Месть – это нечто, требующее предварительного обдумывания и хладнокровия. Уоррен не видел, как это чудовище резало прекрасную, безупречную кожу моей сестры. Или как он выбросил ее, словно мусор, в окно.
– Ты поступил бы так же.
– Может быть, но это не значит, что сумел бы. Ты убила старшего агента Тени без подготовки, без знаний, без собственного оружия. Мы годами стараемся выработать у наших бойцов такое умение и все равно часто испытываем поражения.
Я с опаской посмотрела на него.
– Кто такие «мы»?
– Я тебе говорил. Отряд Зодиака 175, отделение Лас-Вегас…
– Опять эта чушь о супергероях! – Я ударила кулаком по столу – жест такой стремительный и яростный, что мы оба испугались. Ткнула в него пальцем. – Не начинай это снова! Я видела, как умирала моя сестра, и ничего не могла поделать! Ничего! И ты тоже не смог!
– Да, – негромко согласился он. – На этот раз не смогла.
– На этот раз? – Я встала, отбросив стул, прошла к двери и распахнула ее. – Какой вздор! Я ухожу!
– Надеюсь, твоему плечу лучше.
Я застыла. Потом попятилась и взглянула в зеркало. Осмотрела руки. И опустилась на край кровати.
– Никаких ран.
Он почти виновато пожал плечами.
– Быстрое излечение.
«Как он. Как Батч. – Я опустила голову на руки.: – Что со мной случилось? Я совершенно излечилась, а Оливия лежит мертвая, и ее последний крик еще звучит у меня в ушах».
– Почему она? – прошептала я, качая головой. – Почему не я?
Уоррен не ответил. Просто сидел, пока я беззастенчиво рыдала, не в силах остановиться, плакала так, как не плакала десять лет. Желчь поднялась в горле, и. я побежала, в туалет.
Когда я вернулась, Уоррен по-прежнему клевал еду, хотя кажется, тоже потерял аппетит. Я вытерла рот тыльной стороной ладони и глотнула воды. Но не смыла липкую горечь во рту.
Опустившись на край кровати, я спросила:
– Что произошло со мной сегодня вечером? Уоррен глубоко вздохнул.
– Это называется метаморфоза. Трансформация, означающая начало третьего жизненного цикла. Это происходит со всеми нами, когда мы достигаем двадцати пяти лет. Но ты была так тщательно спрятана, что мы не смогли тебя обнаружить, пока ты не начала испускать гормоны, феромоны, которые приходят вместе с переходом.
– Поэтому Батч должен был убить меня именно в этот момент? – предположила я.
Уоррен кивнул.
– Время перемены означает овладение большой силой или по крайней мере возможность доступа к ней. Проблема в том, что момент перехода – это и время величайшей слабости. Ты не в состоянии реагировать, становишься, подобной мраморной статуе, хотя большинство наших описывают переход как страшную жару, когда энергия устремляется в центр твоего существа. – Я подумала, что это совпадает с тем, что испытала я. – Мы обычно помещаем наших начинающих в безопасное убежище, где они могут пережить процесс перемены, не рискуя сами и не становясь опасными для окружающих смертных.
Таких, как Оливия.
– А почему так не поступили со мной?
– Потому что начинающий должен быть добровольцем. Ты была спрятана так долго, что твоя истинная природа была скрыта – даже от тебя самой. Мы не смогли вовремя принять тебя, тем более обучить.
– А как меня нашел Аякс?
– Противоположности притягиваются. Ты всегда более настроена на то, чего боишься или что ненавидишь.
Я невесело рассмеялась, смех перешел в рваный кашель. Я покачала головой, ощущая всю иронию событий. Вот почему я не знала, что делать с Батчем. Мой инстинкт включился, только когда было уже поздно.
– Вот так это работает, – сказал Уоррен, когда я знаком попросила его продолжать. – Мы не могли тебя найти, пока враг не нашел тебя первым. И тогда мы могли лишь надеяться, что не опоздаем.
Что привело меня к самому первому вопросу: почему именно я?
– Думаю, ты нашел не ту героиню.
Уоррен наклонился вперед с легкой усмешкой. Самое тревожное в этой усмешке было то, что она выглядела совершенно нормальной, здоровой. Я потерла глаза.
– Ты особенная, Джоанна, даже среди нас. Твоя мать тоже была в составе отряда Зодиак. И она была Стрельцом.
Я пристально посмотрела на него, и сердце мое забилось: никто уже почти десять лет не говорил б моей матери.
– Ты знал мою мать?
– Ты родилась в день ее рождения, верно?
Я кивнула, удивляясь и в то же время принимая как само собой разумеющееся, что он это знает.
– Я тоже. Но я Телец, бык западного Зодиака, так же как моя мать. У нас происхождение определяется по материнской линии, – объяснил он, обхватив загорелыми руками одно колено. – Вероятно, это можно назвать своего рода наследственностью. В каждом поколении рождаются двенадцать мужчин и двенадцать женщин, их выращивают и готовят к тому, чтобы поддерживать порядок в своей части мира. Когда все двенадцать позиций заполнены, устанавливается мир и космическое равновесие. В каждом крупном городе мира есть свой отряд Зодиака, хотя пригороды патрулируются независимыми. – Он нахмурился, словно это слово вызвало у него во рту неприятный привкус.
– Независимые, – повторила я, с сомнением поднимая брови.
– Бродячие агенты, – сказал он преувеличенным шепотом.
– Супергерои? – настаивала я, и он пожал плечами.
– За отсутствием лучшего термина, да. Мы живем в городе, в котором родились, платим налоги, ходим на обычную работу, но одновременно вынюхиваем агентов Тени, наши полярные противоположности, и уничтожаем их.
Я покачала головой. К го слова не имеют смысла.
– Я все-таки не вижу, какое отношение это имеет ко мне. Я не супергерой. Я…
– … нечто такое, чего еще никто не видел, – закончил оп за меня и, наклонившись вперед, посмотрел мне в глаза. – Ты, Джоанна, первый знак.
Я потерла рукой лицо и произвела быстрый расчет.
– Жаль прерывать так интересно разворачивающуюся фантазию, но Стрелец девятый знак Зодиака, а не первый.
Он бросил на меня такой взгляд, словно я единственная сумасшедшая в этой комнате, и принялся вычищать грязь из-под ногтей.
– Если не толковать «знак» как предзнаменование превосходства над недругами. Твое обнаружение означает только это. Это первый знак. Ты первый знак.
Вот как.
Он помолчал, приняв мой опустошенный вид за смятение, и потер рукой бороду.
– Думай о нас как о городской полиции, но обладающей сверхъестественными свойствами.
– Тогда вы плохо работаете, – заявила я. – Уровень преступности только за последний год вырос на одиннадцать процентов.
Уоррен улыбнулся и покачал головой.
– Мы не можем контролировать то, что делают смертные, Джоанна. Когда-нибудь слышала о свободе воли? Об индивидуальном выборе? О всеобщих законах равновесия и контроля, установленных с начала времен? Мы делаем, что можем, в физическом плане, если оказываемся в нужном месте и в подходящее время, но наша настоящая работа – контроль преступной деятельности со стороны Тени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
– Ты поступил бы так же.
– Может быть, но это не значит, что сумел бы. Ты убила старшего агента Тени без подготовки, без знаний, без собственного оружия. Мы годами стараемся выработать у наших бойцов такое умение и все равно часто испытываем поражения.
Я с опаской посмотрела на него.
– Кто такие «мы»?
– Я тебе говорил. Отряд Зодиака 175, отделение Лас-Вегас…
– Опять эта чушь о супергероях! – Я ударила кулаком по столу – жест такой стремительный и яростный, что мы оба испугались. Ткнула в него пальцем. – Не начинай это снова! Я видела, как умирала моя сестра, и ничего не могла поделать! Ничего! И ты тоже не смог!
– Да, – негромко согласился он. – На этот раз не смогла.
– На этот раз? – Я встала, отбросив стул, прошла к двери и распахнула ее. – Какой вздор! Я ухожу!
– Надеюсь, твоему плечу лучше.
Я застыла. Потом попятилась и взглянула в зеркало. Осмотрела руки. И опустилась на край кровати.
– Никаких ран.
Он почти виновато пожал плечами.
– Быстрое излечение.
«Как он. Как Батч. – Я опустила голову на руки.: – Что со мной случилось? Я совершенно излечилась, а Оливия лежит мертвая, и ее последний крик еще звучит у меня в ушах».
– Почему она? – прошептала я, качая головой. – Почему не я?
Уоррен не ответил. Просто сидел, пока я беззастенчиво рыдала, не в силах остановиться, плакала так, как не плакала десять лет. Желчь поднялась в горле, и. я побежала, в туалет.
Когда я вернулась, Уоррен по-прежнему клевал еду, хотя кажется, тоже потерял аппетит. Я вытерла рот тыльной стороной ладони и глотнула воды. Но не смыла липкую горечь во рту.
Опустившись на край кровати, я спросила:
– Что произошло со мной сегодня вечером? Уоррен глубоко вздохнул.
– Это называется метаморфоза. Трансформация, означающая начало третьего жизненного цикла. Это происходит со всеми нами, когда мы достигаем двадцати пяти лет. Но ты была так тщательно спрятана, что мы не смогли тебя обнаружить, пока ты не начала испускать гормоны, феромоны, которые приходят вместе с переходом.
– Поэтому Батч должен был убить меня именно в этот момент? – предположила я.
Уоррен кивнул.
– Время перемены означает овладение большой силой или по крайней мере возможность доступа к ней. Проблема в том, что момент перехода – это и время величайшей слабости. Ты не в состоянии реагировать, становишься, подобной мраморной статуе, хотя большинство наших описывают переход как страшную жару, когда энергия устремляется в центр твоего существа. – Я подумала, что это совпадает с тем, что испытала я. – Мы обычно помещаем наших начинающих в безопасное убежище, где они могут пережить процесс перемены, не рискуя сами и не становясь опасными для окружающих смертных.
Таких, как Оливия.
– А почему так не поступили со мной?
– Потому что начинающий должен быть добровольцем. Ты была спрятана так долго, что твоя истинная природа была скрыта – даже от тебя самой. Мы не смогли вовремя принять тебя, тем более обучить.
– А как меня нашел Аякс?
– Противоположности притягиваются. Ты всегда более настроена на то, чего боишься или что ненавидишь.
Я невесело рассмеялась, смех перешел в рваный кашель. Я покачала головой, ощущая всю иронию событий. Вот почему я не знала, что делать с Батчем. Мой инстинкт включился, только когда было уже поздно.
– Вот так это работает, – сказал Уоррен, когда я знаком попросила его продолжать. – Мы не могли тебя найти, пока враг не нашел тебя первым. И тогда мы могли лишь надеяться, что не опоздаем.
Что привело меня к самому первому вопросу: почему именно я?
– Думаю, ты нашел не ту героиню.
Уоррен наклонился вперед с легкой усмешкой. Самое тревожное в этой усмешке было то, что она выглядела совершенно нормальной, здоровой. Я потерла глаза.
– Ты особенная, Джоанна, даже среди нас. Твоя мать тоже была в составе отряда Зодиак. И она была Стрельцом.
Я пристально посмотрела на него, и сердце мое забилось: никто уже почти десять лет не говорил б моей матери.
– Ты знал мою мать?
– Ты родилась в день ее рождения, верно?
Я кивнула, удивляясь и в то же время принимая как само собой разумеющееся, что он это знает.
– Я тоже. Но я Телец, бык западного Зодиака, так же как моя мать. У нас происхождение определяется по материнской линии, – объяснил он, обхватив загорелыми руками одно колено. – Вероятно, это можно назвать своего рода наследственностью. В каждом поколении рождаются двенадцать мужчин и двенадцать женщин, их выращивают и готовят к тому, чтобы поддерживать порядок в своей части мира. Когда все двенадцать позиций заполнены, устанавливается мир и космическое равновесие. В каждом крупном городе мира есть свой отряд Зодиака, хотя пригороды патрулируются независимыми. – Он нахмурился, словно это слово вызвало у него во рту неприятный привкус.
– Независимые, – повторила я, с сомнением поднимая брови.
– Бродячие агенты, – сказал он преувеличенным шепотом.
– Супергерои? – настаивала я, и он пожал плечами.
– За отсутствием лучшего термина, да. Мы живем в городе, в котором родились, платим налоги, ходим на обычную работу, но одновременно вынюхиваем агентов Тени, наши полярные противоположности, и уничтожаем их.
Я покачала головой. К го слова не имеют смысла.
– Я все-таки не вижу, какое отношение это имеет ко мне. Я не супергерой. Я…
– … нечто такое, чего еще никто не видел, – закончил оп за меня и, наклонившись вперед, посмотрел мне в глаза. – Ты, Джоанна, первый знак.
Я потерла рукой лицо и произвела быстрый расчет.
– Жаль прерывать так интересно разворачивающуюся фантазию, но Стрелец девятый знак Зодиака, а не первый.
Он бросил на меня такой взгляд, словно я единственная сумасшедшая в этой комнате, и принялся вычищать грязь из-под ногтей.
– Если не толковать «знак» как предзнаменование превосходства над недругами. Твое обнаружение означает только это. Это первый знак. Ты первый знак.
Вот как.
Он помолчал, приняв мой опустошенный вид за смятение, и потер рукой бороду.
– Думай о нас как о городской полиции, но обладающей сверхъестественными свойствами.
– Тогда вы плохо работаете, – заявила я. – Уровень преступности только за последний год вырос на одиннадцать процентов.
Уоррен улыбнулся и покачал головой.
– Мы не можем контролировать то, что делают смертные, Джоанна. Когда-нибудь слышала о свободе воли? Об индивидуальном выборе? О всеобщих законах равновесия и контроля, установленных с начала времен? Мы делаем, что можем, в физическом плане, если оказываемся в нужном месте и в подходящее время, но наша настоящая работа – контроль преступной деятельности со стороны Тени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112