- Покиньте палату!
- Доктор, я вас прошу, не выгоняйте ее, - попросил Тулаев. - Пусть останется. Вы же ненадолго?
- Нет. Не надолго, - все с той же неиспаряющейся с ее губ грустью произнесла она. - Минут на пять.
- Ну вот видите, доктор, всего пять минут!
- Ладно, оставайтесь. Закапаем уже после вашего свидания, товарищ майор, - закончил натужную фразу доктор и, закашлявшись, вышел из палаты.
Все те же тоненькие пальчики вернули на глаза повязку, процокали каблучки, и Тулаев почувствовал, что, хотя пришли к нему, но первым говорить должен он.
- Присаживайтесь, - руками обвел он комнату.
До этой минуты он точно помнил, где стоят стулья, но сейчас забыл, а что-то упорно мешало вспомнить.
- Давайте я вам помогу. - Она взялась своими пальчиками за его кисть, и он снова, как тогда, на берегу Тюленьей губы, ощутил, что они теплее его пальцев. - Вот здесь ваш стул.
- Спасибо, - послушно сел на него Тулаев и стула не почувствовал.
- Я... мне ска... сказали, что вы были последним, кто разговаривал с... папой...
Она упрямо не садилась, но и не отпускала его пальцев. Или это он не отпускал?
- Наверное, да, - после паузы ответил он, хотя хотел сказать: "У люка было несколько человек. Я говорил со всеми. И они говорили между собой. Может, и не я был последним, кто слышал слова боцмана".
- Что он сказал?
- Он?.. Что-то типа: "Я пойду в головной группе"...
Не говорить же, что боцман пробурчал: "Я свое отжил. Мне бояться нечего".
- А как он погиб?
- Он?.. Он погиб героем, - вспомнил Тулаев слова
Межинского о звании Героя России. - Он успел убить двух бандитов...
- А мне сказали, он только ранил одного, а он его...
- Нет-нет, он положил двоих, - отдал боцману своих убитых Тулаев. Если бы не он, могло бы случиться ужасное...
Он вдруг вспомнил, как Маша рассказывала о своих снах, о городе с высокими красивыми домами, и еле сдержал в себе слова: "Маша, выходите за меня замуж". Их нельзя было произносить сейчас. Он горько вздохнул об этом, а Маша, поняв его вздох по-своему, посочувствовала ему:
- У вас должно восстановиться зрение. Я разговаривала с врачом... С другим, не с этим. Он сказал, что это как если на сварку долго смотреть, то в глазах темнеет. А потом проходит...
- Спасибо, - еще крепче сжал он ее пальчики.
- У нас в базе со всех подводников и членов их семей
взяли подписку о неразглашении государственной тайны.
- Правда?
- А какой в этом толк? Если бы это вернуло папу...
На его кисть упала капля. Острая, как льдинка.
- Не плачьте, - вскинул он голову. - Не нужно.
- Вы очень хороший человек... Вы... Я...
Она высвободила свои пальцы и выбежала из палаты. Тулаев вскинул руки к затылку, чтобы сорвать повязку, вернуть в глаза туман и пройти сквозь этот зыбкий туман за нею, за оранжевым солнечным пятном, но тут на колени мешком откуда-то сверху шлепнулся Прошка. Кот вскинул лапки ему на грудь, понюхал подбородок и лизнул в щеку. Прямо как собака.
- Так ты все слышал, брат? - спросил его Тулаев.
Прошка со знанием дела промурчал.
- И ты мой выбор одобряешь?
Шершавым язычком, скользнувшим по щеке, Прошка выразил что-то свое, кошачье. Оно могло означать что угодно, но Тулаев воспринял его так, как ему хотелось в эту минуту.
Жизнь продолжалась. Казалось, что теперь у нее уже никогда не будет конца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112