Дугал пытался понять серьезность ран Дункана, быстро осматривая остальные раны, и, заметив лишенные ногтей пальцы рук и ног, со свистом втянул сквозь зубы воздух. Когда Сайард набросился на цепи, приковывавшие руки Дункана к столбы, Дугал стащил свои кольчужные перчатки, намереваясь получше изучить раны Дункана, но тот отрицательно затряс головой.
«Нет! Мераша!» — еле слышно предупредил он, тупо замечая, что Роджер подхватывает его под левую руку, а Сайард начинает ковыряться в замках кандалов кончиком своего кинжала. — «Скажите Аларику… важно…»
Но после того, через что ему пришлось пройти, это усилие стоило ему слишком дорого, и он потерял сознание. Несмотря на усилия Сайарда, замки не поддавались, и Дугал, положив руку на один из них, проник разумом в тугой механизм, забитый пылью, не задумываясь в это мгновение о том, кто мог увидеть результаты его работы и узнать кто он такой.
Когда первый замок поддался, Сайард даже глазом не моргнул, а Роджер ахнул. — «Лорд Дугал? Вы? »
Когда и второй замок, открывшись, отскочил, освободив обе руки Дункана, и Сайард с Роджером подхватили повисшего на них мертвым грузом Дункана, связанный Лорис вытянул шею как раз вовремя, чтобы увидеть, как Дугал открывает кандалы на ногах отца простым прикосновением.
«Дерини! О Боже, ты тоже Дерини!»
Дугал мельком взглянул на Лориса, помогая Сайарду и Роджеру осторожно опустить Дункана на носилки и стараясь при этом не задеть торчащих из его тела стрел.
«Правильно, Лорис. Я — Дерини. А епископ Дункан — мой отец. Так что тебе лучше помолиться, чтобы он выжил,» — добавил он.
«Еретик-Дерини породил деринийского ублюдка!» — успел прокричать Лорис прежде, чем один из дугаловских приграничников заставил его замолчать хорошим ударом в челюсть. Но его крик успели услышать те, кто еще не знал об этом.
Дугал, помогая Сайарду и Роджеру перетащить бесчувственное тело своего отца через наваленный вокруг столба хворост, нисколько не задумывался о том, что вечером станет предметом обсуждения всего лагеря.
Сражение тем временем не закончилось, но армии Келсона удалось разрушить систему командования меарской армией и ополченцами. Когда противник начал отступать, Келсон применил ту же тактику, что и в Талакаре, только в большим масштабах: его копейщики и тяжелая кавалерия отрезали и изолировали небольшие группы меарцев, чтобы взять их в плен или перебить. Чтобы выбор был более очевиден, за их спинами шли конные лучники.
Морган, увидев, что героический поступок Дугала расстроил планы Лориса, поставил перед собой задачу взять Горони — и даже умудрился сдержать своих солдат, чтобы те не изувечили изменника-священника. А Келсон, ведший за собой отряд рыцарей, загнал в тупик Сикарда.
«Сикард, сдавайся!» — закричал Келсон, когда Сикард, пытаясь вместе со своими солдатами найти путь к бегству, заставил своего усталого коня кружить внутри плотного кольца солдат Келсона.
С Сикардом оставалось несколько рыцарей, примерно две трети от отряда Келсона, некоторые из которых были дворянами, мелкими лордами. В отчаянии они окружили его напряженным, хорошо организованным кольцом, готовым к бою. Несмотря на то, что их круг ощетинился оружием, и они были готовы принять свой последний бой, Келсон посчитал, что для одного дня убийств было достаточно, и решил хотя бы попытаться добиться более мягкого решения.
«Я сказал, сдавайся!» — повторил Келсон. — «Ты проиграл. Тебе не уйти, Сикард, можешь не надеяться. Если тебе не жаль себя, то сдайся ради своих солдат, вся вина которых в том, что они пошли не за тем вождем.»
На теле Сикарда было не меньше полудюжины ран, из которых текла кровь, и, когда он, сняв шлем, отшвырнул его в стороны, его лицо стало болезненно бледным, но он, сжав слегка подрагивающей рукой свой покрытый кровью меч, вызывающе посмотрел на Келсона.
«Я не могу этого сделать это, Халдейн,» — тихо сказал он, покачнувшись в седле. — «Я принес присягу своей госпоже… я буду защищать ее дело до самой смерти.»
«Так ты жаждешь смерти — и для себя, и для этих солдат?» — спросил Келсон. — «Если ты будешь упорствовать в своем неповиновении, ты ее получишь.»
«Тогда выходи против меня один на один!» — бросил Сикард. — «Я не боюсь смерти. Если я выйду победителем, мне дадут уйти. Если нет…»
Келсон холодно посмотрел на своего врага. Ему было по-человечески жаль его, но Сикард МакАрдри стоил слишком многих жизней. Пока он гонялся за Сикардом, столкновения сводились к нескольким небольшим стычкам, но на равнине Дорны с обеих сторон полегло слишком много людей — и убитыми, и ранеными. А если более опытный Сикард, который значительно старше его, сможет ранить или убить его…
«Нет, Сикард,» — сказал он наконец.
Сикард, казалось, не мог поверить в то, что услышал. Невидящим взглядом обвел он окружавших его рыцарей, Эвана и остальных воинов Келсона, стоявших возле короля, покрывавшее руку Эвана знамя Халдейнов, неподвижно висевшее в душном летнем воздухе, сверкающий меч, лежавший на покрытом доспехами плече Келсона.
«Что значит — нет ?»
«Это значит: нет , я не буду драться с тобой один на один,» — спокойно сказал Келсон.
«Не будешь… но…»
Когда Сикард полностью осознал слова Келсона, в темных глазах его мелькнуло отчаяние. Тяжело дыша, он поднял своего коня на дыбы, заставляя его обернуться вокруг своей оси, и обвел полным отчаяния взглядом командиров армии Келсона, ища в них сочувствия. Но мечи и копья, нацеленные на него и его солдат, не дрогнули, а в лицах рыцарей Келсона он увидел только беспощадную решительность.
«Я… не сдамся,» — сказал он наконец. — «Тебе придется взять меня силой.»
«Нет,» — еще спокойнее сказал Келсон. А затем, спокойно вложив меч в ножны, оглянулся через плечо и добавил. — «Лучники, ко мне. И, кто-нибудь, принесите мне лук.»
Когда Келсон, сняв свой шлем и кольчужные перчатки, передал их оруженосцу, лицо Сикарда посерело, а его солдаты зароптали.
«Ты… ты не можешь так поступить!» — прошипел Сикард.
«Не могу?» — ответил Келсон, не глядя ни на лазутчика, несшего ему лук и колчан со стрелами, ни на отряд конных лучников, подъехавший следом, чтобы рассредоточиться между рыцарями, окружавшими Сикарда и его солдат.
«Но есть правила войны…»
«Да? Что-то я не заметил, чтобы армия Меары соблюдала их,» — сказал Келсон. — «Или, может, Вы не знали, что, пока герцог Кассанский был у вас в плену, его пытали?»
«Он был пленником Лориса !» — возразил Сикард.
Келсон молча взял принесенный лазутчиком лук и, проверяя тетиву, заставил своего коня сделать несколько шагов вправо, встав боком к командующему меарской армией.
«Но ты… ты не можешь пристрелить меня как собаку,» — еле слышно сказал Сикард.
«Неужели?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
«Нет! Мераша!» — еле слышно предупредил он, тупо замечая, что Роджер подхватывает его под левую руку, а Сайард начинает ковыряться в замках кандалов кончиком своего кинжала. — «Скажите Аларику… важно…»
Но после того, через что ему пришлось пройти, это усилие стоило ему слишком дорого, и он потерял сознание. Несмотря на усилия Сайарда, замки не поддавались, и Дугал, положив руку на один из них, проник разумом в тугой механизм, забитый пылью, не задумываясь в это мгновение о том, кто мог увидеть результаты его работы и узнать кто он такой.
Когда первый замок поддался, Сайард даже глазом не моргнул, а Роджер ахнул. — «Лорд Дугал? Вы? »
Когда и второй замок, открывшись, отскочил, освободив обе руки Дункана, и Сайард с Роджером подхватили повисшего на них мертвым грузом Дункана, связанный Лорис вытянул шею как раз вовремя, чтобы увидеть, как Дугал открывает кандалы на ногах отца простым прикосновением.
«Дерини! О Боже, ты тоже Дерини!»
Дугал мельком взглянул на Лориса, помогая Сайарду и Роджеру осторожно опустить Дункана на носилки и стараясь при этом не задеть торчащих из его тела стрел.
«Правильно, Лорис. Я — Дерини. А епископ Дункан — мой отец. Так что тебе лучше помолиться, чтобы он выжил,» — добавил он.
«Еретик-Дерини породил деринийского ублюдка!» — успел прокричать Лорис прежде, чем один из дугаловских приграничников заставил его замолчать хорошим ударом в челюсть. Но его крик успели услышать те, кто еще не знал об этом.
Дугал, помогая Сайарду и Роджеру перетащить бесчувственное тело своего отца через наваленный вокруг столба хворост, нисколько не задумывался о том, что вечером станет предметом обсуждения всего лагеря.
Сражение тем временем не закончилось, но армии Келсона удалось разрушить систему командования меарской армией и ополченцами. Когда противник начал отступать, Келсон применил ту же тактику, что и в Талакаре, только в большим масштабах: его копейщики и тяжелая кавалерия отрезали и изолировали небольшие группы меарцев, чтобы взять их в плен или перебить. Чтобы выбор был более очевиден, за их спинами шли конные лучники.
Морган, увидев, что героический поступок Дугала расстроил планы Лориса, поставил перед собой задачу взять Горони — и даже умудрился сдержать своих солдат, чтобы те не изувечили изменника-священника. А Келсон, ведший за собой отряд рыцарей, загнал в тупик Сикарда.
«Сикард, сдавайся!» — закричал Келсон, когда Сикард, пытаясь вместе со своими солдатами найти путь к бегству, заставил своего усталого коня кружить внутри плотного кольца солдат Келсона.
С Сикардом оставалось несколько рыцарей, примерно две трети от отряда Келсона, некоторые из которых были дворянами, мелкими лордами. В отчаянии они окружили его напряженным, хорошо организованным кольцом, готовым к бою. Несмотря на то, что их круг ощетинился оружием, и они были готовы принять свой последний бой, Келсон посчитал, что для одного дня убийств было достаточно, и решил хотя бы попытаться добиться более мягкого решения.
«Я сказал, сдавайся!» — повторил Келсон. — «Ты проиграл. Тебе не уйти, Сикард, можешь не надеяться. Если тебе не жаль себя, то сдайся ради своих солдат, вся вина которых в том, что они пошли не за тем вождем.»
На теле Сикарда было не меньше полудюжины ран, из которых текла кровь, и, когда он, сняв шлем, отшвырнул его в стороны, его лицо стало болезненно бледным, но он, сжав слегка подрагивающей рукой свой покрытый кровью меч, вызывающе посмотрел на Келсона.
«Я не могу этого сделать это, Халдейн,» — тихо сказал он, покачнувшись в седле. — «Я принес присягу своей госпоже… я буду защищать ее дело до самой смерти.»
«Так ты жаждешь смерти — и для себя, и для этих солдат?» — спросил Келсон. — «Если ты будешь упорствовать в своем неповиновении, ты ее получишь.»
«Тогда выходи против меня один на один!» — бросил Сикард. — «Я не боюсь смерти. Если я выйду победителем, мне дадут уйти. Если нет…»
Келсон холодно посмотрел на своего врага. Ему было по-человечески жаль его, но Сикард МакАрдри стоил слишком многих жизней. Пока он гонялся за Сикардом, столкновения сводились к нескольким небольшим стычкам, но на равнине Дорны с обеих сторон полегло слишком много людей — и убитыми, и ранеными. А если более опытный Сикард, который значительно старше его, сможет ранить или убить его…
«Нет, Сикард,» — сказал он наконец.
Сикард, казалось, не мог поверить в то, что услышал. Невидящим взглядом обвел он окружавших его рыцарей, Эвана и остальных воинов Келсона, стоявших возле короля, покрывавшее руку Эвана знамя Халдейнов, неподвижно висевшее в душном летнем воздухе, сверкающий меч, лежавший на покрытом доспехами плече Келсона.
«Что значит — нет ?»
«Это значит: нет , я не буду драться с тобой один на один,» — спокойно сказал Келсон.
«Не будешь… но…»
Когда Сикард полностью осознал слова Келсона, в темных глазах его мелькнуло отчаяние. Тяжело дыша, он поднял своего коня на дыбы, заставляя его обернуться вокруг своей оси, и обвел полным отчаяния взглядом командиров армии Келсона, ища в них сочувствия. Но мечи и копья, нацеленные на него и его солдат, не дрогнули, а в лицах рыцарей Келсона он увидел только беспощадную решительность.
«Я… не сдамся,» — сказал он наконец. — «Тебе придется взять меня силой.»
«Нет,» — еще спокойнее сказал Келсон. А затем, спокойно вложив меч в ножны, оглянулся через плечо и добавил. — «Лучники, ко мне. И, кто-нибудь, принесите мне лук.»
Когда Келсон, сняв свой шлем и кольчужные перчатки, передал их оруженосцу, лицо Сикарда посерело, а его солдаты зароптали.
«Ты… ты не можешь так поступить!» — прошипел Сикард.
«Не могу?» — ответил Келсон, не глядя ни на лазутчика, несшего ему лук и колчан со стрелами, ни на отряд конных лучников, подъехавший следом, чтобы рассредоточиться между рыцарями, окружавшими Сикарда и его солдат.
«Но есть правила войны…»
«Да? Что-то я не заметил, чтобы армия Меары соблюдала их,» — сказал Келсон. — «Или, может, Вы не знали, что, пока герцог Кассанский был у вас в плену, его пытали?»
«Он был пленником Лориса !» — возразил Сикард.
Келсон молча взял принесенный лазутчиком лук и, проверяя тетиву, заставил своего коня сделать несколько шагов вправо, встав боком к командующему меарской армией.
«Но ты… ты не можешь пристрелить меня как собаку,» — еле слышно сказал Сикард.
«Неужели?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103