой одного из моих помощников, чтобы он «поднабрался опыта и чувства ответственности».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158
Такая постановка вопроса меня никак не устраивала. «Надо внести ясность», – подумал я и сказал:
– Да, в том смысле, что я… безусловно… э-э… понимаете, я, собственно, не давал слова… то есть я, конечно, буду изыскивать возможности, не пожалею усилий, сделаю все возможное… – Что-то в этом духе.
Миссис Филлипс оказалась не дурой.
– Иными словами – нет! – заключила она.
Честно говоря, такая категоричность застала меня врасплох. Я растерянно пробормотал «нет», затем, подумав, что это звучит слишком однозначно, сказал «нет, я имею в виду да», но это показалось мне опасным, поэтому я добавил, что под «нет» я ни в коем случае не имел в виду «нет».
Увы, худшее было впереди.
– Только не говорите, что я вас не предупреждала, – заявила она. – Мой муж – заместитель заведующего отделом в «Экспресс». Завтра утром вас смешают с дерьмом! Все газеты страны будут поджаривать вас живьем!
В кабинете воцарилось гробовое молчание после того, как она с видом победительницы прошествовала мимо нас и вышла, на прощание громко хлопнув дверью. Первым опомнился Хамфри.
– Да, мало кому из смертных удается в течение двадцати четырех часов побывать и святым Франциском, и святым Иоанном, – ободряюще заметил он.
Ясно было одно: закрытия фермы допустить нельзя. Но как? Ясно и другое: на помощь моего постоянного заместителя рассчитывать не приходится.
21 сентября
Сегодня в «Экспресс» обо мне, слава богу, ни слова. Уже легче! Хотя трудно поверить, что скандальную историю с фермой оставят без последствий.
И точно. В министерстве Бернард первым делом сообщил мне о телефонограмме с просьбой позвонить в эту треклятую бульварную газетенку. А также о желании сэра Десмонда срочно встретиться со мной по неотложному делу. Я хотел назначить ему на следующую неделю, но Бернард сказал, что сэр Десмонд звонил из вестибюля министерства. Потрясающе!
Выхода не было, пришлось его принять. Следом за ним в кабинет, естественно, вошел сэр Хамфри.
Глейзбрук с порога заявил, что у него возникла блестящая идея насчет девяти дополнительных этажей нового здания банка. Я с трудом подавил желание указать ему на дверь. А он с энтузиазмом принялся объяснять, что, имея не шесть, а девять дополнительных этажей, его банк мог бы на семь лет отложить начало третьей фазы, то есть еще семь лет не занимать пустующего участка.
Я не уловил хода его мыслей.
– Ну и что?
– Как что? – удивился он. – Я тут прочитал в «Файнэншл таймс» – вчера или позавчера, точно не помню – о вашем посещении городской фермы. Блестящая идея. Так вот, мне вдруг пришло в голову, что, поскольку этот участок всего в двухстах ярдах от фермы, его можно использовать… вернее, ферму надо будет переместить… э-э… по тем или иным причинам… в общем, там места хватит… Мы даже придумали для нее название – «ПРИЮТ ДОМАШНИХ ЖИВОТНЫХ ИМЕНИ ДЖЕЙМСА ХЭКЕРА»… (Они с Хамфри обменялись взглядами.) э-э… «приют домашних животных». И к тому же девять этажей – это не так уж много, правда?
Они действовали заодно, это было видно невооруженным глазом. И все же они предлагали единственный реальный выход из тупика: сохранение городской фермы в обмен на разрешение строить банк-небоскреб.
Невероятно, и как только мне в голову могло прийти, что Хамфри способен принять мою сторону против своего старого дружка Глейзбрука! Хотя такая привязанность совсем не в духе сэра Хамфри. Похоже, Глейзбрук чем-то его держит… Интересно, чем?
Однако догадки догадками, а разрешению на строительство высотного банка надо было придумать веское оправдание – и побыстрей. Официальное прошение будет подано лишь через несколько дней, но я считал себя морально обязанным «спасти лицо» и найти достойные аргументы именно сейчас, в присутствии Бернарда. К счастью, все с готовностью помогли мне в этом.
– Понимаете, Хамфри, – как бы размышляя вслух, сказал я, – по-моему, правительство не должно оставаться равнодушным к судьбе мелких предприятий.
– Вообще-то, банк трудно назвать мелким предприятием, – заметил Бернард.
– Значит, он станет таковым, если мы лишим его простора, – отрезал я. – Кстати, Бернард, как вы полагаете, изменит ли еще один небоскреб общую картину, раз их и без того хватает?
– Естественно, нет, – поддержал меня сэр Хамфри.
– Тогда надо немедленно объявить о нашем решении, – подытожил я.
Мы все пришли к единодушному выводу, что новое высотное здание выгодно во всех отношениях: оно загородит школу от ветра, увеличит доход общественного транспорта… Что же касается вмешательства в личную жизнь свободных граждан, то владельцам окрестных домов наверняка приятно будет выйти во двор, поднять голову и… посмотреть, что там происходит за окнами банка. Не так ли?
– Ведь ни для кого не секрет, – со значением добавил я, – что время от времени там действительно случаются необычайные вещи, верно, Хамфри?
Мой постоянный заместитель нашел в себе силы улыбнуться.
– Да, господин министр, – согласился он.
14
Проблема лояльности
27 сентября
Завтра отбываю с официальным визитом в Вашингтон. Честно говоря, мне совсем не улыбается отсутствовать целую неделю. Кроме того, не вижу в этом особой необходимости. Однако сэр Хамфри убежден в обратном: чем дольше продлится мой визит, тем ощутимее будут дипломатические результаты.
Мне предстоит выступить на международной конференции по проблемам администрации и управления. Питер Уилкинсон, один из помощников Бернарда, подготовил для меня блестящую речь, в которой немало ярких, впечатляющих фраз, таких, например, как: «Британская модель управления может служить образцом эффективности, лояльности и бескорыстного служения долгу… Объявлена непримиримая война бесхозяйственности и расточительству… Мы безжалостно искореняем волокиту, очковтирательство и тому подобные явления – бюрократам пощады нет!… Англия показывает пример всему миру!» Мощный, динамичный материал.
Тем не менее, я на всякий случай спросил у Хамфри, сможем ли мы доказать, что все это правда. Мой постоянный заместитель ответил: «Хорошей речь считается не тогда, когда оратор может доказать, что говорит правду, а тогда, когда невозможно доказать, что он лжет».
Разумно!
Надеюсь, моя речь получит широкое освещение и в лондонской прессе.
Вспоминает сэр Бернард Вули:
«Я прекрасно помню, как сэр Хамфри старался спровадить Хэкера в какой-нибудь заграничный вояж. В какой угодно – лишь бы подальше и подольше.
По его мнению, Хэкер стал слишком хорошо разбираться в делах министерства. Лично меня это только радовало, но у сэра Хамфри вызывало сильное беспокойство.
Честно говоря, я тоже был не прочь съездить в Вашингтон, однако по настоянию сэра Хамфри министр взял с собой одного из моих помощников, чтобы он «поднабрался опыта и чувства ответственности».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158