А стоящий в паре метров за его спиной Боксер отер пот с короткой мускулистой шеи и решил, что этот Зак, скорее всего, сумасшедший. На улице хоть и похолодало, но похолодало-то по сравнению с прежними сорока градусами жары. Термометр по-летнему все-таки высоко удерживал столбик ртути на двадцати пяти градусах по гражданину Цельсию, и этот дурацкий камин, у которого грелся худосочный Зак, выглядел издевательством над ним, Боксером.
Сам же попросил узнать, что случилось с братом. Боксер послушно вышел на контакт с охранником в блоке смертников, долго уговаривал его во дворе его же дома, на двух тысячах долларов все-таки уговорил, и тот, глотая жадную слюну, рассказал, что какая-то сука охранная просиксотила Миусу, что ему отказал в помиловании президент. Последняя надежда рухнула. То, что раньше знал Зак и его люди, узнал теперь и он. Как назло, Семена Куфякова в этот же день увезли по этапу в знаменитую вологодскую колонию "Пятка", где он теперь должен был отсидеть двадцать лет вместо исключительной меры наказания. А потом тот же сученыш-охранник рассказал, что в утренних газетах написали об освобождении американки и о том, что после перестрелки "Альфа" захватила Наждака и Цыпленка. Все как-то сразу, за полчаса, рухнуло. Миус попросил принести газету. А в ней, кроме всего прочего, что в общем-то было почти правдой, торопливый журналист подбавил и лжи. Он написал, что на своих квартирах захвачены организатор преступной группы, "некий Сак", и его подручная. Миус верил газетам. Он не знал, что журналист написал о захвате главаря только на основании того, что узнал об отъезде на квартиру к нему группы омоновцев.
Миус повесился прямо над газетой, на которую стал, предварительно сбросив тапочки. И если бы не жадный охранник, который открыл глазок, чтобы потребовать назад непрочитанный номер, Миус сам бы привел в исполнение приговор.
- Так что передать Фугасу? - кличкой обозвал Миуса нервно, по-лошадиному дергающий ногой Боксер и только сейчас подумал, что охранником, подсунувшим смертнику газетенку, скорее всего был тот же самый слизняк, с которым он разговаривал.
Если бы не нужно было передать Миусу, как говорил Зак, сообщение,
он бы точно не отщелкнул тогда охраннику две тыщи "зеленых".
- Передай брату, пусть успокоится, - тихо произнес в сторону
живительного пламени Зак. - Передай, что я на свободе... Все
остальное идет примерно так, как я и задумал. Впрочем, ему
сообщи, что не примерно, а идет великолепно. Пусть наберется терпения. В любом случае, у нас есть время. От отказа до исполнения приговора всегда проходит не меньше двух-трех месяцев.
Я узнавал...
- А может, это... вообще не расстреляют?..
- Ты о чем?
- Ну, сейчас же базар идет про отмену "вышки"... Мудаторий какой-то предлагается...
- Мораторий, - нервно поправил его Зак. - Это все болтовня думская... Они как расстреливали втихую, так и будут расстреливать...
- Попка за базар Фугасу бабки запросит, - с ноги на ногу переступил Боксер.
Еще в начале беседы он доложил Заку, что за первые сведения охранник взял с него три тыщи "зеленых". Хозяин поверил, и Боксеру сразу понравилось работать посредником.
- Дай ему "штуку", - приказал Зак Ларисе.
- Может не клюнуть, Савельич, - простонал Боксер.
- Я - не дойная корова, - огрызнулся Зак. - Скажи охраннику,
если будет себя хорошо вести, заплатим еще. Все. Иди.
Боксер нервно сунул в бумажник десять новеньких сотенных купюр, но
сунул в два разных отделения: четыре - в большое, шесть - в
маленькое. "И четыреста ему хватит," - с удовольствием подумал и зашлепал к выходу.
Его тяжелые, похожие на шлепанье моржа хвостом шаги заставили
Зака обернуться. Он проводил долгим взглядом пудовые кроссовки Боксера. Несмотря на массивную фигуру и мощные слоновьи ноги, его ступни как-то по-тряпошному расслабленно прошлепали по полу. Хлопнула дверь.
Стало слышно, как потрескивают дрова.
Шаги Боксера почему-то напомнили Заку о двух парнях, что он
перед обедом отправил к этому ищейке Тулаеву. И еще его беспокоило
одно: он никак не мог узнать, на какое ведомство работал Тулаев. У
этого лысеющего парня была слишком явная армейская выправка и
совсем не милицейские методы работы. У тех двух, что он послал на
его квартиру, тоже чувствовалась армейская выправка. Они бы
никогда не позволили себе по-моржовьи шлепать по полу его дачи. Впрочем, дача была записана не на его фамилию, и Зак пока особо мог не бояться, что оперативники отыщут его здесь.
- Лариса, - тихо позвал он.
- Я здесь, Савельич, - мягко, по-кошачьи ступая по доскам, подошла она.
- Что там?
- Боксер уехал... Вон его машина из проулка выбирается...
- Я не о том... Исполнители на связь выходили?
Он упрямо не хотел тех двоих называть килерами. Во-первых, слово было чужое, неприятное и какое-то излишне мрачное, во-вторых, походило на меру веса.
- Сейчас узнаю.
Все таким же невесомым привидением она скользнула в соседнюю комнату.
Пламя дышало на Зака теплом и умиротворенностью, но в душу проникнуть не могло. Сердце сдавливал странный тяжелый груз. То ли от новости, что брат пытался повеситься, то ли от потери Наждака и Цыпленка, то ли непонятно еще от чего.
- Савельич, три минуты назад они выходили на связь. Доложили, что ждут, - вернулась к его креслу Лариса.
Он поднял маленькие карие глазенки к каминным часам, похожим скорее не на часы, а на треуголку Наполеона, и подумал, что Наждак никогда бы не ответил с такой точностью. Наждак годился совсем на иное. Сейчас он мог бы только помешать. Но если получится операция, то спасать нужно не только брата, но и Наждака с Цыпленком.
- Ты в порядке? - самой расхожей фразой американских боевиков спросил Зак.
- Я привыкла ждать.
- Ничего, дождемся... Будет и на нашей улице праздник.
Ему было хорошо рядом с ней. Он не испытывал никаких чувств к Ларисе, потому что она принадлежала брату, но ему все равно было хорошо. Женщина это ведь не только жена, но и мать, а у Ларисы были удивительно мягкие руки и неслышные шаги. Точно как у покойной матери Зака. И так же, как от матери, от Ларисы веяло чем-то крепким, мужским. Казалось, что она вовсе не умеет плакать.
- Позови Связиста, - попросил Зак.
Даже рядом с Ларисой, рядом с тем приятным и материнским, что исходило от нее, Зак не ощутил облегчения. Сердце все щемило и щемило, и неизвестно, что нужно было сделать и кого позвать, чтобы клещи ослабли и перестали тискать его усталое сердце.
- По вашему приказанию прибыл, - озвучил свое появление за спиной Связист.
Зак развернул кресло. Теперь пламя грело лишь левый бок, но зато он мог беседовать лицом к лицу со Связистом. Этого изможденно-худющего, больше похожего на скелет, туго обтянутый кожей, чем на человека, бывшего подводника он отобрал в
Мурманске в числе первых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112