- Послушайте меня, Кип, уберите этот корабль из бухты.
Он опасен. Там, где он появляется, добра не жди...
- Вуду! - презрительно фыркнул Кип. - На самом деле это никуда не
годная развалина, рухлядь, только и всего. Ваше живое участие мне вполне
понятно, однако...
- Участие? - по губам священника ящеркой скользнула слабая улыбка. -
Да, мне не все равно. - Он поднял стеклянный глаз так, чтобы и Кип, и Мур
разглядели его, и солнце растеклось сияющей дугой по выпуклой стеклянной
поверхности. - Это мое зрение, моя боль. Я видел страшные вещи и прошу вас
- сделайте так, как я говорю...
- Я не верю в ваши видения, Бонифаций, - заметил Кип. - И в ваше вуду
я тоже не верю.
- А я и не прошу вас верить в них! - голос его преподобия зазвучал
жестче, суровее, и им вдруг открылось то, чего священник, по-видимому, не
мог коснуться в обычном разговоре. - Я лишь предостерегаю вас, призываю
вас к осторожности. Все, что Господь создал на этой земле, обладает
энергией и силой, и этот старый механизм...
- Но его создали не боги, - возразил Мур. - Его создали люди...
Бонифаций мрачно кивнул.
- А разве людьми не управляют боги, будь это боги войны или боги
мира? - Он заглянул в глаза Муру и увидел там нечто встревожившее его.
Потом повернулся к констеблю. - У всего на свете есть душа, добрая или
злая, и я очень хорошо знаком с теми силами, что обитают в этом корабле.
Час от часу не легче, его преподобие собрался не таясь говорить о
колдовстве!
- Вы рассуждаете так, словно эта лодка живая, - раздраженно заметил
Кип.
- Потому что я знаю это! - свистящим шепотом огрызнулся Бонифаций. -
Я помню... - он запнулся и посмотрел на гавань.
- Что помните?
- Огонь, - очень тихо произнес священник.
Кип представлял, о чем идет речь, хотя за годы, проведенные на
Кокине, слышал лишь отрывочные упоминания об этом. Во время войны на
острове вспыхнул страшный пожар; огонь пронесся по джунглям и уничтожил
десятки людей и почти все хижины островитян. В свое время Кип из чистого
любопытства попробовал узнать о пожаре побольше, расспрашивая рабочих на
верфи Лэнгстри и старожилов, но никто не захотел рассказывать о несчастье,
словно что-то мешало им говорить о нем.
- Ну и что огонь?
Солнце мало-помалу вытесняло тени с лица священника, загоняя их в
борозды морщин, и теперь оно походило на древний, весь в трещинках
пергамент. Бонифаций довольно долго молчал, а потом с видимым усилием
заговорил:
- Вначале мы услышали великий гул в небесах - словно ночное небо
обрело голос и ревело, обезумев от страха; этот рев, сперва очень далекий,
делался все громче и громче, и под конец все потонуло в этом шуме, а с ним
пришел страшный, всепоглощающий жар. На верфи прогремел взрыв, потом еще
один, и еще. Из окон повылетали стекла, а людей швыряло на землю словно бы
ударами невидимого кулака. Я помню - о да, отлично все помню. Среди лачуг
что-то взорвалось, вспыхнул огонь, охватил дома. Ветер раздувал пламя,
уносил искры к небу, разбрасывал их по джунглям. Самые сильные из нас
помогли бежать из деревни всем, кому еще можно было помочь, и мы ушли в
море на нескольких уцелевших у пристани суденышках... - Отец Бонифаций
помолчал, с горечью глядя на своих слушателей, потом облизнул пересохшие
губы и продолжил: - Мы видели, как на берегу расцветали бутоны огня, как
пламя устремлялось в джунгли. Верфь горела; у причала стояло несколько
английских грузовых судов и патрульный катер, их пытались вывести в
открытое море. Стоял страшный крик, с катера во что-то палили - мы не
видели, во что. Неподалеку от верфи, на берегу тогда еще базировалась
артиллерийская батарея - бетонные бункеры, в них огромные, грозные орудия;
бункеры были построены на склоне над Кокиной, и, когда пушки заговорили,
снаряды уносились к горизонту прямо над нашими головами...
Он посмотрел на Кипа, потом на Мура.
- Видите ли, это случилось давно, очень давно, но я до сих пор помню
все так отчетливо, словно это было вчера. Весь ужас и жестокость той ночи,
все до единой страшные подробности... Нас, жмущихся друг к другу в шлюпах
и яликах, засосала трясина кошмара. Остров запылал, и люди начали кричать
и плакать, лишь немногие старались восстановить порядок. Боже мой, что это
была за пытка! Вся Кокина пылала; те из нас, кому удалось выбраться в
открытое море, слышали крики своих близких, оставшихся на острове - и
ничем не могли помочь, никуда не могли скрыться от того, что видели. А
зрелище было невыносимое. На наших глазах объятые пламенем фигуры, корчась
от боли, бежали к морю и бросались в прибой в надежде облегчить свои
страдания, но соленая вода лишь усугубляла боль. Вопли, ужасные вопли и
стоны раздавались в темноте... Я и на смертном одре буду помнить ту ночь.
Однако сквозь толстую завесу клубившегося в воздухе дыма мы услышали звук
куда страшнее звуков человеческого страдания и агонии, несшиеся с берега:
океан потряс тяжелый удар. Дощатые палубы наших суденышек задрожали, и нам
почудилось, что сейчас мы перевернемся и пойдем ко дну. Мы ждали, и вдруг
из дыма показалось _э_т_о_, способное своим видом свести с ума, сразу и
навсегда поселившееся в наших кошмарах. У одного из людей в моем ялике был
при себе револьвер, и, рассвирепев, он стал расстреливать неведомое судно,
но ничто не могло остановить его или заставить замедлить ход. Море гремело
и бурлило у его бортов, волна, которую оно гнало перед собой, накатила на
нас и опрокинула ялик. Мы, словно крысы, цеплялись за перевернутое
суденышко, а диковинный корабль - черный, страшный, блестящий, похожий на
огромного голодного хищника, прошел прямо перед нами.
Тогда-то я и увидел того человека. Он стоял высоко над водой на
чем-то вроде помоста. Мгновение он смотрел на нас, потом исчез. Лодка - а
к тому времени я уже понял, что это была лодка, - прошла мимо нас и
неожиданно камнем пошла ко дну. Волны сомкнулись над ней, и мы,
пораженные, потрясенные, остались одни в открытом море. С Кокины к нам
доносились страшные крики умирающих, но нас терзал новый страх - мы
боялись, что лодка вернется...
Бонифаций взмахнул тростью и, как рапирой, ткнул ею в сторону лодки:
- Ее-то я и видел в ту ночь. Злобное железное чудовище, она вышла из
мрака и во мрак ушла...
- Обстрел с моря, - после паузы заметил Мур. - Видимо, какая-то
немецкая подлодка решила уничтожить кокинские верфи. - С берега лодка
выглядела довольно зловеще, в ней было что-то от мстительного железного
демона. Мур понял, отчего островитяне так боялись возвращения этого
чудовища.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79