Я закрыла бумажник и протянула его Марку, но он этого не видел. Смотрел на своего друга, который, в свою очередь, смотрел на меня.
– Не понимаю, о чем ты, puta, – вымолвил наконец второй. В глазах его теперь была ненависть. Кто-то должен был рассказать ему пословицу о воре, на котором горит шапка.
– Вот. – Я постучала по руке Марка его бумажником, он вздрогнул и взял его, не глядя на меня.
И тут я заметила, что у него дрожат руки.
Неожиданно меня охватила волна сожаления. Шок прокатился как землетрясение, и исходил он от мужчины по имени Марк, который искренне любил свою жену Карем; да, в глубине души он знал, что у нее связь с его другом. Что я наделала?
Внешность скрывает твою подлинную сущность. Тебя выдают глаза. Они темные… не по цвету, но по состоянию души. По намерениям.
Оливия никогда бы так не сделала. Я вернулась к этим людям, чтобы причинить им боль и использовала свои способности, которые, как говорил Майках, делают меня особенной и героической, использовала, чтобы причинить вред невинному. Смертному. Мужчине.
Гнев мой рассеялся. Он был ничтожен по сравнению с охватившим меня стыдом, от которого у меня перехватило дыхание. Мне нужно уходить отсюда подальше, от Марка с его полным боли взглядом, уходить от того, что я наделала. Двое заспорили, а я повернулась, проходя мимо третьего.
– Сука, – негромко бросил он мне вслед. (Кто я такая, чтобы возражать.) – Ты на многое способна.
– Ты и понятия не имеешь, насколько, – прошептала я и с этим миновала зону ремонта и застучала каблуками по тротуару. Я знала, что мои сапоги и жизни тех, кого я оставила позади, никогда не будут прежними.
14
Остальной путь до салона я прошла торопливо, и мне казалось, что я слышу за собой крики обвинений и гнева. Будут ли эти трое когда-нибудь работать вместе? Будут ли окликать девушек на улице? Сомневаюсь. Но почему-то мне это не доставило удовольствия.
Свет и Тень. Значит, это ты.
– Что я сделала? – вслух спросила я.
Еще один вопрос, на который у меня нет ответа.
– Неважно, дорогая, – словно ниоткуда возник голос Шер. – Вопрос в том, что сделала я?
Остановившись, я осмотрела улицу. Шер нет. Ее корвет припаркован на противоположной стоянке, а перед салоном стоит только одна машина – сверкающий красный БМВ.
Я обошла автомобиль и увидела Шер, прячущуюся за дверцей водителя.
– Ты ударила машину, – отметила я очевидное. – Опять.
В своей страховой компании Шер должна пользоваться большой известностью.
– Всего лишь небольшая царапина, – сказала она, копошась в сумочке. – Ты последи, а я поправлю.
Она достала флакон красного лака для ногтей и принялась закрашивать дверцу.
– Шер, это преступление. Нужно о нем сообщить.
– Нет, не преступление, пока тебя не поймали. – Она подула на лак и наклонила голову. – Думаю, еще один слой.
Меня поразила абсурдность ситуации, так резко контрастирующая с тем, что происходило несколько мгновений назад, и смех – должна признать, несколько истерический, – начал вскипать во мне. Здесь нет жестокости, нет злобы, не действуют законы альтернативной вселенной. Это только Шер, Ни Тень, ни Свет. Просто ближайшая подруга моей сестры в ослепительных оттенках фуксии.
– Ты пропустила одно место, – хихикнула я.
– Спасибо, Ливви-девочка.
Я еще улыбалась, когда вдруг обратила на него внимание. И удивленно ахнула. Он стоял на тротуаре совершенно неподвижно. «Теперь, – подумала я, переставая улыбаться, – я знаю, кто за мной следил».
– Послушай, Шер, – произнесла я негромко. – Я сейчас вернусь.
Она повернула голову. Барби-Килрой.
– Кто это?
– Коп.
Шер пискнула и присела.
Потребовалась бесконечность и всего несколько секунд, чтобы добраться до Нема.
Так много нужно обсудить, но никакие слова не могут подойти. Поэтому я сказала самое простое и естественное, что пришло в голову.
– Боже, Бен. Ты ужасно выглядишь.
Его полуулыбка была напряженной, как будто он очень давно ею не пользовался.
– А ты выглядишь прекрасно. Как обычно.
Он всегда был угловат, даже мальчиком, но теперь в его лице было больше печали, чем жесткости, и склонность к размышлениям и мечтательности слишком ясно просвечивала в глазах. От жалости я едва не задохнулась.
– Я понимаю, что ты под прикрытием, но неужели тебе позволяют так работать?
Он пожал плечами.
– Я как бы в отпуске.
– Надолго?
– Нет. Просто чтобы привести голову в порядок. – Он сунул руки в карманы и переступил с ноги на ногу. – А как ты, Оливия?
Оливия. Будь Оливией. Я глубоко вдохнула.
– Ну… не совсем в своей тарелке, по правде говоря.
– Я знаю, что это такое, – Он провел ладонью по шее. – Сожалею о твоей потере.
Я хотела сказать, что это и его потеря, но слова застряли в горле.
– Давно ты следишь за мной?
– Только сегодня. Ну, вчера тоже. Мне почему-то казалось, что ты нуждаешься в защите, но, вероятно, это просто мое чувство вины. – Он рассмеялся, но горько, а не весело. – Я собирался помочь тебе с этими парнями, но ты как будто сама справилась. Тебе, должно быть, постоянно приходится отбиваться.
Да, я о них позаботилась. Я посмотрела на свою обувь, кусочки цемента прилипли к яркой красной коже, и почувствовала, как оживает мое собственное сознание вины. – Тебе что-нибудь нужно, Бен?
– Я… да, пожалуй. – Он пошарил во внутреннем кармане куртки. – Что ты можешь рассказать об этом снимке?
Я поняла, что он собирается мне показать, еще до того, как он достал фото. Снимок со вспышкой, должно быть, сделан в ют вечер, когда Аякс напал на меня в «Валгалле». Я узнала костюм, мешком висящий на его теле. Это я ранила его в плечо: сейчас у него на шее повязка. Дьявол, я через фото чувствую его зловоние.
Я с трудом глотнула и вернула снимок.
– Ужасное освещение. Но по крайней мере у него не лежит подбородок на кулаке. Терпеть не могу такую позу.
– Это полицейская съемка со вспышкой, – сказал Бен сквозь стиснутые зубы. – Ты никогда раньше не встречала этого парня? Уверена, что не знаешь его?
– О боже! – воскликнула я в притворной тревоге. – Неужели это парень из реалити-шоу о свиданиях вслепую.
Все-таки я не должна была давать им свой номер.
– Неважно, – буркнул он, и я практически увидела, как он гаснет. После долгого молчания он произнес: – Сейчас это, вероятно, не имеет значения, но как насчет того вечера? Ты что-нибудь помнишь… что угодно?
– Я… м-м-м… я все еще пытаюсь с этим справиться. – Я отвернулась, словно совсем не хотела об этом говорить – и я действительно не хотела, – новсе же успела заметить, как раздраженно дернулись его губы. Бен никогда раньше так не смотрел на меня. Словно испытывает отвращение. Словно я слабая.
Потом он тяжело вздохнул… и это мне совсем не понравилось.
– Послушай, Трейна, не обижайся и не теряй терпения, ладно, – заявила я высоким от негодования голосом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112