Надеюсь, мне не надо объяснять вам, что это значит.»
И свет его ауры снова заиграл на драгоценых камнях меарской короны. Одновременно он приказал Моргану и Дункану сделать то же самое. Ауру Дункана, как и ауру Келсона, можно было принять за отсвет солнечного луча на его герцогской короне, но вот найти рациональное объяснение ауре Моргана, осветившей его золотистые волосы зеленовато-золотистым светом, найти было невозможно. Все трое не скрывали своего владения магией, пока меарские дворяне, искоса поглядывая на все еще подергивающиеся тела Лориса и Горони, приносили присягу. Так что Келсона не удивило, что клятвы всех, кто вышел вперед и протянул ему свои руки, были искренними — во всяком случае, в те мгновения.
Когда все закончилось, он снова положил меч на сгиб руки и поднялся.
«Есть еще одна неприятная обязанность,» — сказал он. — . «Она не нравится мне, но я должен сделать это. Леди Кайтрина, могу я сопроводить Вас в часовню, чтобы Вы могли попрощаться со своим племянником?»
Она пошла вместе с ним, но отказалась от предложенной им руки, чтобы поддержать ее. Когда он молча пошел за ней к расположенной во внутреннем дворе часовне, следом за ним направились Морган. Дункан и Дугал. Стоявшие вдоль их пути люди — и меарцы, и подданные Халдейнов — кланялись им, и даже Келсон не мог сказать, кого они приветствуют.
Внутри часовни, на ступенях алтаря, стояли коленопреклоненные Кардиель и Джудаель, но внимание Кайтрины, стоило ей пройти по проходу, привлекли два простых гроба, установленных у подножия лестницы. Увидев их, она ахнула и упала между ними на колени, положив на них руки. Кардиель, заметив их, обернулся и подал Келсону знак подойти поближе. — «Сир, принц Джудаель хотел бы, чтобы вы присоединились к его молитве,» — сказал он.
Сглотнув, Келсон передал свой меч Моргану и пошел вперед, чувствуя, как Морган, Дункан и Дугал опускаются на колени у него за спиной. Пройдя мимо гробов и Кайтрины, рыдающей возле них, он почтительно поклонился у подножия лестницы и поднялся по ней, чтобы занять место справа от Джудаеля. Когда они втроем прочли вместе молитву, Кардиель поднялся и отступил на несколько шагов назад, чтобы они могли поговорить наедине.
«Я… хочу чтобы Вы знали, Сир: я не держу на Вас зла,» — сказал меарский принц, не глядя на Келсона. — «Когда все начиналось, я знал, что корона — это тяжелое бремя, но понял, насколько оно тяжело, только когда стало очевидно, что, может быть, мне самому придется носить ее. Я никогда не хотел этого. Все, чего я всегда хотел — это быть священником. Ну, да , я действительно хотел стать епископом,» — признал он, еле заметно улыбнувшись, — «но только для того, чтобы лучше служить Господу. Во всяком случае, именно так я говорил самому себе. Теперь я понял, что согрешил, позволив желаниям других — моей тети, арихепископа Лориса — совратить меня,» — он сглотнул. — «А… Лориса уже казнили?»
«Приговор исполнен,» — спокойно сказал Келсон.
Джудаель, закрыв на мгновение глаза, кивнул. — «Это справедливо,» — прошептал он. — «Мой приговор тоже справедлив. Я… стоял подле него и позволил ему… так поступить с Генри Истелином, этим благочестивым человеком.»
«Поговаривают о том, чтобы объявить Истелина святым,» — сказал Келсон.
«Я надеюсь, что это будут не просто разговоры. Сир, он погиб, оставшись верным и Вам, и Господу — что бы там ни говорил Лорис о его отлучении. Я скорблю, что не нашел в себе смелости придти к нему в его последний час, презрев приказы Лориса, чтобы исповедать его, как Вы разрешили мне.»
«За это Вы должны благодарить не меня, а себя, ибо только Ваши собственные поступки и раскаяние позволили Вам получить это право,» — пробормотал Келсон, чувствуя, что он был бы не прочь спасти жизнь этому удивительно благородному меарскому принцу. — «Но если бы за Вас не поручился архиепископ Кардиель, то Вам не было бы сделано никаких уступок.»
«Он благочестивый человек, Сир,» — ответил Джудаель. — «Вам повезло, что у Вам служат такие люди.»
«Я знаю.»
Джудаель вздохнул, но то был не тяжелый вздох, который Келсон ожидал бы услышать от человека, который должен был вот-вот расстаться с жизнью.
«Ну, тогда, я думаю, что я готов,» — тихо сказал он. — «Скажите, меч палача достаточно острый?»
«Да, он наточил его,» — внезапно почувствовав сострадание, прошептал Келсон, кладя руку на плечо Джудаеля и пытаясь проникнуть в его мысли как можно глубже, но так, чтобы тот не догадался об этом. — «Но, может, есть другое решение. Я сказал, что будет очень сложно держать Вас до конца Ваших дней взаперти где-то далеко… но если Вы действительно раскаялись в содеянном… а я вижу, что так оно и есть… может быть, можно найти другое решение…»
Испуганно задержав дыхание, Джудаель отдернул руку и посмотрел на Келсона.
«Вы предлагаете мне жизнь?»
«Да, если Вы поклянетесь в верности мне, и я, еще раз подумав, решу так. Джудаель, я устал убивать! Ваш дядя и все ваши кузены умерли из-за меня. Все они, кроме Сиданы, должны винить в этом самих себя, но… Боже, должно же быть другое решение!»
«Нет,» — ответил Джудаель, безжизненно покачав головой. — «Другого решения нет. Вы были правы. Если Вы оставите меня в живых, то всегда будет существовать возможность того, что я сбегу, или того, что какой-нибудь мелкий меарский дворянин, полный амбиций, но не столь благородный, решит сделать меня символом нового восстания, и тогда Вы будете жалеть о проявленном Вами милосердии до конца своих дней. Я думаю, что у короля и так достаточно причин сожалеть о своих поступках, чтобы он еще и создавал новые без особой на то необходимости. Король должен быть сильным… Вы, Келсон Халдейн, король, который в силах объединить Меару и принести ей мир. Если Вы действительно можете, прикоснувшись к человеку, с помощью деринийской магии читать сердца людей, загляните в мое и убедитесь, что я действительно верб в то, что говорю,» — с этими словами он взял руку Келсона и прижал ее к своей груди. — «Как и Вы, я не хочу новых бесполезных смертей. И для меня есть единственный способ обеспечить это — умереть. Вы не можете позволить себе оставить меня в живых.»
Келсон отпрянул, услышав эти слова, но у него не было иного выбора, кроме как поступить так, как советовал Джудаель. А Джудаель смирился со своей участью, веря, что так будет лучше и для Меары, и для Келсона.
«Я все-таки хочу спасти Вас,» — упрямо сказал Келсон, убирая руку с груди Джудаеля. — «Вам надо только попросить.»
«Я не стану просить об этом.»
«Тогда я не буду давить на Вас,» — сказал Келсон. — «Я должен оказать Вам все почести, которые Вы заслужили своими достойными поступками, и должен сказать, что мне жаль, что мы не достигли нынешнего взаимопонимания несколько месяцев назад, когда все можно было изменить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
И свет его ауры снова заиграл на драгоценых камнях меарской короны. Одновременно он приказал Моргану и Дункану сделать то же самое. Ауру Дункана, как и ауру Келсона, можно было принять за отсвет солнечного луча на его герцогской короне, но вот найти рациональное объяснение ауре Моргана, осветившей его золотистые волосы зеленовато-золотистым светом, найти было невозможно. Все трое не скрывали своего владения магией, пока меарские дворяне, искоса поглядывая на все еще подергивающиеся тела Лориса и Горони, приносили присягу. Так что Келсона не удивило, что клятвы всех, кто вышел вперед и протянул ему свои руки, были искренними — во всяком случае, в те мгновения.
Когда все закончилось, он снова положил меч на сгиб руки и поднялся.
«Есть еще одна неприятная обязанность,» — сказал он. — . «Она не нравится мне, но я должен сделать это. Леди Кайтрина, могу я сопроводить Вас в часовню, чтобы Вы могли попрощаться со своим племянником?»
Она пошла вместе с ним, но отказалась от предложенной им руки, чтобы поддержать ее. Когда он молча пошел за ней к расположенной во внутреннем дворе часовне, следом за ним направились Морган. Дункан и Дугал. Стоявшие вдоль их пути люди — и меарцы, и подданные Халдейнов — кланялись им, и даже Келсон не мог сказать, кого они приветствуют.
Внутри часовни, на ступенях алтаря, стояли коленопреклоненные Кардиель и Джудаель, но внимание Кайтрины, стоило ей пройти по проходу, привлекли два простых гроба, установленных у подножия лестницы. Увидев их, она ахнула и упала между ними на колени, положив на них руки. Кардиель, заметив их, обернулся и подал Келсону знак подойти поближе. — «Сир, принц Джудаель хотел бы, чтобы вы присоединились к его молитве,» — сказал он.
Сглотнув, Келсон передал свой меч Моргану и пошел вперед, чувствуя, как Морган, Дункан и Дугал опускаются на колени у него за спиной. Пройдя мимо гробов и Кайтрины, рыдающей возле них, он почтительно поклонился у подножия лестницы и поднялся по ней, чтобы занять место справа от Джудаеля. Когда они втроем прочли вместе молитву, Кардиель поднялся и отступил на несколько шагов назад, чтобы они могли поговорить наедине.
«Я… хочу чтобы Вы знали, Сир: я не держу на Вас зла,» — сказал меарский принц, не глядя на Келсона. — «Когда все начиналось, я знал, что корона — это тяжелое бремя, но понял, насколько оно тяжело, только когда стало очевидно, что, может быть, мне самому придется носить ее. Я никогда не хотел этого. Все, чего я всегда хотел — это быть священником. Ну, да , я действительно хотел стать епископом,» — признал он, еле заметно улыбнувшись, — «но только для того, чтобы лучше служить Господу. Во всяком случае, именно так я говорил самому себе. Теперь я понял, что согрешил, позволив желаниям других — моей тети, арихепископа Лориса — совратить меня,» — он сглотнул. — «А… Лориса уже казнили?»
«Приговор исполнен,» — спокойно сказал Келсон.
Джудаель, закрыв на мгновение глаза, кивнул. — «Это справедливо,» — прошептал он. — «Мой приговор тоже справедлив. Я… стоял подле него и позволил ему… так поступить с Генри Истелином, этим благочестивым человеком.»
«Поговаривают о том, чтобы объявить Истелина святым,» — сказал Келсон.
«Я надеюсь, что это будут не просто разговоры. Сир, он погиб, оставшись верным и Вам, и Господу — что бы там ни говорил Лорис о его отлучении. Я скорблю, что не нашел в себе смелости придти к нему в его последний час, презрев приказы Лориса, чтобы исповедать его, как Вы разрешили мне.»
«За это Вы должны благодарить не меня, а себя, ибо только Ваши собственные поступки и раскаяние позволили Вам получить это право,» — пробормотал Келсон, чувствуя, что он был бы не прочь спасти жизнь этому удивительно благородному меарскому принцу. — «Но если бы за Вас не поручился архиепископ Кардиель, то Вам не было бы сделано никаких уступок.»
«Он благочестивый человек, Сир,» — ответил Джудаель. — «Вам повезло, что у Вам служат такие люди.»
«Я знаю.»
Джудаель вздохнул, но то был не тяжелый вздох, который Келсон ожидал бы услышать от человека, который должен был вот-вот расстаться с жизнью.
«Ну, тогда, я думаю, что я готов,» — тихо сказал он. — «Скажите, меч палача достаточно острый?»
«Да, он наточил его,» — внезапно почувствовав сострадание, прошептал Келсон, кладя руку на плечо Джудаеля и пытаясь проникнуть в его мысли как можно глубже, но так, чтобы тот не догадался об этом. — «Но, может, есть другое решение. Я сказал, что будет очень сложно держать Вас до конца Ваших дней взаперти где-то далеко… но если Вы действительно раскаялись в содеянном… а я вижу, что так оно и есть… может быть, можно найти другое решение…»
Испуганно задержав дыхание, Джудаель отдернул руку и посмотрел на Келсона.
«Вы предлагаете мне жизнь?»
«Да, если Вы поклянетесь в верности мне, и я, еще раз подумав, решу так. Джудаель, я устал убивать! Ваш дядя и все ваши кузены умерли из-за меня. Все они, кроме Сиданы, должны винить в этом самих себя, но… Боже, должно же быть другое решение!»
«Нет,» — ответил Джудаель, безжизненно покачав головой. — «Другого решения нет. Вы были правы. Если Вы оставите меня в живых, то всегда будет существовать возможность того, что я сбегу, или того, что какой-нибудь мелкий меарский дворянин, полный амбиций, но не столь благородный, решит сделать меня символом нового восстания, и тогда Вы будете жалеть о проявленном Вами милосердии до конца своих дней. Я думаю, что у короля и так достаточно причин сожалеть о своих поступках, чтобы он еще и создавал новые без особой на то необходимости. Король должен быть сильным… Вы, Келсон Халдейн, король, который в силах объединить Меару и принести ей мир. Если Вы действительно можете, прикоснувшись к человеку, с помощью деринийской магии читать сердца людей, загляните в мое и убедитесь, что я действительно верб в то, что говорю,» — с этими словами он взял руку Келсона и прижал ее к своей груди. — «Как и Вы, я не хочу новых бесполезных смертей. И для меня есть единственный способ обеспечить это — умереть. Вы не можете позволить себе оставить меня в живых.»
Келсон отпрянул, услышав эти слова, но у него не было иного выбора, кроме как поступить так, как советовал Джудаель. А Джудаель смирился со своей участью, веря, что так будет лучше и для Меары, и для Келсона.
«Я все-таки хочу спасти Вас,» — упрямо сказал Келсон, убирая руку с груди Джудаеля. — «Вам надо только попросить.»
«Я не стану просить об этом.»
«Тогда я не буду давить на Вас,» — сказал Келсон. — «Я должен оказать Вам все почести, которые Вы заслужили своими достойными поступками, и должен сказать, что мне жаль, что мы не достигли нынешнего взаимопонимания несколько месяцев назад, когда все можно было изменить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103