Ты сделал все, что мог. Во всем виноват я один. Просто я неудачник.
-- Нет, ты ни в чем не виноват, -- говорю я. -- Если бы я так не напыжился изза всей этой шумихи насчет Дурачка, не поверил всей этой ерунде, что они обо мне пели, я бы не попал в такую глупую ситуацию.
-- Ладно, как бы там ни было, -- сказал Дэн, -- я все равно чувствую себя не в своей тарелке. Тебе нужно выбрать себе другого компаньона. Забудь меня, я самый обычный неудачник.
Мы еще долго так разговаривали, но я так и не смог его убедить, так что потом он забрал свои манатки, и я помог ему скатиться по лестнице на улицу, а его манатки лежали у него на коленях.
А я пошел на автовокзал и купил билет на автобус до Мобайла. Ехать нужно было два дня и две ночи, через Луизиану, Нэшвиль, Бирмингем, а потом уж начинается Мобайл. Автобус катился вперед, а я сидел и думал, какой же я круглый идиот.
Луизиану мы проехали ночью, а на другой день остановились в Нэшвилле, чтобы пересесть на другой автобус. Нужно было ждать три часа, так что я решил прогуляться по городу. Купил себе бутерброд, стакан холодного чая, и пошел себе по улице, куда глаза глядят. Вижу, отель, а на нем болтается большой лозунг: "Приветствуем участников Гроссмейстерского турнира по шахматам!"
Это меня несколько заинтересовало. так как я ведь всю дорогу в джунглях играл с Большим Сэмом в шахматы, И я решил зайти в отель. В большом зале люди играли в шахматы, а еще больше народу за ними смотрели, только перед входом было большое объявление с надписью - "Вход пять долларов". Но я решил денег не тратить, а просто смотрел за ними изза двери какоето время, а потом уселся в лобби.
Оказалось, что в кресле напротив сидит какойто маленький старичок, весь сморщенный, какойто надутый, весь в черном костюме и галстукебабочке. А на столике перед ним стоит шахматная доска с фигурами.
Я сидел и смотрел, а он время от времени двигал какойнибудь фигурой, и тут меня озарило - да он же сам с собой играет! А так как мне еще целый час делать было нечего, то я его спрашиваю, не хочет ли он, чтобы ктото с ним поиграл. Он както странно посмотрел на меня, а потом опустил глаза на доску и ничего мне не ответил.
Прошло полчаса, и этот старичок решил наконец поставить белого слона на седьмую линию, но не успел он отнять от него руку, как я говорю "извините!"
Старичок так и подпрыгнул на месте, словно его укололи, и злобно смотрит на меня.
-- Если вы сделаете этот ход, -- говорю я, -- то откроетесь и скоро потеряете коня, а потом ферзя, и окажетесь в полной заднице.
Он снова посмотрел на доску, так и не отрывая руки от фигуры, а потом отвел ее назад и говорит:
-- Возможно, вы правы.
Ладно, снова он начинает изучать позицию, и как раз тогда, когда подошло время возвращаться на станцию, он мне говорит:
-- Прошу прощения, но должен заметить, что ваше замечание было и в самом деле чрезвычайно остроумным.
Я кивнул, а он мне говорит:
-- Похоже, вы неплохой игрок, так почему бы вам не закончить со мной эту партию? Садитесь играть за белых!
-- Я не могу, -- говорю я, потому что мне пора на автобус. Ну, он помахал мне приветственно рукой, и я отбыл на станцию.
Но к тому времени, как я до нее добрался, этот чертов автобус уже уехал! А следующий должен был быть только завтра. Ничегото у меня не выходит! В общем, оказалось, что теперь мне нужно убить целый день, так что я решил вернуться в отель. А этот старичок попрежнему играл сам с собой, и похоже, что он выигрывал. Я подошел к нему, и он махнул рукой - садись, мол. Позиция у меня оказалась хуже некуда - половины пешек нет, всего один слон и ферзя вотвот съедят.
В общем, мне потребовался почти час, чтобы улучшить мою ситуацию. И каждый раз, когда я делал очередной ход, старичок начинал хрюкать и качать головой. Наконец, дело дошло до эндшпиля, и через три хода я сделал ему шах.
-- Будь я проклят, -- говорит он, -- КТО вы, молодой человек?
Я ему сказал, как меня звать, а он говорит:
-- Нет, я спрашиваю, где вы играли? Я чтото вас не припомню.
Тогда я ему говорю, что научился играть в шахматы в джунглях Новой Гвинеи, и он говорит:
-- Боже! Вы хотите сказать, что никогда не принимали участия в чемпионатах?
Я отрицательно покачал головой, а он говорит:
-- Ладно, тогда я вам скажу - может быть, вам это неизвестно - я был когдато международным гроссмейстером, а вы вступили в эту партию в положении, совершенно проигрышном. Но вы у меня выиграли!
Я спросил, как это получилось, что он не играет в зале с остальными, а он говорит:
-- Раньшето я играл, но теперь мне уже под восемьдесят, так что я участвую только в турнирах для пожилых. А вся слава достается молодых - у них мозги пошустрее!
Я кивнул, и поблагодарил его за то, что он со мной сыграл. А он говорит:
-- Послушайте, а вы уже ужинали?
Я говорю, что сегодня съел только бутерброд, а он говорит:
-- Хотите, я угощу вас ужином? В конце концов, своей игрой вы доставили мне массу удовольствия!
Я говорю, идет - и мы отправились в ресторан. Оказалось, замечательный старикан! Звали его мистер Триббл.
-- Вот что, -- говорит мне за ужином мистер Триббл, -- я, конечно, хотел бы сыграть с вами еще несколько партии, чтобы окончательно удостовериться в вашем даре, но если нынешняя партия не была просто удачным совпадением, то вы - самый блестящий из неизвестных миру игроков. Я бы с удовольствием проспонсировал пару турниров с вашим участием. просто чтобы посмотреть, что из этого выйдет.
Я ему объяснил, что еду домой, чтобы разводить креветок и все такое, а он говорит:
-- Слушайте, Форрест, такой шанс выпадает раз в жизни. Вы можете заработать на этом кучу денег. -- Он сказал, чтобы я пока подумал, а утром сообщил ему. Я пожал ему руку и вышел на улицу.
Там я погулял немного, только в Нэшвиле смотреть почти нечего, так что я в конце концов пристроился на скамейке в парке. Тут я начал думать - а это для меня процесс не самый легкий - как же мне поступить? Конечно, прежде всего я думал о Дженни - где она? Она писала, чтобы я ее не искал, но чтото такое мне говорило, что она меня еще не забыла. Конечно, в Индианаполисе я вел себя как дурак, не отрицаю. Я делал все совсем не так, как нужно было бы. Только вот что нужното делать? Вот я лежу здесь, денег у меня практически нет, а нужно начинать разводить креветок - и вот мистер Триббл говорит, что я могу неплохо заработать на этом шахматном бизнесе. Только вот каждый раз получается, стоит мне немного отклониться от дороги домой, к креветкам, как я обязательно оказываюсь по уши в дерьме. Вот и теперь такая ситуация.
Но долго думать мне не пришлось, потому что подошел полисмен и спросил, что я тут делаю.
Я говорю, что просто сижу здесь и думаю, а он говорит, что ночью думать в парке не разрешено, так что нужно мне отсюда выкатываться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
-- Нет, ты ни в чем не виноват, -- говорю я. -- Если бы я так не напыжился изза всей этой шумихи насчет Дурачка, не поверил всей этой ерунде, что они обо мне пели, я бы не попал в такую глупую ситуацию.
-- Ладно, как бы там ни было, -- сказал Дэн, -- я все равно чувствую себя не в своей тарелке. Тебе нужно выбрать себе другого компаньона. Забудь меня, я самый обычный неудачник.
Мы еще долго так разговаривали, но я так и не смог его убедить, так что потом он забрал свои манатки, и я помог ему скатиться по лестнице на улицу, а его манатки лежали у него на коленях.
А я пошел на автовокзал и купил билет на автобус до Мобайла. Ехать нужно было два дня и две ночи, через Луизиану, Нэшвиль, Бирмингем, а потом уж начинается Мобайл. Автобус катился вперед, а я сидел и думал, какой же я круглый идиот.
Луизиану мы проехали ночью, а на другой день остановились в Нэшвилле, чтобы пересесть на другой автобус. Нужно было ждать три часа, так что я решил прогуляться по городу. Купил себе бутерброд, стакан холодного чая, и пошел себе по улице, куда глаза глядят. Вижу, отель, а на нем болтается большой лозунг: "Приветствуем участников Гроссмейстерского турнира по шахматам!"
Это меня несколько заинтересовало. так как я ведь всю дорогу в джунглях играл с Большим Сэмом в шахматы, И я решил зайти в отель. В большом зале люди играли в шахматы, а еще больше народу за ними смотрели, только перед входом было большое объявление с надписью - "Вход пять долларов". Но я решил денег не тратить, а просто смотрел за ними изза двери какоето время, а потом уселся в лобби.
Оказалось, что в кресле напротив сидит какойто маленький старичок, весь сморщенный, какойто надутый, весь в черном костюме и галстукебабочке. А на столике перед ним стоит шахматная доска с фигурами.
Я сидел и смотрел, а он время от времени двигал какойнибудь фигурой, и тут меня озарило - да он же сам с собой играет! А так как мне еще целый час делать было нечего, то я его спрашиваю, не хочет ли он, чтобы ктото с ним поиграл. Он както странно посмотрел на меня, а потом опустил глаза на доску и ничего мне не ответил.
Прошло полчаса, и этот старичок решил наконец поставить белого слона на седьмую линию, но не успел он отнять от него руку, как я говорю "извините!"
Старичок так и подпрыгнул на месте, словно его укололи, и злобно смотрит на меня.
-- Если вы сделаете этот ход, -- говорю я, -- то откроетесь и скоро потеряете коня, а потом ферзя, и окажетесь в полной заднице.
Он снова посмотрел на доску, так и не отрывая руки от фигуры, а потом отвел ее назад и говорит:
-- Возможно, вы правы.
Ладно, снова он начинает изучать позицию, и как раз тогда, когда подошло время возвращаться на станцию, он мне говорит:
-- Прошу прощения, но должен заметить, что ваше замечание было и в самом деле чрезвычайно остроумным.
Я кивнул, а он мне говорит:
-- Похоже, вы неплохой игрок, так почему бы вам не закончить со мной эту партию? Садитесь играть за белых!
-- Я не могу, -- говорю я, потому что мне пора на автобус. Ну, он помахал мне приветственно рукой, и я отбыл на станцию.
Но к тому времени, как я до нее добрался, этот чертов автобус уже уехал! А следующий должен был быть только завтра. Ничегото у меня не выходит! В общем, оказалось, что теперь мне нужно убить целый день, так что я решил вернуться в отель. А этот старичок попрежнему играл сам с собой, и похоже, что он выигрывал. Я подошел к нему, и он махнул рукой - садись, мол. Позиция у меня оказалась хуже некуда - половины пешек нет, всего один слон и ферзя вотвот съедят.
В общем, мне потребовался почти час, чтобы улучшить мою ситуацию. И каждый раз, когда я делал очередной ход, старичок начинал хрюкать и качать головой. Наконец, дело дошло до эндшпиля, и через три хода я сделал ему шах.
-- Будь я проклят, -- говорит он, -- КТО вы, молодой человек?
Я ему сказал, как меня звать, а он говорит:
-- Нет, я спрашиваю, где вы играли? Я чтото вас не припомню.
Тогда я ему говорю, что научился играть в шахматы в джунглях Новой Гвинеи, и он говорит:
-- Боже! Вы хотите сказать, что никогда не принимали участия в чемпионатах?
Я отрицательно покачал головой, а он говорит:
-- Ладно, тогда я вам скажу - может быть, вам это неизвестно - я был когдато международным гроссмейстером, а вы вступили в эту партию в положении, совершенно проигрышном. Но вы у меня выиграли!
Я спросил, как это получилось, что он не играет в зале с остальными, а он говорит:
-- Раньшето я играл, но теперь мне уже под восемьдесят, так что я участвую только в турнирах для пожилых. А вся слава достается молодых - у них мозги пошустрее!
Я кивнул, и поблагодарил его за то, что он со мной сыграл. А он говорит:
-- Послушайте, а вы уже ужинали?
Я говорю, что сегодня съел только бутерброд, а он говорит:
-- Хотите, я угощу вас ужином? В конце концов, своей игрой вы доставили мне массу удовольствия!
Я говорю, идет - и мы отправились в ресторан. Оказалось, замечательный старикан! Звали его мистер Триббл.
-- Вот что, -- говорит мне за ужином мистер Триббл, -- я, конечно, хотел бы сыграть с вами еще несколько партии, чтобы окончательно удостовериться в вашем даре, но если нынешняя партия не была просто удачным совпадением, то вы - самый блестящий из неизвестных миру игроков. Я бы с удовольствием проспонсировал пару турниров с вашим участием. просто чтобы посмотреть, что из этого выйдет.
Я ему объяснил, что еду домой, чтобы разводить креветок и все такое, а он говорит:
-- Слушайте, Форрест, такой шанс выпадает раз в жизни. Вы можете заработать на этом кучу денег. -- Он сказал, чтобы я пока подумал, а утром сообщил ему. Я пожал ему руку и вышел на улицу.
Там я погулял немного, только в Нэшвиле смотреть почти нечего, так что я в конце концов пристроился на скамейке в парке. Тут я начал думать - а это для меня процесс не самый легкий - как же мне поступить? Конечно, прежде всего я думал о Дженни - где она? Она писала, чтобы я ее не искал, но чтото такое мне говорило, что она меня еще не забыла. Конечно, в Индианаполисе я вел себя как дурак, не отрицаю. Я делал все совсем не так, как нужно было бы. Только вот что нужното делать? Вот я лежу здесь, денег у меня практически нет, а нужно начинать разводить креветок - и вот мистер Триббл говорит, что я могу неплохо заработать на этом шахматном бизнесе. Только вот каждый раз получается, стоит мне немного отклониться от дороги домой, к креветкам, как я обязательно оказываюсь по уши в дерьме. Вот и теперь такая ситуация.
Но долго думать мне не пришлось, потому что подошел полисмен и спросил, что я тут делаю.
Я говорю, что просто сижу здесь и думаю, а он говорит, что ночью думать в парке не разрешено, так что нужно мне отсюда выкатываться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52