ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


– Возможно, нам следует привлечь полицию или даже МИ-5: ведь последствия утечек на Даунинг, 10 могут оказаться исключительно серьезными…
Арнольд попытался нанести ответный удар.
– И все-таки главная задача – расследовать последнюю утечку, – потребовал он.
Я замотал головой.
– Нет, нет и нет! Нам прежде всего необходимо разобраться с утечкой, затрагивающей репутацию резиденции премьер-министра!
Против столь убийственного аргумента трудно было что-либо возразить. Сэр Арнольд и не пытался. Он мрачно молчал, пристально изучая меня. Итак, выиграв битву за «комиссию по утечкам», я счел возможным перенести разговор на транспортную политику.
– Однако теперь, как вы понимаете, реакция общественности на все эти утечки фактически сводит на нет мои усилия по выработке единой транспортной политики в рамках МАДа.
Сэр Хамфри энергично подхватил:
– Да-да, время не подошло, условия не созрели, атмосфера не благоприятствует…
– И к тому же, – добавил я, – два единственно реальных подхода, боюсь, при нынешней ситуации окончательно заблокированы.
Снова воцарилась тишина. Сэр Арнольд и сэр Марк еще долго не сводили с меня глаз. Затем переглянулись. Их растерянный вид говорил о неизбежном поражении. И сэр Арнольд решил признать его. Но при этом не забыл сделать хорошую мину при плохой игре.
– Я вот что подумал, – глубокомысленно обратился он к сэру Марку. – А не разумнее было бы вернуть все это в министерство транспорта?
Я немедленно ухватился за это предложение.
– Гениальная мысль, Арнольд!
– И как это мне не пришло в голову?… – сокрушенно произнес сэр Хамфри.
Итак, согласие было достигнуто. Правда, у сэра Марка оставались кое-какие сомнения.
– Да, но мы не решили вопроса об утечках, – напомнил он.
– Вы правы, – охотно отозвался я. – Ведь проблема утечек, по-моему, заслуживает самого пристального разбирательства. В связи с этим у меня есть конкретное предложение.
– Неужели? – искренне удивился сэр Арнольд.
Не обращая внимания на его реакцию, я заявил:
– Не могли бы вы передать ПМ нашу рекомендацию незамедлительно создать специальную комиссию по расследованию утечек?
Тут сэр Арнольд, сэр Марк и сэр Хамфри проявили редкостное единодушие.
– Да, господин министр! – в унисон воскликнули трое рыцарей.
19
«Пьющий падре»

4 сентября
Мне только что сообщили чрезвычайно важное и тревожное известие! Сегодня воскресенье, и мы с Энни решили пораньше вернуться из Ист-Бирмингема в свою лондонскую квартиру.
Не успел я войти в дверь, как раздался телефонный звонок. Неизвестный, назвавший себя офицером британской армии, настаивал на срочной встрече. Он хотел поделиться со мной важной информацией, но категорически отказался говорить об этом по телефону.
Мы условились встретиться вечером, попозже. Энни читала воскресные газеты, а я – одну из своих любимых книг «Глухие годы» Уинстона Черчилля. Загадочный незнакомец задерживался, и я, грешным делом, начал беспокоиться, не случилось ли с ним чего такого… Кроме того, у меня сильно разыгралось воображение – очевидно, из-за Черчилля.
– Энни, ты помнишь, как во время своих «скитаний» Черчилль получал от армейских офицеров информацию о военной машине Гитлера и о слабостях нашей обороны? Так вот, он искусно организовывал утечки для прессы, чем неизменно ставил правительство в неловкое положение. Может, мне тоже так?…
Еще не высказав свою мысль до конца, я понял, что выбрал не те слова, поэтому слегка смутился, когда Энни с осуждением сказала:
– Ты ведь сам в правительстве!
Неужели ей не ясно, что я имел в виду?!
Наконец таинственный посетитель явился: худощавый человек лет сорока, одетый в слегка обтрепанный, мешковатый темно-синий костюм в тонкую полоску. Как и большинство этих армейских, он выглядел, словно пожилой старшеклассник.
– Майор Сондерс, – представился он.
Назвать его интересным собеседником при всем желании было довольно трудно, хотя, возможно, он просто не привык находиться в обществе крупных государственных деятелей моего калибра.
Я представил его Энни и предложил ему выпить.
– Благодарю, – поблагодарил он.
– Виски?
– Благодарю.
– Прошу садиться.
– Благодарю.
Я заметил, что совсем необязательно так много благодарить.
– Благодарю, – сказал он, но тут же поправился: – То есть простите.
Энни сказала, что можно вполне обойтись и без извинений.
– Простите, – сказал он. – То есть благодарю… то есть…
Бедняга! Мое величие явно подавляло его.
Энни хотела оставить нас вдвоем, но Сондерса почему-то устраивало ее присутствие. Во всяком случае, он попросил ее остаться и, обратившись ко мне, спросил, не возражаю ли я.
– Ну что вы! У меня от Энни нет секретов. Я делюсь с ней всем, абсолютно всем.
– Причем по нескольку раз, – пошутила она.
Ее остроты иногда меня раздражают. Я-то понимаю, что она шутит, но ведь люди могут и всерьез принять!
Однако не буду отвлекаться. Прежде всего надо было выяснить у майора, в чем причина таинственности, которой окутана наша встреча.
– Вы хотите сообщить мне что-нибудь секретное? – спросил я.
– Да… пожалуй, – нервно ответил он.
В этом «пожалуй» была легкая традиционно британская недоговоренность.
– Включим радио? – предложил я.
– Зачем? Там что-нибудь интересное? – удивился он.
И чему их только в армии учат?! Я терпеливо объяснил ему, что обычно радио или телевизор включают, когда опасаются подслушивания.
– У вас могут быть «жучки»? – насторожился он.
«Кто знает», – подумал я, но тут Энни напомнила мне, что, поскольку МАД несет прямую ответственность за организацию электронной слежки, вероятность установки «жучков» в нашей квартире не очень велика.
Сондерс несколько успокоился, но тут же возразил против того, чтобы я делал письменные заметки, даже если сочту нужным (а я наверняка сочту). Он заявил, что намерен говорить со мной, как с частным лицом.
Я поинтересовался, как он себе это представляет: точность определений имеет для меня большое значение.
– Я говорю с вами, как с частным лицом, – повторил он, – а не как с министром административных дел.
Его желание в принципе понятно, но, с другой стороны, я же не могу перестать быть министром административных дел. Вопрос надо прояснить до конца.
– Конечно, вы министр, я знаю, – согласился он. – Но я говорю с вами в роли журналиста.
– Вы – журналист? – удивился я. – Мне казалось, вы – армейский офицер.
– Нет, это вы – журналист.
– Я – министр!
– Да, конечно, но… вы ведь были журналистом до того, как стали министром?
Ладно. Поняв наконец, чего хочет Сондерс, я во избежание недоразумений изложил его мысль простым и ясным языком:
– Значит, вы хотите сказать, что то, что вы хотите мне сказать, – хотя пока еще я, собственно, не знаю, что именно вы хотите сказать, – вы говорите мне, как бывшему редактору журнала «Реформ», так?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158