– Садись, – приказал Уоррен, обходя машину. Я молча повиновалась, поморщившись от боли, которую вызвало прикосновение кожи сиденья к бедру. Откинув голову, я закрыла глаза и вздохнула, когда машина тронулась.
– Чувствую запах Аякса, – сказал водитель, произнося что имя нараспев.
Я открыла глаза: он разглядывал меня в зеркало. Я могла видеть только его глаза: широкие и в морщинках по углам, словно он смеется какой-то своей шутке. Я не наблюдала ничего смешного, Уоррен тоже.
– Аякс каким-то образом выследил нас, – ответил он, потом обратился ко мне: – Объясни мне, Оливия, потому что мне кажется, что я что-то пропустил: какая часть «встретимся в „Пеппермилле“ означает „будем сражаться с Аяксом к магазине на углу“?
Я отвернулась.
– Он начал.
– Ты понимаешь, что натворила? Что могла уничтожить?
Я стиснула зубы. Болела челюсть в том месте, куда впивались пальцы Аякса. Я знала, что боль пройдет и я излечусь, но сейчас мне это не облегчало положения.
– Что ты такого сделала, что он тебя нашел?
Водитель по-прежнему разглядывал меня; под его зеркалом качалась лапка кролика, приносящая удачу, и в глазах его был 8 смех. Я повернулась к Уоррену.
– Ничего.
– Что-то ты сделала, – заявил он, уставившись на меня. – Он отыскал тебя, несмотря на маскировку, всего за две недели. Я хочу понять, как.
Очевидно, в комиксах я еще до этого не дошла. Я пожала плечами.
Лицо Уоррена оставалось холодным и каменным, он смотрел на меня не мигая.
– Ты звала его по имени? Я покачала головой.
– Ты сама его искала?
– Нет.
Я снова сжала зубы. Боль прошла.
– Черт побери, Оливия! – Он ударил кулаком по переднему сиденью. – Тебе когда-нибудь перестанет везти! Что ты сделала?
Я произнесла с равными паузами:
– Ничего. Больше. Не. Кричи. На. Меня.
– Уоррен прав, – сказал небрежно водитель. – Тебе везет.
– Не просто везет… глупо везет!
Я посмотрела на него: клянусь, очертания его лица были ярко-красными. Этот манипулирующий людьми торт считает, что может сердиться на меня? Когда моя сестра погибла, моя жизнь кончена, а кости снова и снова срастаются у меня внутри?
– Я повторяю: не смей кричать на меня!
Слова рикошетом отлетели от стен салона машины. Та задрожала, шины заскрипели. Водитель схватился за руль, не отрывая глаз от дороги; больше он не улыбался, и в воздухе повис запах горелой резины. Уоррена отбросило на спинку сиденья.
Я поняла, что это проявилась моя теневая сторона. Это был не мой голос. Он ниже, глубже моего естественного голоса. Мои связки словно обдало яростью. Я сглотнула, стараясь подавить гнев – жар обжигал мне легкие, – и снова отвернулась. В глазах закипели слезы. Черт побери! Что со мной происходит?
– Боже, – вымолвил водитель, переводя дыхание. Наступило долгое молчание.
– Ты кого-нибудь убила? – спросил наконец Уоррен.
Я не поверила собственным ушам, пораженная до мозга костей.
– Конечно, я так всегда поступаю после педикюра, но на этот раз – нет, не успела!
Уоррен покачал головой. Неожиданно он постарел и выглядел совсем не так, как раньше.
– Это не шутка.
– Ошибаешься, Уоррен! Все происходящее – большая шутка! Сверхъестественная организация защищает Лас-Вегас? Дай мне передохнуть! Информация, передающаяся через комиксы… и моя грудь начинает гореть, как новогодняя елка, когда кто-то хочет меня убить! – Теперь я говорила скорее испуганно, чем пугающе. – Все это проклятая шутка! И знаешь что? Вся моя жизнь стала игрой слов!
Я почувствовала, как к горлу подступает смех, горький, как желчь, и я сдержала его, потому что боялась, что, если начну смеяться, не смогу остановиться. С трудом придя в себя, испытывая головокружение, я сказала:
– Не указывай мне, что я должна думать о произошедшем с моей жизнью после твоего появления. Если захочу, буду выть на луну. И, – добавила я, тыча себя пальцем в грудь, – никогда, никогда не указывай мне, что я должна чувствовать!
И тут я действительно начала смеяться. Смеялась и смеялась, пока безумный смех не перешел в слезы. Тогда я разрыдалась и очень долго продолжала плакать.
16
Остаток пути в такси мы проделали в неловком молчании, Мы проехали по Индастриал, нырнули под Фламинго-роуд. Я тупо смотрела, как солнце садится за «Пальмами», и чувствовала, как с востока надвигается тьма. Пробка возникла на параллельном нам шоссе 1-15, и я видела, как люди, оказавшиеся на этой части шоссе, на мгновение задержавшееся на своем пути к дальнейшей жизни, улыбаются и разговаривают в своих машинах.
Мир вокруг меня продолжал существовать, а я пыталась самой себе ответить на вопросы Уоррена. Как отыскал меня Аякс? Сделала ли я что-нибудь такое, что привлекло его ко мне? Я пыталась освежить в памяти подробности, но воспоминания затмевались криками и болью, а запах Аякса проник мне под кожу и теперь сочился сквозь поры. Вопросы передо мной продолжали громоздиться, и, как те водители на шоссе, я застряла в вечной пробке.
Почему Уоррен спросил, не убила ли я кого-нибудь? Неужели он верит, что я могу убить? Верю ли я в это сама – в каком-нибудь далеком уголке души? Я снова вспомнила о рабочих-строителях, вспомнила, как упивалась свой властью, свой возможностью с помощью слов и чувств проделать дыры в их жизни. Я пыталась оправдаться, говоря, что они это заслужили, что они сами напросились; но правда была в том, что хотя я не убила Марка и этого другого рабочего, спавшего с его женой, я ужасно и безвозвратно изменила их жизнь. И разве это не своего рода смерть? Разве я не разбила надежды Марка, не разбила его сердце, показав ему, что он не ошибался, подозревая жену и друга?
Я прикрыла рот рукой и слепо смотрела в окно, решив, что не хочу получать ответы на свои вопросы.
Мы неожиданно остановились на полупустой стоянке за «Кантиной» Томми Рокера, любимым местом отдыха местных жителей, которые хотят быть вблизи «Полосы», но не смешиваться с туристами. Из бара вышли два совершенно невинно выглядящих мужчины: просто коллеги заглянули выпить перед возвращением с работы домой, но я узнала в них тех двоих, что преследовали Аякса, Тот, что пониже, смуглый и выглядит мрачно, тот, что выше, весел и жизнерадостен; слегка подпрыгивая, он направился к такси. Ответ сверхъестественного мира на Лорела и Харди.
Дверцы перед ними открылись.
– Обо всем позаботились? – спросил Уоррен, когда они сели.
– Конечно, – сказал первый. Он наклонился, даже не взглянув на меня. – Там все пропиталось ее запахом.
– Все в порядке, – резко отчеканил второй, и они оба замолчали.
Машина снова пошла, но теперь мне мешали видеть шоссе свежие слезы. Это «обо всем» Уоррена означало на самом деле «о ней». И я подумала, какими будут заголовки в завтрашних газетах. «Девушка-подросток убита при попытке грабежа магазина».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112