Многие из этих маленьких писательских находок и открытий Мариво вскоре использовал в своих реально-психологических романах. Над первым из них – «Жизнью Марианны» – он начал работать, очевидно, как раз в пору выхода «Неимущего философа»: уже в 1727 г. парижская издательница вдова Кутелье испрашивала королевское разрешение на печатанье книги (оно было дано 28 апреля следующего года). Можно предположить, что Мариво прекратил издание «журнала», так как решил от очеркового жанра, в «Неимущем философе» непроизвольно превращавшегося в жанр романический, перейти к созданию нового романа. Вполне очевидно, что «Неимущий философ» подготовил и «Жизнь Марианны», и особенно: – «Удачливого крестьянина».
Впрочем, как мы увидим в дальнейшем, в пору работы над романами Мариво не порывает со своей журналистикой, он начинает издавать еще один журнал, причем строит его по типу «Французского зрителя», а не «Неимущего философа». Тем не менее, «Кабинет философа» во многом оказался связанным с романами Мариво.
4
В мае 1734 г. у известного парижского книготорговца и издателя Пьера Про (его маленькая тесная лавка помещалась под аркадами Жеврской набережной, рядом с Ратушей) появилась небольшая книжка – 116 страниц в 12-ую долю листа. Называлась книга «Удачливый крестьянин, или Мемуары г-на ***». Летом и осенью неутомимый Пьер Про выпустил еще три части романа; а в апреле 1735 г. – еще одну часть. Книга хорошо расходилась, расторопные голландские издатели – в Гааге и Амстердаме – тут же напечатали свои пиратские контрафакции, и Пьер Про в следующем году тиснул новый тираж.
Критика встретила роман благосклонно, у читателей он пользовался исключительной популярностью, часто переиздавался и вскоре был переведен на немецкий, английский, голландский и итальянский языки. В 30-е и 40-е годы появились многочисленные подражания роману, а в 1756 г. неизвестный автор напечатал три заключительные части книги.
30-е годы в жизни Мариво – время большого творческого подъема. В эти годы Мариво много работает для театра, создавая лучшие свои пьесы, пишет два больших романа, издает новый «журнал». В 30-е годы публикуются и два больших ранних произведения писателя – романы «Телемак наизнанку» и «Фарзамон». Однако, эта с виду разнообразная продукция обладает определенным единством. И в «Жизни Марианны», и в «Кабинете Философа», и в созданных в конце 20-х и в 30-е годы пьесах, продолжая широко ставить вопросы нравственности и морали, Мариво начинает все теснее связывать их с социальными проблемами. Это значительно раздвигает и тематические рамки творчества писателя.
В «Удачливом крестьянине» Мариво воссоздает широкую картину городской жизни своего времени. В этом отношении «Удачливый крестьянин» очень близок к «Жизни Марианны», к ее второй части, опубликованной за несколько месяцев до первой части «Крестьянина». В первом романе жизнь города, жизнь Парижа показана достаточно многопланово – от великосветского особняка до убогой лавчонки белошвейки. В «Крестьянине» мы опять находим и дворянский особняк, и уютный домик зажиточных буржуазок, и скромное жилье парижских ремесленников. Но главное – их обитателей. И улицы, перекрестки, мосты Парижа. И уличную толпу. Как и «Жизнь Марианны», «Удачливый крестьянин» – исключительно «парижский» роман. В нем перед читателем разворачивается целый калейдоскоп лиц, характеров, типов – слуги, горничные, швейцары, ливрейные лакеи, мелкие торговцы, стряпчие, нотариусы, полицейские, государственные чиновники, домовладельцы, трактирщики, актеры, и актрисы, армейские офицеры, откупщики, светские щеголи, знатные дамы; все они теснятся пестрой толпой в людской, на улице, в приемной министра, в театральном фойе, в великосветских гостиных. В своих картинах парижского повседневья Мариво разрабатывает традиции французского реально-бытового романа. Здесь писатель делает значительный шаг вперед по сравнению со своим старшим современником Лесажем, у которого в романах изображалась несколько условная испанская действительность, точнее говоря, французская действительность выступала в «испанском» обличье. Но в то же время в «Удачливом крестьянине» Мариво не повторял фюретьеровских зарисовок быта и нравов парижских буржуа.
В центре романа – один персонаж, одна человеческая судьба. В ней на первый взгляд много общего с судьбой Марианны, героини другого большого романа Мариво, созданного в 30-е годы. И Жакоб и Марианна выросли в провинции, в деревне и в юности попали в Париж, поразивший их своей огромностью и великолепием. Перед ними внезапно открылись все соблазны большого города, подстерегающие их на каждом шагу. Но реагируют они на эти соблазны по-разному, причем дело тут не в том, что в одном случае перед нами юная неопытная провинциалочка, а в другом – разбитной крестьянский паренек.
Как и созданный в те же годы роман Прево «Манон Леско», «Удачливый крестьянин» – это книга о порче молодежи. Мариво в этом романе интересовала не проблема душевной стойкости, врожденной чистоты и порядочности, с честью выходящих из всех испытаний (этими качествами наделена Марианна), а наоборот – тот моральный конформизм, без которого невозможно пробиться в жизни.
Действительно, с первых шагов в Париже Жакоб сталкивается с моральной распущенностью и обманом, попадает в общество лицемерное и порочное. Хозяйка молодого человека совершенно открыто заводит любовные интриги, и все в ее доме пронизано атмосферой утонченного распутства. Ее муж, хозяин Жакоба, не удовлетворяется своими светскими любовницами и делает наложницей хорошенькую горничную. Каковы господа, таковы и слуги: служанка Женевьева флиртует с барином, получает от него подарки и в то же время непрочь подцепить молодого красивого Жакоба. Таково аристократическое общество; а что же «честные» буржуа? Уже раньше, в «журналах» и комедиях, Мариво отмечал своекорыстие и ханжество буржуазии. В «Удачливом крестьянине» эта тема получает дальнейшее развитие.
Из дворянского особняка Жакоб попадает в скромный домик зажиточных горожанок – девиц Абер. Все здесь дышит достатком, опрятностью и благочестием. Но эти мир и покой недолговечны, а благочестие лживо. О чем больше заботится духовный наставник аббат Дусен: о спасении вверенных ему душ или о собственном желудке и кошельке? Его слова о смирении оказываются пустой фразой: он чуть ли не кулаками готов защищать свое выгодное местечко от нежданного пришельца. Впрочем, его уроки не приносят желанных плодов – благочестия Абер-младшей хватает ненадолго, она очертя голову кидается в объятия смазливого паренька.
Г-жа де Ферваль стоит на общественной лестнице значительно выше, чем девицы Абер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132